Войны несчитанные вёрсты
Шрифт:
...Понадобилось не более двух суток, чтобы получить первое представление о характере первоочередных дел и, без преувеличения скажу, не мыслимой для мирного времени уплотненности событиями каждого прожитого дня.
Убежден, что именно высокое чувство ответственности перед своим партийным и гражданским долгом помогало всем нам осваивать круг во много раз возросших служебных обязанностей военного времени. Практически все привычные мерки мирного времени оказались в новых условиях не приемлемыми. И это сознавали все без исключения работники управления Московского военного округа. Всеми ими руководило горячее стремление внести свой посильный вклад в дело разгрома ненавистного врага.
Главная
Решение большинства этих задач облегчалось всенародной поддержкой мероприятий, направленных на разгром врага.
Одним из наиболее ярких выражений высочайшего патриотического подъема стало создание народного ополчения.
Еще до того, как было положено начало записи в ряды вооруженных защитников столицы, трудящиеся города создавали добровольные истребительные батальоны, помогавшие в наведении революционного порядка. Более шести тысяч московских коммунистов попросили отправить их на фронт для пополнения рядов политработников. А затем тысячи и тысячи москвичей невзирая на возраст, служебное положение и состояние здоровья пошли по зову сердца в райкомы партии, комсомола, в военкоматы с просьбой записать их в народное ополчение. Но о том, как ширилось и развивалось это движение, речь впереди. Дело в том, что вплотную заниматься им мне довелось уже в новом качестве.
В середине июля позвонил Александр Сергеевич Щербаков и пригласил меня в кабинет члена Военного совета. Зная, как экономно Александр Сергеевич расходует время, я заранее подготовил все документы, требовавшие его подписи или согласования с ним. Захватил папку с бумагами и поспешил на вызов.
– Ну вот, Константин Федорович, - сказал Щербаков, - этот кабинет после отъезда на фронт товарища Богаткина пустовал до сегодняшнего дня. Теперь пришла пора его обживать.
Не представляя, о чем конкретно идет речь, я спросил Александра Сергеевича, в какой мере это относится ко мне лично. Он ответил, что утром состоялось решение ЦК партии и Государственного Комитета Обороны о моем назначении членом Военного совета Московского военного округа, так что занять этот кабинет надлежит именно мне, причем без малейшего промедления.
Признаюсь, что это очередное назначение меня весьма серьезно озадачило. Разумеется, в ходе войны вакансия члена Военного совета округа не могла бесконечно долго оставаться свободной. Но в то же время у меня были все основания предполагать, что на столь ответственный пост будет назначен человек, обладающий большим опытом политической работы в Красной Армии, занимавший ранее крупные посты в Вооруженных Силах и проявивший там свои организаторские способности. Справлюсь ли с обязанностями руководителя столь высокого ранга?
Своими сомнениями прямо поделился с Александром Сергеевичем. Однако впервые за время совместной работы он прервал на полуслове, сказал, словно поставил точку:
– Решение окончательное, пересмотру не подлежит, и не боги горшки обжигают. Жизнь покажет, что надо будет делать... В трудных случаях будем советоваться и сообща вырабатывать решения...
И все же за всю предшествующую службу мне еще не приходилось приступать к исполнению новых обязанностей, столь сильно сомневаясь в своей готовности к тому. Можно понять мое состояние, если вспомнить, что всего за какие-то двадцать пять дней, минувших с начала войны, уже довелось принять участие в формировании стрелковой дивизии и начать осваивать обязанности начальника управления политпропаганды округа. Теперь - еще одно назначение!
В принципе все это можно было бы воспринять спокойнее, как очередные повышения по службе, если бы был накоплен запас необходимых знаний и навыков. Следует, видимо, здесь упомянуть о том, что после окончания гражданской войны двадцать лет моей службы прошло в пограничных войсках, имеющих свою специфику, и задача должного понимания сути огромных перемен, которые произошли в Красной Армии за эти годы, выглядела далеко не простой.
Военному совету - высшей командной инстанции войскового объединения предоставлены огромные права и, естественно, не меньшие обязанности. Однако в чем они конкретно заключаются, чем конкретно должен повседневно заниматься член Военного совета округа, мне еще предстояло уяснить, да к тому же в процессе работы, с полной мерой ответственности за ее результаты.
К сожалению, никаких должностных инструкций, определяющих служебные права и обязанности члена Военного совета округа, в военное время не было. Правда, Постановлением Государственного Комитета Обороны от 9 июля 1941 года достаточно полно определялся служебный статус члена Военного совета армии на фронте, однако в условиях работы тылового округа это постановление было применимо только в его общих положениях.
Ко всему этому следует добавить, что входить, как говорится, в должность мне довелось в условиях постоянно меняющейся обстановки - именно в те дни Государственный Комитет Обороны и Ставка Верховного Командования приняли решения, которые коренным образом меняли характер деятельности руководящего состава МВО. Я имею в виду решение ГКО от 16 июля о строительстве Можайской линии обороны и приказ Ставки от 18 июля 1941 года об образовании фронта Можайской линии обороны, руководство которым возлагалось на командование Московского военного округа по совместительству.
А 16 июля 1941 года был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР "О реорганизации органов политической пропаганды и введении института военных комиссаров в Рабоче-Крестьянской Красной Армии". Этот указ был встречен нами с чувством глубокого удовлетворения, ибо с начала войны, в условиях ожесточенных боев с врагом, возникла необходимость повысить ответственность и командиров, и политработников на все стороны боевой деятельности войск. Следовало также считаться с тем, что развертывание Вооруженных Сил по штатам военного времени, восполнение потерь, понесенных войсками уже в первые дни войны, потребовали массового призыва из запаса командных и политических кадров с разным уровнем боевой и политической подготовки, Особенно эта разница в степени подготовленности чувствовалась в ротном и батальонном звеньях вновь сформированных частей, а это, в свою очередь, отражалось на качестве боевой и политической подготовки рядового и младшего командного состава.
Проводимая реорганизация значительно повышала ответственность Военного совета, политического управления округа и политорганов соединений и учебных заведений за повышение уровня боевой и политической подготовки формируемых боевых частей, резервов для фронта, а также кадров командиров и политработников, которые проходили курс ускоренной подготовки в военно-учебных заведениях округа.
В эти дни для нас стали правилом постоянные личные посещения мест формирования новых частей. Каждодневное общение с бойцами, командирами и политработниками формирований давали нам возможность своевременно вскрывать и устранять на ходу всякого рода недостатки в ответственнейшей работе по подготовке резервов для фронта.