Войны несчитанные вёрсты
Шрифт:
– А у вас есть на этот счет какие-нибудь опасения?
– спросил я.
– Не то чтобы опасения. Скорее - готовность ко всякого рода неожиданностям. Вот, к примеру, Вертячий, по которому мы сейчас с вами идем. Его должна была брать 24-я армия с севера. Однако Галанин, вопреки ожиданиям, задачи не решил и по ходу дела пришлось перепоручить это Батову, который наступал сюда с запада, да еще с форсированием Дона.
К. К. Рокоссовский поведал мне, что хотя генерал П. И. Батов это задание в конце концов выполнил, за что был тогда удостоен ордена Суворова, однако время было потеряно, взаимодействие не сложилось, большая группировка противника выскользнула из вполне реально осуществимого окружения, сохранив
– Мне этот Вертячий, - закончил К. К. Рокоссовский, - на всю жизнь запомнится! Наступление - это не оборона. Здесь взаимодействие предъявляет к участникам куда более жесткие требования.
Командующий замолчал. До меня теперь долетали, прерываемые скрипом шагов по мерзлому снегу, громкие рассуждения П. И. Батова о преимуществах размещения командного пункта армии именно в Вертячем.
– Вы знаете, - неожиданно сменил тему разговора К. К. Рокоссовский.
– Я ведь профессиональный военный. Всю свою взрослую жизнь я или воевал или готовился к участию в военных действиях...
Очень сожалею сейчас, что моя память не смогла удержать в неприкосновенности тот давний, очень значительный для меня разговор. Вынужден привести его сейчас в том виде, в котором он мне запомнился:
– Понимаю, что бескровных войн не бывает и все же ни на минуту не могу примириться с тем, что сейчас, в этой войне, самая малая победа дается нам ценой жизни многих людей.
Перемежая фразы короткими паузами, Константин Константинович говорил о том, что мера ответственности и мастерства командира любого ранга проверяется соотношением потерь личного состава и достигнутого оперативного результата.
– А вообще-то, - словно подводя итог своим размышлениям, произнес он, - мы должны быть готовы к тому, что битва предстоит тяжелая, кровопролитная, в полном смысле истребительная.
Необычно взволнованно прозвучали слова К. К. Рокоссовского. Много я думал потом о сказанном им в минуту дружеской доверительной откровенности, часто возвращался к этому разговору мыслями на протяжении всей войны.
* * *
...По возвращении в Заварыкино мы продолжили с С. Ф. Галаджевым прерванный разговор. Сергей Федорович принадлежал к числу людей, сочетавших в себе способность к непринужденному общению с остро развитым чувством партийной принципиальности. В его суждениях неизменно главенствовали ясность мысли, четкое представление о путях достижения поставленной цели, точный аналитический учет всех привходящих обстоятельств. Деловые, партийные и человеческие качества людей он оценивал с непогрешимой объективностью. Замечая в ком-то недостатки, чаще огорчался, чем негодовал, старался найти им разумное объяснение. И если определял, что этому человеку просто нужны помощь, добрый совет, - принимал в его судьбе самое сердечное участие.
Однако в случаях, когда служебные обстоятельства сталкивали его с проявлением недобросовестности при выполнении служебного или партийного долга, Сергей Федорович, не считаясь с рангом и былыми заслугами провинившегося, умел проявить строгость, взыскать полной мерой.
Естественно, что обо всем этом я не мог узнать в день знакомства, да еще и от самого собеседника, отличавшегося большой личной скромностью. Во многих замечательных качествах этого человека мне довелось убедиться лично в последующие месяцы и годы совместной с ним работы, услышать от его давних сослуживцев. Однако и в ходе нашей первой беседы я почувствовал, что имею дело с человеком незаурядным, кровно заинтересованным в успехе нашего общего дела.
Поначалу С. Ф. Галаджев попытался обрисовать состояние партийно-политической работы на фронте коротко, в общих чертах, но я попросил доложить все более обстоятельно, в подробностях, с выводами и оценками.
Удивительно
Надо сказать, что под влиянием всех разговоров о готовящемся ударе по окруженному врагу, под влиянием только что прошедшего, уже с моим участием, обсуждения детально разработанного плана у меня сложилось достаточно обоснованное мнение о всесторонней готовности войск фронта к развертыванию наступательных действий.
Первая беседа с Сергеем Федоровичем мне особенно запомнилась тем, что выводы, изложенные им, заставили посмотреть на уровень этой готовности под несколько иным углом зрения.
Ход неторопливых рассуждений С. Ф. Галаджева сводился вот к чему.
Как известно, войска Красной Армии на протяжении всех полутора лет войны вели бои преимущественно оборонительного характера. Наступательные действия в ходе разгрома немецко-фашистских войск под Москвой, кроме всего прочего явились для нас замечательной школой, что было доказано в ходе блестяще проведенной операции по окружению противника под Сталинградом.
Однако в успешных наступательных действиях из состава войск Донского фронта участвовала только 65-я армия. Что касается 24-й и 66-й армий, то они, хотя и принимали участие в осуществлении плана окружения противника, но ожидаемого успеха при этом не добились, что в определенной мере сказалось и на морально-политическом состоянии их личного состава. Что касается нового пополнения, та воины маршевых частей в наступательных боях участия не принимали, а многие вообще не имели боевого опыта.
Все эти обстоятельства и определяли теперь одно из главных направлений партийно-политической, воспитательной работы с личным составом. Требовалось укрепить веру в гарантированный успех готовящегося наступления, привить бойцам и командирам наступательный образ мышления, научить всех и каждого оправдавшим себя в недавнем прошлом тактическим приемам наступательных действий в бою.
Как выяснилось из дальнейшего разговора, политическое управление, политорганы, весь партийно-политический аппарат фронта осуществили в этом направлении целый согласованный комплекс практических мероприятий. Вместе со штабами были разработаны, а затем отпечатаны массовыми тиражами и широко распространены в частях и подразделениях всех родов войск учебные памятки, раскрывающие особенности поведения воина в наступлении. Рекомендованные в этих пособиях приемы и действия подкреплялись примерами героизма воинов в ходе недавно отгремевших боев по окружению противника. Особое внимание уделялось пропаганде тактики действий штурмовых групп, показавших высокую эффективность в боях на улицах Сталинграда.
Вводя меня в курс дел и забот политического управления, Сергей Федорович раскладывал на столе отпечатанные материалы, перечислял части и соединения, в которых политуправление и политорганы своевременно и наиболее успешно развернули работу по морально-политической подготовке войск к грядущим событиям.
Одним из главных направлений во всей работе партийно-политического аппарата фронта было воспитание у личного состава безграничной любви к Родине, готовности к ее защите от гитлеровских захватчиков. В этих целях широко и повсеместно использовался доклад Председателя Государственного Комитета Обороны на торжественном заседании Московского Совета депутатов трудящихся с партийными и общественными организациями, посвященном празднованию 25-й годовщины Великого Октября, приказ Народного комиссара обороны от 7 ноября 1942 года No 345. Большую популярность приобрела фраза "Будет и на нашей улице праздник!", прозвучавшая в приказе.