Война
Шрифт:
– И власти молчат?
Мартинес пожал плечами.
– Они же только себя уродуют. И Ларедо от Заншаа далеко.
– Наверное, поэтому.
Мартинес посмотрел на истерзанное полупрозрачное тело Нараянгуру.
– Ну уж нет. Я не верующий и не эстет и спать под этой кровавой жутью не буду.
Художник ухмыльнулся:
– Как я вас понимаю.
– Не могли бы вы… переставить… коллекцию капитана? Перенести Нараянгуру, чтобы никому не мешал спать, а вместо него повесить вещицу поприятнее? –
Джукс оценивающе посмотрел на него.
– Да, милорд. Могу ли я предложить вам свои услуги? Мне легко распечатать все, что захотите.
Мартинеса никогда в жизни не спрашивали, чем украсить его комнату, и готового ответа у него не оказалось, поэтому он задал встречный вопрос:
– Ищете нового патрона, мистер Джукс?
– Всегда. – Художник одарил его желтозубой улыбкой. – Не забывайте, что скорее всего вы еще долго будете командовать "Прославленным", коллекция Флетчера отойдет его семье, а нынешние плитка и фрески вам наскучат. Это же крейсер, а не замок с привидениями.
Мартинес посмотрел на него.
– Разве не вы автор всего этого? И не станете возражать, если я сдеру плитку и закрашу настенные росписи?
– Ничуть, – с беспечностью пьяного заявил Джукс. – Все эскизы сохранены в компьютере, к тому же это не лучшая моя работа.
– Флетчер не требовал лучшего? – нахмурился Мартинес.
– Тут все сделано, как нравилось ему, а не мне. Пропорционально, классично, скучно. Когда-то я действительно творил, но за это никто не хотел платить, и я… – Он пожал плечами. – И вот я тут, на военном корабле. Поверьте, не о таком будущем я мечтал, когда впервые открыл графическую программу.
Мартинеса сказанное повеселило.
– А какое звание вам присвоил Флетчер?
– Такелажника первого класса.
– Вы даже не знаете, что это такое.
Художник покачал головой.
– Не имею ни малейшего понятия, милорд. Поэтому мне нужен покровитель.
– Ладно. – Капитан посмотрел на синекожего музыканта. – Для начала снимите весь этот кошмар и повесьте вместо него что-нибудь повеселее. О вашем… гонораре поговорим позже.
Джукс обрадовался.
– Приступать сразу, милорд?
– Лучше после завтрака.
– Так точно, милорд, – еще больше оживился художник. – У меня есть инвентарный список коллекции Флетчера на "Прославленном", сегодня же внимательно прочитаю его.
Мартинеса позабавило выражение "внимательно прочитаю".
– Отлично, Джукс. Можете идти.
– Слушаюсь, милорд.
Джукс почти пристойно отсалютовал и пошагал прочь. Мартинес вышел из капитанских апартаментов и запер за собой дверь.
Беседа подняла настроение. Он зашел в собственную каюту и отпрянул, увидев, что один из его слуг, такелажник Эспиноза, разложил на полу кабинета подушки и прямо в одежде растянулся на них.
–
Эспиноза вскочил и вытянулся в воинском приветствии. Это был молодой человек, подтянутый и мускулистый, с крепкими руками.
– Меня прислал Алихан, милорд.
Мартинес уставился на него.
– Зачем еще?
– Кто-то убивает капитанов, милорд. Я тут для охраны, – прямо ответил Эспиноза.
Убивает капитанов. Под этим углом он на проблему пока не смотрел.
– Ладно. Оставайся, – согласился Мартинес, потом прошел в спальню, где Алихан уже разложил всё нужное. Взял зубную щетку, намочил ее в раковине и посмотрел на себя в зеркало.
"Капитан "Прославленного", – подумал он.
И на миг забыв о смертях, о висящем на дереве Нараянгуру и о затаившемся на корабле убийце, он не мог удержаться от улыбки.
Глава 12
После завтрака Мартинес надел парадный мундир с серебряными галунами и высоким воротником, но уже без красных штабных нашивок, которые Алихан отпорол накануне. Натянул белые перчатки и вызвал Марсдена и Фульвию Казакову. Пока их ждал, попросил Алихана достать из футляра "Золотой шар".
Но брать с собой изогнутый офицерский клинок не собирался. И так обстановка напряженная.
Марсден с Казаковой тоже явились при полном параде. Мартинес обратился к первому лейтенанту:
– Миледи, пожалуйста, предупредите старшего машиниста Гобьяна, что мы направляемся к ним с проверкой.
Казакова позвонила, а когда Мартинес с сопровождающими подходил к машинному отделению, у входа их встречал запыхавшийся Гобьян, только что примчавшийся из старшинской кают-компании.
Мартинес внимательно осмотрел помещение, поговорил с командой о работе и сделал замечание насчет мусора. Случись судну сменить курс, прекратить ускорение, и в момент невесомости всё разлетится по отделению.
Гобьян, шевеля роскошными усами, стойко воспринял критику, но его мясистое лицо говорило о том, что, как только капитан уйдет, кому-то из подчиненных несдобровать.
Закончив обход, Мартинес обнаружил, что успеет сделать ещё один осмотр. На этот раз они направились во Вторую ракетную батарею. На проверку ракетных установок и наблюдение за операторами ремонтных роботов ушло больше времени. Присутствие офицеров и проверка почти не сказывались на команде и не напоминали Мартинесу позавчерашнюю атмосферу страха и предчувствия беды во время инспекции Флетчера.
Видя бодрое настроение подчиненных, он начал подозревать, что его воспринимают легкомысленно. Он хотел более серьезного отношения и, если нужно, готов был стать настоящим тираном. Хотя чутье подсказывало, что это излишне. Экипаж просто рад смене власти.