Война
Шрифт:
— Как думаешь, как они переправляться станут? — спросил у своего помощника командующий.
— А иного у них и нет. Станут на конях переходить и сразу на приступ. Уже после плоты вязать. И вовсе я не до конца понял, но разведка сообщала, что это толпа, они будто бы не организованы, — задумчиво говорил Фёдор.
Задумался и Хворостинин. Глубинная разведка, есть в войсках и такая, сообщала, что в ходе каких-то странных взрывов на складах османов были убиты и визирь, и командир янычар со своим заместителем, иные командующие. По сути, войско османов одномоментно было лишено головы. В османской армии иерархия войскового подчинение несколько иная, чем в русской, где первенство остаётся за тем,
— Прикажи, пусть врага на наш берег сперва пропустят, чинить только несильное препятствие. Изготовиться двум полкам рейтаров, ещё трём полкам кирасир и трём полкам крылатых гусар. Стрелкам изготовиться на своих укреплениях, — командовал Хворостинин. — Послать командующему Михаилу Васильевичу Скопин-Шуйскому в Белгород о том, что мы задумали, и вести о враге.
Что именно задумал Юрий Дмитриевич Хворостинин, он не прояснял Телятевскому. Его помощник, если бы не понял старшего воеводу, то переспросил бы обязательно. А так манёвры, которые следует проводить при активной обороне, уже обсуждались, на учениях их отрабатывали, так что Хворостинин предлагал лишь одну из наработанных схем.
Командующий Второй армии несколько рисковал, можно было бы обождать, получить новые сведения о противнике, перегруппироваться, заручиться поддержкой от Первой армии. Но Юрий Дмитриевич Хворостинин опасался, что враг получит время и узнает о некоторых брешах в обороне, где ещё не получилось закрепиться. И вот тогда придётся ещё сложнее.
Предполагалось всё же заманить противника на западный берег Днестра, дать ему осуществить переправу. А после, когда только начнётся накапливание неприятельских сил на полученном плацдарме, атакой тяжёлой конницы сбросить врага в воды Днестра. Не получится одной атакой, тогда приступят к работе стрелки и артиллерия.
Примерно через два часа показался противник, и, как от него и ожидалось, конные бросились в воды Днестра. Это не были сипахи или же они, но снявшие своё тяжёлое облачение. Вражеские всадники были либо одеты легко, либо вовсе раздеты до пояса, но с ятаганами в руках, чем сильно напоминали казаков, также большей частью идущих в бой бездоспешными.
Юрий Дмитриевич Хворостинин наблюдал в новомодный бинокль за действиям противника и старался отринуть сомнения, которые обуревали его мысли. Много, очень много врага, казалось, что нет конца и края подходящим силам османов. Они шли полками, без общей системы, но та масса, которая устремилась к участку обороны, к зоне ответственности Второй армии Хворостинина, впечатляла.
— Есть сведения о том, что происходит на иных участках? — спросил командующий у своих офицеров штаба.
— Нет, старший воевода. На десять вёрст южнее и севернее только единичные вражеские сотни, — сообщили Хворостинину.
— Перебросьте Пятый и Шестой гусарские полки, а также Первый и Третий казачьи. Начните наполнять вторую линию обороны артиллерией и стрелками, четыре линейных пехотных полка выделите из резерва, — командовал Юрий Дмитриевич Хворостинин.
Прорыв ко второй линии обороны, которая находилась в двух верстах от первой, что почти у реки, казался ранее невозможным. Первая линия была насыщена и перенасыщена артиллерией, однако, командующий счёл за лучшее перестраховаться. Илистая и частью каменистая, с затоками, местность не позволяла выстраивать сплошную линию оборонительных сооружений непосредственно у Днестра, потому главные
Османы проявляли упорство. Они начали входить в реку и сразу же ощущали сложности. Течение относило вражеских воинов в сторону, а некоторые из них и вовсе не справлялись с задачей и тонули. Но шли вперёд, уже умирали, но шли, часто мешая друг другу.
Через двадцать минут некоторые счастливчики, которым удалось переправиться через водную преграду, выстраивались на берегу, накапливая силы для удара. Русская артиллерия молчала. Вот уже в реке не протолкнуться, уже три верёвки соединяли берега, враг начал подтаскивать плоты, чтобы, перебирая веревку, поспешить оказаться на другом берегу. Первые янычары взобрались на плоты и оттолкнулись от восточного берега.
— Сигнал бить! — скомандовал Юрий Дмитриевич Хворостинин, и на выстроенных флагштоках начали появляться соответствующие стяги.
— Бах-ба-бах, — начала работать русская артиллерия.
Ядра устремлялись в сторону османов, сталь убивала, ранила, порой не одного воина или же коня. Неприятель старался рассредоточиться по берегу, чтобы, с одной стороны, дать пространство своим товарищей выйти на сушу, с другой же, затруднить прицельную стрельбу русским пушкарям.
— Что со второй линией? — спросил командующий.
— По штатному расписанию, согласно установленному времени, — отрапортовал штабной офицер.
— Можем не успеть, — чуть слышно сказал Фёдор Телятевский, но командующий услышал своего помощника и грозно посмотрел на него.
Юрий Дмитриевич Хворостинин и сам понимал, что может случиться всякое. Нужно ещё полчаса, чуть больше даже, чтобы вторая линия была насыщена войсками из резерва. Эти войска держались на случай, если где будет прорыв, никто же не мог показать с уверенностью то место, где будет главный удар османов.
Тем временем, противник решился на начало штурма первой линии обороны. Конные отряды, скорее всего, это были племенные иррегуляры, нацелились на русские ретраншементы. С криками, словно только при помощи громкости можно победить русского воина, конные приближались к оборонительным укреплениям.
— Бах! Бах! — новые выстрелы послышались с русских позиций.
Дальняя картечь сильно поубавила прыти у вражеских конных. Ну, а ближняя картечь уничтожила штурмующих османов вовсе. Была ли их смерть безумной и ненужной? Для общего дела врага, для переправы — вовсе нет. Минут десять относительного спокойствия были дарованы османам. Уже и янычары оказались на берегу и стали формировать свой строй. Вот эта самоубийственная атака увеличила шансы врага.
— Рейтаров и следом тяжёлую конницу, — скомандовал Юрий Дмитриевич Хворостинин.
Может быть, приказ был чуточку запоздалым. Всё же османские мушкеты уже стояли на сошках и были направлены в сторону возможной атаки русских воинов.
Облачённые в чёрные доспехи рейтары казались вестниками смерти. Они устремились вперёд, имея в кобурах по бокам лошадей два рейтарских тяжёлых двухзарядных пистолета. Можно было бы это оружие даже условно назвать «обрез». Русские воины приблизились к скоплению врага на западном берегу Днестра, рейтары разрядили свои пистолеты, успев сделать по два, некоторые и три выстрела, а после развернулись и стали удаляться, оставив пространство для манёвра гусарам.