Войны Кромаса
Шрифт:
Старший офицер и первый пилот ничем не выдали, что знают о приближении противника.
Невидимый враг, очевидно, уверовав, что он не обнаружен, спокойно продолжал приближаться «беспечным» землянам. Две стрелы вылетели из кустов одновременно. Одна летела в голову Дягилева, другая – в башку Паршина.
И обе – промахнулись. Земляне, предупрежденные элоем, успели среагировать на смертоносные дротики, выпущенные в них из зарослей.
Евгений ответил чуть раньше Демьяна – тот все-таки берег и раненную руку, и травмированную ногу. Выстрелы из их базук почти слились.
Сдвоенный взрыв прогрохотал в том месте, откуда в землян полетели стрелы, в воздух поднялись комья земли и туча пыли.
Минут через двадцать, когда серое облако ветром отнесло в сторону, Демьян движением ствола базуки приказал старшему офицеру пойти и проверить заросли, откуда они были атакованы.
Евгений отрицательно покачал головой, подождал еще минут пять, и только потом медленно и осторожно двинулся в сторону зарослей.
Оба нападавших были еще живы, и оба были в сознании. Одному из мужчин оторвало ногу, другому – руку, по локоть.
Евгений осмотрел все вокруг раненных аборигенов, осторожно ступая по развороченной земле, приблизился к нападавшим, пристально посмотрел в глаза одного из них, присел рядом на корточки.
– Где девушка? – спросил он, для наглядности встав и показав – какого именно роста была та «девушка», про которую он сейчас спрашивает. Кромосянин отрицательно помотал головой.
Евгений, преодолевая отвращение, протянул руку, сжал культю мужчины, из которой сочилась кровь.
Тот закричал, завыл, стал дергаться, пытаясь вырваться из цепких «объятий» инопланетника. Тщетно. «Железная рука» «космического пролетариата» держала его цепко.
– Я не знаю! Я ничего не знаю! – заверещал он, не прекращая попыток вырваться, или хотя бы ослабить хватку человека. – Я заступил на пост только сегодня! Самолет увезли и спрятали в пещеру. Вот – там. А девушку и мужчину переправили куда-то в сторону порта.
– Зачем вам эта девушка?
– Наверное, их обоих продадут в рабство. В порту много «ловцов душ» из Северной Империи! Ищите её у них!
Дягилев вытер руку от крови об одежду кромосянина, встал с корточек, сделал шаг назад.
– Может, все-таки не стоит?
Ответом на вопрос Паршина послужили два выстрела, превратившие содержимое голов «полевых охранников» в кровавый студень, разбросанный по кустам в радиусе трех-четырех метров.
– Жестко? Не спорю! Зато другим неповадно будет! – старший офицер зло сплюнул себе под ноги липкую слюну. – Пусть эти ублюдки знают: каждый, кто посмеет прикоснуться к нашему командиру хотя бы пальцем, будет наказан жестоко и неотвратимо! Как эти – двое! – он перезарядил базуку, направился в сторону своего самолета. – Машиной Диты займемся позже. Никуда она отсюда не денется! – бросил он через плечо, с трудом забираясь в свой истребитель. – Нужно лететь в сторону порта!
– Думаю, ты – прав! – после небольшого раздумья согласился с ним Демьян. – Но без поддержки – агентурной, или военной, нам не справится. Придется сначала лететь во дворец, за помощью к начальнику их тайной канцелярии.
– Да уж…. Видимо, другого выхода – нет! Летим!
– Дыши! Дыши! – Заречнев с трудом вырвал свои ладони из сильных рук девушки, приподнял полотно, заглянул туда, где вовсю шел «процесс». Розовая головка малыша, с прилипшими редкими черненькими волосиками через «окно» между ног матери почти уже пробила себе дорогу в мир, который еще недавно хотел убить – его, даже еще неродившегося.
«Чем же ты не угодил, малыш, местным богам, если они с тобой обошлись так жестоко»? – Заречнев мысленно все время, пока рожала девушка, спасенная рекрутами, разговаривал с ним. Иногда ему начинало казаться, что он чувствует, как больно человечку, который вот-вот впервые вдохнет воздух планеты, давшей ему жизнь, но…. Спасенная начинала кричать, и наваждение пропадало.
К удивлению землянина, их крохотный отряд никто не преследовал. Он-то предполагал, что, если исходить из логики событий, что те, кто хотел убить будущую маму и её ребенка, должны были стремиться довершить начатое, довести свой замысел до логического завершения.
Но что-то «сломалось» или изменилось в механизме, запущенном неизвестными кромосянами, приведшем в корзину над стаей голодных рыб двух молодых людей. Что-то такое, что мешало «шестерням» этой ужасной «машины» спуститься по реке вниз, выследить ускользнувшую жертву и вернуть её на то место, откуда она была изъята.
Сашка, не раз «отстеганный» жизнью и знавший цену – настоящую цену – минутной беспечности, бдительности не терял. Его зеленый друг, чтобы лишний раз не пугать своим ужасным видом и без того настрадавшуюся девушку, был благоразумно перемещен на нос трофейного «корабля». Благо, и уважительная причина для такого перемещения нашлась сразу – здесь находилось отверстие, через которое в плот закачивался воздух. А так как Маша смогла обнаружить не все дыры в сверхлегком плавсредстве, то зеленому «доморощенному» рафтеру приходилось то и дело подкачивать в стены и дно плота воздух взамен того, который покинул его через «тайные» отверстия.
А-а-а! А-а-а! – закричала девушка – громче, чем обычно. Заречнев бросился к ней, заглянул под полог…. На тряпке – самой чистой из тех, которые удалось обнаружить звездным рекрутам, лежал темно-розовый ребенок – мальчик, обвитый фиолетовой пуповиной. Лежал и молчал.
– А чё он не плачет? Он же вроде плакать должен? – спросил землянин, обращаясь неизвестно к кому. К его удивлению, ответила… девушка.
– Нужно его шлепнуть. По попке! – едва слышно, одними губами, искусанными до крови, прошептала она. – И перевязать пуповину. Александр шлепнул младенца по попке. Мальчик заплакал.
Человек отрезал длинный лоскут ткани, перевязал толстый фиолетовый жгут, растущий из центра живота ребенка.
– Теперь – режь! – так же тихо попросила девушка, все время молча наблюдавшая за действиями землянина. Курсант взял в руки кинжал, но у него задрожали руки.
– Не могу! – на глазах Заречнева выступили слезы.
– Давая – я! – жучиха вынула свой клинок, тщательно промыла его в забортной воде. Сашка отвернулся и зажмурил глаза….
Когда он открыл их снова, пуповина и малыш «существовали» уже отдельно. Александр шумно выдохнул. Оказалось, что всё время, пока он сидел, зажмурившись, он забыл сделать выдох.