Войска СС без грифа секретности
Шрифт:
Трофейные советские танки Т-34 в составе дивизии СС «Дас Райх»
На Восточном фронте главным противником немецкой армии была советская пехота, усиленная танками, артиллерией и авиацией. На Западном фронте немцам противостояли авиация, артиллерия и танки союзников, усиленные пехотой. Характерно, что большинство немецких солдат негативно оценивали боевые качества среднестатистического солдата англо-американской коалиции, особенно по сравнению с красноармейцем.
На Восточном фронте большие массы пехоты и техники Красной армии компенсировались лучшей организацией ведения боевых действий вермахтом, его лучшей тактической подготовкой и относительно более высоким качеством боевой техники. Также большую роль играла хорошо отлаженная организация управления и связи в немецких дивизиях. Кроме того, по сравнению с дивизиями Красной армии, да и с большинством дивизий вермахта, дивизии СС отличались высокой мобильностью, что в немаловажной степени способствовало их успехам. В России они, как правило, вели маневренную войну, инициатива практически все время была в
В свою очередь, на Западе постоянное, мощное огневое воздействие корабельной, а потом и полевой, артиллерии, лавины танков и, самое основное — целые стаи вражеских самолетов над головой в светлое время суток, — все это обрушилось на головы солдат, до этого не видевших на Востоке ничего подобного. Здесь немцы столкнулись не просто с превосходством, а с тотальным превосходством союзников, причем по всем пунктам (кроме разве что морального духа). Англо-американские войска превосходили вермахт в численности личного состава, наличии артиллерии и бронетехники, боеприпасов и снабжения. Но, опять же, самое главное — небо над полем боя целиком и полностью принадлежало им. «Зонтик» из союзных самолетов постоянно висел над германскими позициями, не давая немцам головы поднять. Организация связи и управления боем у эсэсовцев, как, впрочем, и у всего вермахта, также безнадежно отставала от союзников, из-за мощного технологического превосходства последних. Передача приказов в отдельные подразделения оказалась ненадежной, часто запоздалой и непостоянной. Руководить боем приходилось при помощи методов времен Наполеоновских войн — то есть используя связных и курьеров, тогда как союзники применяли радиосвязь. Немецкие связные часто запаздывали, поскольку передвижение по дорогам было связано с большой опасностью, а воздушные налеты были постоянными; это приводило к тому, что приказы часто приходили в подразделения уже устаревшими. Использование же немцами современных средств связи было затруднено: радио сразу пеленговалось союзниками, после чего следовал немедленный огневой налет, а телефонные провода все время рвали осколки, которыми воздух был буквально насыщен.
Экипаж трофейного советского танка Т-34 из дивизии СС «Дас Райх)
Из всех этих факторов от хваленой мобильности эсэсовских дивизий в Нормандии тоже не осталось и следа. В итоге подвижные эсэсовские части оказались в стационарной обороне, они были втянуты в позиционные бои на истощение, результат которых был предрешен — рано или поздно они должны были «истечь кровью». Таким образом, эсэсовцы в Нормандии были вынуждены вести главным образом позиционную войну. Трагизм ситуации был в том, что это были отборные ударные танковые дивизии, которые заставили сгорать в обороне. Сложилась даже парадоксальная ситуация — немецкие командующие просили в качестве подкреплений обычные пехотные дивизии, а вместо этого получали танковые [72] . На Восточном фронте такому подкреплению были бы только рады, но на Западном толку от него было мало. Если поначалу эсэсовцы и проводили танковые атаки, причем иногда прямо с марша, то в дальнейшем в большинстве случаев они вынуждены были зарыться в землю.
72
Это было связано с намерениями немецкого командования организовать сильный контрудар танковыми частями и сбросить союзный десант в море.
Такая позиция была избрана немецким командованием не от хорошей жизни: войск для удержания всех фронтов катастрофически не хватало. Интересно, что подобная ситуация наблюдалась и в армейских танковых дивизиях. Взять хотя бы, например, элитарную Образцовую танковую дивизию, почти полностью сгоревшую в позиционных боях.
Конечно, иногда танкистам вермахта и СС удавалось проводить маневренные операции, как, например, в контрнаступлении под Мортеном (операция «Люттих»), в котором дивизии СС приняли посильное участие. Но в основном в ходе кампании в Нормандии ведение маневренных боевых действий сводилось к проведению ограниченных, местных танковых контратак. Основные силы танков, как правило, использовались в качестве подвижных огневых точек для поддержки пехоты и цементирования обороны, как, например, в сражении за Кан. В тяжелых боях боевая техника немецких дивизий постепенно выбывала из строя; со временем, при отсутствии пополнений, вести мобильную войну стало уже невозможно из– за нехватки «средств» этой самой мобильности.
В целом часто первой реакцией ветеранов Восточного фронта на Западный был шок от невозможности воевать так, как они умеют. Показательным примером готовности эсэсовцев вести на Западе войну по опыту Восточного фронта является намерение командиров и солдат дивизии СС «Дас Райх» по прибытии на фронт в Нормандии принять участие в немедленной контратаке против союзного плацдарма и сбросить американцев в море. Сколько раз они вступали в бой прямо с марша на Востоке! К их удивлению, им было приказано просто заткнуть брешь в трещащей немецкой линии обороны, рядом с остатками Образцовой танковой дивизии. Уже поварившийся в соку нормандской кампании командир последней, генерал-лейтенант Фриц Байерлейн, рассмеялся, когда эсэсовцы сообщили ему о своих надеждах принять участие в наступлении. «Это будет чудо, если мы удержимся там, где мы есть», — лаконично сказал он [73] . В этом случае реальная боевая обстановка не позволяла броситься в вихрь танковых атак, дивизии пришлось зарываться в землю и удерживать позиции.
73
Hastings М Das Reich. Pan Books, 2000. Р. 235.
Каждый новый день на фронте приносил «новые открытия»: по опыту войны в России штаб «Дас Райх» искал время и спокойный участок фронта для проведения тактической подготовки частей или хотя бы для того, чтобы дать им отдых. Но на этом фронте не было тихих секторов.
Командир 2-го
«Где люфтваффе?» — спрашивали солдаты «Дас Райх» тех, кто уже повоевал в Нормандии. В России немецкие летчики обеспечивали какой-никакой, но все же зонтик над немецким фронтом. Но не так-то было в Нормандии: «Нет больше люфтваффе», — получали они мрачный ответ. Тотальное превосходство союзников, постоянное нервное напряжение и стрессы от непрекращающихся бомбардировок и оглушительного грохота — «как от множества поездов», — когда огромные снаряды корабельной артиллерии рвались в их тылах, собственные тяжелые потери, все это вело к падению морального духа в войсках. Опытные эсэсовские офицеры столкнулись с открытым пораженчеством даже в собственных элитных частях — то, чего никогда (!) не было на Востоке. Шокирующим открытием было и появление в эсэсовской дивизии дезертирства, главным образом среди эльзасских новобранцев. Вряд ли бы они позволили себе такое на Восточном фронте. Почтовая служба почти не функционировала, солдаты неделями не получали писем из дома, что тоже было одним из следствий падения боевого духа войск.
Весьма характерно в этом плане высказывание Адольфа Гитлера от 31 июля 1944 г. на совещании с генерал-полковником Альфредом Йодлем, когда дела в Нормандии уже принимали для немцев не самый лучший оборот: «…ведение военных действий во Франции — а это, по-моему, следует учитывать прежде всего — в форме так называемых полевых сражений при существующих условиях вообще полностью исключается. Такой возможности у нас нет. Мы можем маневрировать лишь частью наших соединений, но и то только при определенных условиях. Другой частью мы маневрировать не можем. И не потому, что не имеем превосходства в воздухе, а потому, что сами соединения лишены маневренности: ни по своему вооружению, ни по своему оснащению они вообще не способны к ведению маневренной войны. Да они и не умеют ее вести, они этому не обучались» [74] . Понятно, что эта реплика касается главным образом пехотных дивизий вермахта, сражавшихся с союзниками, но вместе с тем здесь же, «ссылкой на определенные условия», выносится и своеобразный приговор надеждам эсэсовцев вести ту войну, к которой они привыкли.
74
Дашичев В. И. Банкротство стратегии германского фашизма: В 2-х т.: Т. 2. М.: Наука, 1973. С. 519.
Поразительно, но и в этих, казалось бы, безнадежных условиях солдаты СС и вермахта проявили себя с самой лучшей стороны, задержав прилив союзного наступления почти на два с половиной месяца. При этом само немецкое командование не особо-то и верило, что сможет удержать врага. Как сообщает историк П. Пэдфилд, когда 9 июля нового командующего Западным фронтом фельдмаршала Гюнтера фон Клюге спросили, как долго еще сможет продержаться фронт, он ответил: «Максимум две– три недели, затем следует ожидать прорыва. Нам нечего противопоставить врагу» [75] . Здесь фельдмаршал заблуждался. Он явно недооценивал своих солдат, которые сумели продержаться в два раза дольше. По данным историков К. Бишопа и А. Уорнера, союзное командование даже боялось повторения в Нормандии сценария Анцио в Италии: высадившийся там союзный десант был без особых усилий блокирован немцами [76] . В результате вместо ожидавшегося крупного прорыва союзники получили в районе Анцио бессмысленные тяжелые бои и понесли большие потери. Однако в Нормандии англо– американцы слишком многое поставили на карту, ресурсы их были неистощимы, а силы и средства вермахта — ограничены. Сражение на истощение Германия, с ее скудными ресурсами, выиграть не могла.
75
Пэдфилд П. Рейхсфюрер СС Смоленск: Русич, 2002. С. 445.
76
Бишоп К., Уорнер А. Германская армия во Второй мировой войне. Важнейшие кампании. М.: Аст, Астрель, 2005. С. 145.
Битва в Арнеме также не является показательной для характеристики боевых успехов войск СС. Это, по сути, ограниченное столкновение больше свелось к ведению локальных боевых действий в городских и сельских условиях. Да и силы эсэсовцев, вопреки распространенному мнению, здесь были весьма скудными. Не две танковые дивизии, как пишется практически во всех исторических работах, а только их остатки, да и то одна из них — в стадии переформирования. В дальнейшем основу немецких войск, участвующих в сражении, составляли сборные боевые группы из представителей разных родов войск, большей частью — из тыловых служб. Более-менее организованные, крупные кадровые части вермахта подошли только к концу сражения. Годы спустя после сражения штандартенфюрер СС Вальтер Харцер написал: «Я горжусь этой немецкой победой, потому что она была достигнута не регулярными частями… а людьми, которые не были обучены как пехота и фактически не подходили для уличной борьбы». И напротив, немцам противостояли отборные, элитарные войска Великобритании и США. Важнейшую роль в провале операции сыграла и организация обороны немцев. Послевоенные учебники для британской армии рекомендовали, что «действия II танкового корпуса СС в этой критической ситуации должны изучаться в штабах» [77] . Немцы сориентировались очень быстро. Как гласила радиограмма, отправленная Вильгельмом Биттрихом Гитлеру, «не успели англичане коснуться земли, как мы были готовы их разгромить» [78] .
77
Бишоп К, Уорнер А. Германская армия во Второй мировой войне. Важнейшие кампании. М.: Аст, Астрель, 2005. С. 154, 156.
78
Киселев А. С. Операция «Маркет Гарден». Сражение за Арнем. М.: ООО Восточный горизонт, 2004. С. 13.
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
