Воздух для Ларисы
Шрифт:
– Я думал, что я убийц поймал, они все про старые гильзы говорили.
– Евгений, они гильзами или патронами называют цилиндрические вазы для цветов.
– Значит, я могу идти домой?!
– воскликнул счастливый Евгений.
– Нет, поедешь с нами работать, нам нужен грузчик на три дня, - сказал мужчина среднего роста, именно он оказался мужем официантки.
Новые приятели предложили Евгению дать интервью на радио и посмешить людей.
Лариса проводила мужчин отсутствующим взглядом, махнула рукой однокласснице-официантке, расплатилась за Евгения и пошла домой, неся сумки. Дома она включила на кухне телевизор и стала
Вечером пришел усталый Евгений и рассказал о новых приятелях. Он посмеялся над старыми гильзами для цветов, которые ему пришлось перетаскивать. Лариса посмотрела на него удивленным взглядом. Ей показалось, что новые приятели Евгения не юмористы, не артисты, а авантюристы чистой воды.
Зеленые растения. Зеленые скатерти. Белый снег. Белые салфетки. Коричневый кофе или коричневый чай появляются в кружке на столе. Жизнь умственная и физическая переплетаются. На черном фоне компьютера появляются белые и зеленые линии будущего изделия. Чай исчезает из кружки. Вентилятор обогревает снаружи. Жизнь продолжается.
За окном мелькали желтые листья, настолько яркие под лучами солнца, что казались неправдоподобными. Огромный шатер листьев клена редел все больше, как волосы у мужчин. Первый снег большими хлопьями кружил над землей. В век больших скоростей и информационных устройств лучше всего почувствовать скорость, скатываясь с обычной горы на санях, на ледянках. На ледянке скатывалась девочка, а ее сотовый телефон легко умещался в кармане спортивных штанов, к которым снег не прилипал.
Евгений весь наизнанку выворачивался, когда Лариса шла на массаж к массажисту. Ей на самом деле надо было решать большие проблемы своего большого тела. Осталась Лариса дома - муж и рад. Через полчаса он лег рядом с женой скромно, потом выяснил, где у нее болит, ведь она зря не лежит, а раз лежит, то где-то болит. Достал Евгений из шкафчика нужный крем для массажа. Руки помыл.
Поднял муж на жене одежду, еще раз переспросил: "А массажистка эту часть тела не трогала?" Успокоился, что та часть тела, которая болит, была под треугольной одежкой. Превратил он треугольник в полоску и принялся сам делать массаж своей жене. Пальцы впивались до костей, массаж делал муж жене добросовестно, весь взмок, на майке появились капли пота.
Так, продолжим жизнь хорошую: в плане улучшения компьютерной техники, как вы помните, совсем недавно Лариса хвалила плоский экран монитора, теперь наслаждалась радостью общения с новым системным блоком, который независимо шипит под левым ухом. Вот и первая неожиданность: он съедает буквы при написании, хотя ко всему можно привыкнуть. Но радость померкла, все правки носят убыточный характер и уничтожают информацию. Единственная возможность выйти из этой ситуации - сбрасывать предложение на новую строчку.
Велосипедный тренажер стоит справа, он выкрашен в те же цвета, что и компьютер, но он требует физической нагрузки, а сегодня Ларисе больше нравится жать на черные клавиши с белыми буквами. Нашла она новую кнопочку, буквы перестали исчезать. Хорошая программа.
Сегодня день-дубликат, вновь надо Ларисе зайти в солярий и загорать. Когда до конца времени осталось 30 секунд, захотелось ей вырваться из кабины, но еще чуть-чуть она подождала, и в кабине свет сам выключился, значит, в организме есть свой таймер. Евгений наслаждался своими болезнями и ушел с горизонта на временный покой. Лариса свободна. Евгений чихает. Велосипедный тренажер поработал пять минут и остановился вместе с Ларисой.
Ясное небо проглядывало сквозь темные снеговые облака, так и она словно приоткрыла кусочки истории, весьма популярные среди людей. А дальше что? На работе никто не заметил ее исторического отсутствия, зато она заметила отсутствие одной пары, как ей сказали, они уехали в совместное путешествие на недельку.
Нормально. А она была так далеко, и сказать об этом некому, не поймут, особенно подруги, это все уже пройдено. Лариса удивленно посмотрела на сотрудников, на себя в зеркало и почувствовала, что она несколько моложе своего возраста, в котором с ними работала до путешествия.
Жизнь продолжалась не особенно бурно, зато естественно. Лариса еще раз посмотрела в зеркало и увидела, что еще помолодела на десять лет: непонятно, но факт. С нее слетали годы, сказывалась какая-то остаточная деформация от полетов в историческое прошлое. Ее брюки вдруг стали свободными, свитер - широким, пиджак вообще казался с чужого плеча.
Ноги в сапогах остались в естественных условиях. На Ларису никто не смотрел, все были заняты своими делами, а она сидела худая и молодая в широкой одежде и смотрела то в компьютер, то в зеркало.
Неожиданно к ней подошел голубоглазый блондин, ну очень молодой, и так увлеченно с ней стал говорить о работе, что она несколько опешила. Его все считали изобретателем. Он говорил с ней как с ровесницей! Лариса поморгала ресницами, не зная, как поступить с его предложением встретится после работы. Она попросила тайм- аут, ей надо было переодеться в нечто подобающее случаю.
Евгений вновь жил с женой Ларисой. Жизнь его закручивала и выкручивала силы, иногда прокалывала грудную клетку. Все попытки высунуться из общей массы наказываются психологически. Для большей ясности, если развесить свои фото в размер бюста по Всемирной сети, то возникает ощущение, что некто прокалывает область сердца спицей.
Боль появляется пронзительная и возникает одно желание - добраться до Сети, сбросить фото и личные страницы, ими украшенные. А после этого попытаться снять сердечный приступ. Поэтому популярность - удел единиц, выдерживающих общую любовь с болью от ненависти единиц.
Мечта всей его жизни - написать детективные повести, но ему безумно лень описывать любой процесс расследования. Почему повести, а не романы? Роман - он как коса: состоит минимум из трех прядей действующих лиц, а повесть повествует об одной пряди действующих лиц, следить за действиями людей легче, если они принадлежат к одной пряди.
Евгений упорно занимался спортом, работал, ходит пешком, выполнял домашнюю работу и следил за своей внешностью. Фантастика? Нет, это его повседневность. Жизнь не так мучительна, если лавировать в ней, как по дороге лавируют от тающих ручьев. Но подмороженные ручьи никого не пугают.
О чем писать в его возрасте, если темная тема о личной любви почти ушла на заслуженный отдых? Но любовь сохранилась у других, которые снуют, переживают. Сегодня очень было тяжело, но все оказалось намного проще, атмосферное давление было настолько низкое, что состояние оказалось гнетущим, но не от обиды, а от атмосферного давления. Ура, приятно писать на новом ноутбуке, он звуков при печатании не издает.