Война
Шрифт:
Из последних сил капитан пробовал перекатиться и бился ладонями и пятками по плитке, сражаясь со своим весом, пригвоздившим его к полу, как серебряная булавка прикалывает насекомое к пробковой подкладке. Перед глазами всё плыло. Каждый вздох давался с трудом. Напрягая мускулы, он набрал воздух в легкие.
Голова со стуком упала с лестницы на палубу. Несмотря на боль и вспышки, озаряющие темноту перед глазами, он ликовал.
Гравитация росла. Мартинес попытался не потерять сознание.
Но
***
Когда Мартинес очнулся, перед ним было окно, а за окном – сельский пейзаж. Две дамы в полупрозрачных платьях смотрели на практически нагого мужчину, зависшего в пронзительно голубом небе. Чуть выше кружил гордый орел, а на траве, у ног женщин, сидела пара животных, собака и кто-то мелкий и пушистый с длинными ушами, тоже с любопытством глядящая на парящего человека.
Мартинес вдруг понял, что в небе мужчина не один. Он сам тоже парит.
Сердце грохотало в груди как сломанный паровой двигатель. Голову и тело пронзала острая боль. Он моргнул и вытер пот, заливающий глаза.
Мужчина плыл в воздухе, невозмутимый и невероятно безмятежный, как будто ничего не происходит.
Только потом до Мартинеса дошло, что он смотрит на настенную роспись, один из тромплеев, оптических иллюзий, которыми Монтемар Джукс украсил коридор.
Двигатели опять отключались. И ничего не весящего Мартинеса незаметно подняло с палубы к этой фреске.
Капитан вздрогнул и начал отчаянно озираться. Расстояние до трапа, ведущего к рубке, было примерно два его роста. Насколько он понял, авария, бой, или что там еще произошло, не закончились.
Он взмахнул руками, разворачиваясь в нужную сторону, и оттолкнулся ногой от парящего человека. Правое запястье по-прежнему болело, но он направил себя с помощью рук, и инерция понесла его по коридору к трапу.
Он коснулся ступеней ногами, сгруппировался и оттолкнулся опять, в этот раз в сторону выхода на следующую палубу.
Оттуда было недалеко и до тяжелой двери в рубку. Она была бронированной на случай взрыва или радиации и запиралась при первых звуках тревоги. Мартинес парил перед ней, держась левой рукой за скобу на косяке, а правой тыкал в панель коммуникатора.
– Это капитан! – сказал он. – Откройте!
– Ждите, – послышался голос Мерсенна.
Ждать? Мартинес возмутился. Что там четвертый лейтенант себе вообразил – что разговаривает с сопливым кадетом?!
– Впустите меня в рубку! – рявкнул Мартинес.
– Подождите. – Эта возмутительная реплика оказалась брошена таким равнодушным тоном, будто у Мерсенна были дела поважнее, чем исполнение приказов капитана.
Ну, может, и были. Вероятно, критическое положение поглотило
Но разве долго разблокировать эту хренову дверь?
Мартинес ждал, скрипя зубами и вцепившись мертвой хваткой в скобу. Со стороны трапа появился лейтенант Хусейн и присоединился к нему. Из носа лейтенанта выплывали шарики крови, иногда задерживаясь на его усиках, а губа была разбита.
Обязательного звукового предупреждения при усилении гравитации или ее исчезновении так и не прозвучало. Наверное, было не до того. Мартинес подумал, сколько ран приходится обрабатывать доктору Цзаю.
Через минуту дверь зашипела и открылась. Капитан оттолкнулся от скобы и проплыл к командирскому месту.
– Командование принял! – крикнул он.
– Капитан Мартинес командование принял! – подтвердил Мерсенн. С явным облегчением. Он уже направлялся к своему обычному посту у пульта управления двигателями.
Подплывая к амортизационному ложу, Мартинес огляделся. Вахтенные уставились в экраны, словно из тех сейчас полезет когтистое нечто.
– Ракетная атака, милорд, – сказал Мерсенн, как только капитан добрался до места. Клетка качалась в такт движениям Мартинеса, когда он, сгруппировавшись, влезал туда.
– По меньшей мере тридцать ракет. Извините, что не впускал вас, но не хотелось разблокировать дверь, пока не разделаемся с ними. Боялся облучить всю команду, если рванет где-то поблизости.
Скрепя сердце Мартинес признал его правоту.
– Потери есть?
– Нет, милорд. – Мерсенн отплыл к ложу рядом с мичманом, исполнявшим его обязанности во время тревоги, закрыл себя сетью и включил дисплеи. – Мы дали максимальное ускорение, как только заметили ракеты, но на восьми g что-то случилось с двигателями.
Мартинес как раз пристегивал себя сеткой к ложу.
– С двигателями? – спросил он, замерев.
– С первым. Автоматическая система безопасности тут же застопорила и остальные два, прежде чем я перешел на ручное управление. Постараюсь запустить второй и третий снова, а потом выясню, что произошло с первым.
Итак, с невесомостью прояснилось. Отказали двигатели, возможно, сами по себе, прямо посреди боя.
Он выдвинул экраны, закрепил их и начал разбираться, в чем дело.
Наксиды не атаковали их в Оссере, в отличие от учений Чандры. Они дождались эскадру в системе Архан-Дохг, где на Архане, влажной и жаркой планете, жило полмиллиарда теплолюбивых наксидов, а на Дохге, покрытом ледниками, больше миллиарда мохнатых торминелов.
В Оссере эскадра Чен не сделала ни выстрела, да и в Архан-Дохге кораблей пока не наблюдалось. Наксиды знали об их прибытии и заранее убрали все звездолеты с пути.