Война
Шрифт:
Ревик невольно взглянул на Мэйгара.
Он был практически уверен, что Мэйгар никогда прежде не называл его по имени. То есть, вообще никогда, ни единого раза.
Эта мысль вошла в его разум и так же быстро испарилась.
Он сосредоточился обратно на Джоне.
Джон уставился на них двоих, и его ореховые глаза по-прежнему выражали смятение. Ревик наблюдал за мерцанием в них, на этой зациклившейся петле, и на мгновение он вообще утратил способность думать. Он ощутил, как что-то в его груди сжалось прямо перед
Задрожав, он отошёл от Джона на шаг.
Несколько секунд он просто стоял там, стараясь дышать, взять под контроль своё тело и свет. Затем он жестом показал на другого мужчину, ощущая, что его собственное тело остаётся напряжённым настолько, что он усилием воли сдерживал свои мышцы.
— Бл*дь, — сипло выдавил он. — Джон, иди сюда, — увидев на его лице встревоженное выражение, Ревик превратил свои слова в приказ. — Иди сюда! Сейчас же! Я тебе не наврежу.
— Обещаешь?
— Да обещаю я, бл*дь, — ответил он. — Иди сюда, Джон. Немедленно.
Джон осторожно подошёл к нему.
Как только он оказался достаточно близко, Ревик сжал его плечо, развернул и резко прижал к своему телу, чтобы очутиться в aleimi– поле Джона. Сделав это, Ревик немедленно погрузился глубже. Он начал сканировать каждый дюйм его света.
Когда Джон вздрогнул, закрывая отдельные части себя, Ревик с силой ударил его своим aleimi.
— Бл*дь, даже не смей закрываться! — рыкнул он.
Мэйгар подпрыгнул и отошёл на шаг от них обоих.
Ревик почти не заметил.
— …Не скрывай от меня ни единой бл*дской детали, ты меня слышал? Откройся мне, Джон, или, клянусь богами, я изобью тебя до потери сознания, чтобы ты всё же открылся мне, — когда Джон побледнел, Ревик встретился с ним взглядом, не дрогнув. — На кону стоит жизнь моей жены. Даже не надейся, что я этого не сделаю.
Закрыв рот, Джон кивнул, не отводя взгляда от Ревика.
Ревик видел его страх (больше страха, чем Джон когда-либо испытывал перед ним), но он едва заметил этот факт, как можно сильнее вплетая свой свет в Джона, так сильно, как ещё никогда этого не делал, даже в той камере на Кавказе.
В этот раз свет Джона оставался открытым.
Когда Ревик притянул его, он открылся ещё сильнее, и Ревик ощутил жёсткий прилив боли от формирующейся связи с Врегом, физический голод, потому что он не ел с утра, ноющую боль в одной ноге после занятий mulei. Он также ощутил конкретные мысли — Джон думал, что Ревик в данный момент выглядел как социопат, что он пугал его даже сильнее, чем тогда, когда был Сайримном. Он уловил страх Джона из-за того, что сам Ревик выглядел напуганным, знание от Врега о беременности Элли, беглое воспоминание о кавказской камере и о том, как вёл себя Ревик, когда они планировали операцию по вызволению Элли из Вашингтона.
Ревик едва отметил все эти вещи. Ему не было до них никакого дела.
Он провёл, казалось, одни из самых долгих минут в своей жизни, изучая свет другого мужчины, пока не нашёл то, что уже ожидал обнаружить.
Это была хорошая работа. Реально, бл*дь, хорошая.
Слишком идеальная.
— Они подсоединили к тебе линию, — сказал Ревик, отключаясь. — Бл*дь. Джон. Они подсоединили к тебе долбаную линию! — он грубо тряхнул его, затем заставил себя отступить, сделал шаг назад, стиснул зубы. — Куда ты её отвёл? Куда ты отвёл её на самом деле, Джон? Ты знаешь?
Он продолжал охватывать другого мужчину светом, сдерживаясь, чтобы не наорать на него, и наблюдая, как Джон думает. Ему потребовалась каждая унция его силы воли, чтобы не ударить Джона, когда молчание затянулось.
Ревику пришлось напомнить себе, что это не вина Джона.
Это не вина Джона.
Это его вина, вина Врега, Балидора. Юми.
Чёрт, да это и вина Элли тоже.
Каким-то образом они пропустили то, что абсолютно не могли пропустить — что кто-то запустил линию в круг их приближенных, почти прямую линию к нему и Элли. Они так сосредоточились на бывших Повстанцах: Вреге, Рэдди, Тардеке, Джораге, Нииле, да даже на самом Ревике. На любом, кто уже имел установленный резонанс с Менлимом…
— Крыша, — сказал Джон. Он говорил сипло, словно с трудом. — Святые бл*дские Боги. Я отвёл её на крышу, — его голос надломился. Он уставился на Ревика. — Какого хера? С чего бы мне делать это?
— Я же тебе сказал, — прорычал Ревик. — Кто-то до тебя добрался.
— Когда?
Ревик покачал головой.
— Я не знаю. Заткнись. Дай мне подумать.
Он стоял там, напрягшись до боли и положив ладонь на стол перед кушеткой. Ни один из двух мужчин не пытался его прервать.
Они похитили Элли.
Тень похитил Элли.
Крыша означала вертолёт. Её наверняка уже нет.
Они первым делом убрали её и ребёнка с линии огня.
Ревик старался думать, дышать вопреки шоку, который сотрясал его организм. Он старался подавить всё несущественное, убрать все эмоции. На протяжении нескольких долгих секунд он не мог это сделать. Его разум снова и снова возвращался к тому факту, что он выложил Мэйгару информацию о состоянии Элли, даже не успев осознать своё намерение. Наверное, она разгневана на него.
Он не хотел, чтобы она узнала вот так.
Он уже договорился о ланче для них двоих.
Он нашёл реально хорошую бутылку безалкогольного напитка видящих из Азии — он небезосновательно был уверен, что Элли никогда такого не пробовала. Всё уже было организовано. Оставалось лишь подать сигнал персоналу отеля, чтобы в их комнате всё приготовили до того, как они отправятся наверх. Он приготовился долго обсуждать это с ней — часами, если бы она захотела. Он думал, что они поговорят об этом, потрахаются, ещё немного поговорят, потом снова потрахаются. Может, он повёл бы её на ужин в Парк-Плейс, или они могли бы остаться в пентхаусе, если бы она захотела…