Воздушная битва за Севастополь 1941—1942
Шрифт:
Часть третья. Год 1942. Оборона и падение Севастополя
Глава 1. ЗАТИШЬЕ ПЕРЕД БУРЕЙ
Обстановка, сложившаяся для советской стороны в Крыму к началу 1942 г., была сложной, но все-таки не давала поводов для пессимизма. Во-первых, несмотря на ожесточенный двухнедельный штурм, удалось отстоять Севастополь и не допустить выхода немецких войск к Северной бухте. Во-вторых, высаженными на Керченском полуострове десантами Кавказского фронта были освобождены города Керчь и Феодосия. Несмотря на сложные метеоусловия и большие трудности, связанные со снабжением войск морем, наступление в западном направлении продолжало развиваться. Дивизии 11-й немецкой армии генерал-полковника Манштейна, снятые из-под Севастополя, находились на марше и еще не успели прибыть в район Феодосии. Не зная об этом, командование Кавказского фронта,
Однако ослабленные и уставшие в предыдущих боях части к наступлению оказались неспособны. Все, что им удалось за 2—4 января, так это занять небольшую территорию в районе станции Мекензиевы горы, оставляемую немцами в связи с необходимостью сократить линию фронта и перенести линию обороны на выгодные естественные рубежи. Поддержка севастопольской авиагруппы была малоэффективна из-за небольшого числа остававшихся в строю самолетов и дробления их для выполнения большого числа задач. В новогоднюю ночь шесть ДБ-3 и 24 МБР бомбили войска противника перед фронтом будущего наступления, но днем штурмовики и бомбардировщики совершили только семь и 11 вылетов соответственно, чтобы нанести потери отходившим немецким колоннам. Днем 2 января Пе-2 вылетали всего семь раз, а Ил-2 — три раза, причем пропал без вести бомбардировщик капитана Переверзева. На следующий день штурмовики нарастили свои усилия до 15 самолето-вылетов. Те, что были совершены в районе линии фронта, прошли успешно, но группа, попытавшаяся атаковать немецкие войска на дороге Дуванкой — Симферополь, натолкнулась на противодействие зенитной артиллерии. Один из «яков» прикрытия оказался подбит, а его пилот ст. лейтенант Борис Бабаев, хотя и сумел совершить вынужденную посадку на своей территории, получил ожоги лица. Больше повезло подбитому штурмовику, который сел без шасси на своей территории и подлежал ремонту. Несмотря на это, днем 4 января две «пешки» снова бомбили колонны, а три даже осмелились без прикрытия атаковать аэродром группы III/JG77 под Сарабузом (немцы называли его Октоберфельд), впрочем, без особого эффекта. На поддержку атакующих войск никто из авиаторов не высылался, поскольку и так было ясно, что наступление захлебнулось. 5 января самолеты авиагруппы снова бомбили Сарабуз и автоколонны. Высаженный в этот день десант в Евпатории оказался фактически без авиационной поддержки, если не считать удара двух Ил-2 и четырех И-16 по артиллерийской батарее вблизи Майнакского озера и налета двух Пе-2 на войска противника в пригороде. Отдельные пары «яков» пытались прикрыть корабли и даже сбили «мессершмитт» из 9/JG77 (его пилот лейтенант Bernhard был ранен, но спасся), но не помешали противнику потопить ударом с воздуха торпедный катер № 91, когда тот попытался доставить десантникам боеприпасы. На следующий день в боях над кораблями советская сторона лишилась опытного летчика, автора трех воздушных побед лейтенанта К. Д. Шелякина. Что же касается десанта, то, оставшись без поддержки (корабли не смогли высадить подкреплений из-за штормовой погоды и ушли в Севастополь, опасаясь атак немецкой авиации), он в течение следующих суток был разгромлен. Также неудачей завершилось наступление 95 и 172-й дивизий СОРа в направлении Аранчи — Азис-Оба 6—7 января. На этот раз его поддерживали штурмовики севастопольской авиагруппы, которые произвели за два дня 21 самолето-вылет, не считая штурмовавших немецкие позиции истребителей. Они уничтожили как минимум пять минометных батарей, но все равно не смогли обеспечить прорыва вражеской обороны. С таким же результатом завершилась двухдневная попытка наступления 16—17 января. Одной из главных причин этого были малочисленность атаковавших групп, а главное — отсутствие тесного взаимодействия с наступающими войсками, которые на данном этапе все еще не научились обозначать свой передний край и организовывать целеуказание непосредственно на поле боя.
После этого в воздухе над Севастополем ненадолго установилось относительное затишье. По ночам и иногда днем советские бомбардировщики и летающие лодки бомбили немецкие аэродромы, населенные пункты и колонны войск на дорогах. Осуществлялось это по-прежнему мизерным составом сил, так что говорить о каком-либо эффекте не приходится. Немцы сосредоточили усилия своей немногочисленной авиации на керченском направлении, где они коротким, но сильным ударом 15—18 января вернули себе обладание Феодосией. В этот период непосредственно в Крыму, кроме эскадрильи ближних разведчиков 3(Н)/11, базировалась только истребительная группа III/JG77 и группы пикирующих бомбардировщиков II и III/StG77, впрочем, и они с 20-х чисел января были переброшены в район Харькова для ликвидации очередного советского прорыва. Назад в Сарабуз вернулась только третья группа, но не раньше окончания первой декады февраля. С 30 января на крымский аэродром Саки (20 км от Евпатории и 60 км от Севастополя) начала базироваться бомбардировочная группа I/KG100 и примерно в то же время торпедоносная эскадрилья 6/KG26. Эти подразделения, специализировавшиеся на ведении войны на море (подробнее о действиях немецкой авиации на советских морских коммуникациях мы расскажем в следующей главе), временно использовались как обычные бомбардировщики. Из материалов штаба «Fliegerfuhrer Sud», возглавившего с 18 февраля немецкую авиацию, действовавшую в Крыму, известно, что одним из основных моментов, сдерживавших использование авиации в этот период, являлось плохое состояние аэродромов, отсутствие на них технических средств для обеспечения ночных полетов и обслуживания самолетов при низких температурах, а также отсутствие запасов боеприпасов нужных калибров. Плохое состояние железнодорожного и автомобильного транспорта, имевшегося в распоряжении 11–й армии в Крыму, в течение нескольких месяцев не позволяло увеличить состав действовавшей здесь авиагруппировки. В результате бомбардировочные группы I, III/KG27 и II, III/KG51, регулярно привлекавшиеся к боевым действиям в районе Керчи, продолжали базироваться на аэродромы Кировограда, Запорожья, Николаева и Херсона, преодолевая на пути к цели от 300 до 470 км. На Николаев также базировалась дальнеразведывательная эскадрилья 4(F)/122. К этому следует добавить, что по состоянию на январь 1942 г. в среднем в исправном состоянии находилось всего 40% от числа действовавших на Восточном фронте самолетов люфтваффе — такова была плата за сверхнапряжение летних месяцев и неготовность к русской зиме.
С учетом всего вышеизложенного командующий 4-м воздушным флотом генерал-полковник А. Лёр не мог позволить себе отвлекать сколько-нибудь значительные силы для действий на второстепенных направлениях, а именно таким для немецкой стороны в этот период и являлся Севастополь. Советский анализ деятельности авиации противника говорил о том, что он в этот период ограничивался только беспокоящими налетами отдельных бомбардировщиков с больших высот, что в большинстве случаев, по-видимому, являлось бомбометанием по запасной цели, когда основная цель оказывалась закрыта облачностью. Немецкие истребители над территорией СОРа вообще не показывались, опасаясь зенитного огня. Лишь в дни активизации наземных войск, что неизбежно влекло за собой активизацию авиагруппы СОРа, они пытались патрулировать в районе линии фронта, атакуя машины, отделившиеся от общего строя или поврежденные зенитным огнем. Впрочем, даже такое случалось нечасто. Насколько удалось установить путем двустороннего анализа документов, самолеты Севастопольской авиагруппы между 6 января и 5 марта 1942 г. не приняли участия ни в одном воздушном бою с истребителями врага. Косвенно это подтверждает и один из пилотов группы III/JG77 лейтенант Гюнтер Белинг (Guenter Behling). Он так впоследствии вспоминал тот период:
«На задание мы вылетали, как правило, парой или звеном. Русские самолеты встречались нам редко, но при этом зенитная артиллерия в городе и порте была чрезвычайно
К этому необходимо добавить, что как минимум одна пара советских истребителей постоянно находилась в воздухе, но не над линией фронта, где предпочитали рыскать немецкие «охотники», а над портом, куда «мессершмитты» тогда предпочитали не залетать.
В отсутствие воздушных боев на первое место среди причин потерь у авиагруппы СОРа вышли небоевые причины, что обусловливалось как сложными метеоусловиями, характерными для этого времени года, большим количеством ночных взлетов и посадок, так и техническим износом устаревших машин. Так, 21 января при ночном взлете зацепился за мачту и разбился МБР-2. Весь экипаж во главе с летчиком Беловым погиб. Спустя два дня из-за отказа материальной части приземлились вне аэродромов И-153 и И-15бис, оба оказались разбиты. 19 февраля, попав колесом в воронку от артиллерийского снаряда, зацепился за стену капонира и разбился взлетавший И-16. 22-го с задания по сопровождению бомбардировщиков, летавших на аэродром Саки, не вернулся «як», пилотировавшийся ст. лейтенантом Николаем Шилкиным. По докладам остальных экипажей, над целью самолеты встретил лишь слабый зенитный огонь, а «мессершмитты» в воздухе вообще не показывались, так что причиной потери признали отказ матчасти.
В качестве пополнения авиагруппа получала лишь отдельные самолеты. Так, в период с 22 февраля по 22 марта ее состав пополнился тремя СБ, одним «яком» и тремя МБР, с 22 марта по 22 апреля — одним Пе-2, двумя СБ и «яком». Достаточно сказать, что количество эскадрилий в авиагруппе с конца декабря 1941 г. до начала мая 1942 г. оставалось неизменным. Роль ее штаба выполняла находившаяся в Севастополе рабочая группа штаба ВВС ЧФ, действиями которой руководил сам командующий ВВС ЧФ генерал-майор авиации Н. А. Остряков. Несколько позднее сюда перебазировался и сам штаб, который находился в Севастополе с начала февраля до последних чисел мая 1942 г. Получая задачи от штаба Приморской армии и Военного совета СОРа, штабные операторы ежедневно планировали боевые действия на следующий день, указывая, какое количество вылетов должно производиться для решения каждой конкретной задачи. Внутри себя авиагруппа по-прежнему делилась на сухопутную и морскую группы. Штабом сухопутной являлся штаб 8-го иап ВВС ЧФ (командир — подполковник К. И. Юмашев; с 3 апреля преобразован в 6-й гвардейский иап). Именно он отвечал за распределение полетов между летчиками и за боеготовность самолетов части. Полк состоял из 1–й эскадрильи на «яках» (ст. лейтенант М. В. Авдеев), 2-й на «чайках» (капитан П. С. Пономарев) и 3-й на «ишачках» (капитаны К. Д. Денисов, затем А. И. Коробицын), кроме того, в непосредственном подчинении Юмашева находились 2-я эскадрилья 7-го иап на «мигах» (майор Д. Кудымов) и 3-я эскадрилья 3-го иап на И-15бис (капитан Ф. Кожевников). Этому же штабу подчинялся 18-й шап (командир полковник A. M. Морозов; фактически полк состоял из одной 2-й эскадрильи, которой командовал майор А. А. Губрий) и бомбардировочная авиагруппа (БАГ) майора И. И. Морковкина. Последняя была создана еще 6 декабря в составе трех ДБ-3 2-го мтап (с 3 апреля 1942 г. — 5-го гвардейского мтап) и десяти Пе-2 из 5-й эскадрильи 40-го бап. К началу февраля в ее составе числилось два ДБ-3 и восемь Пе-2, подавляющее большинство которых пережило уже не один ремонт. Устали и летчики. С момента формирования БАГ и до 9 февраля «пешки» совершили 375 вылетов, сбросив на противника около 2,8 тысячи бомб весом около 320 т. Менее многочисленные ДБ-3 совершили 70 вылетов и сбросили около 85 тонн боевой нагрузки. По докладам, пилоты БАГ уничтожили 23 танка и бронемашины, более 300 автомобилей, 8 артиллерийских и 35 минометных батарей, 22 самолета на аэродромах и два в воздушных боях. Прилетевшие им на смену 9—10 февраля новые бомбардировщики и экипажи — а их было шесть на ДБ-3 (часть 1–й эскадрильи 2-го мтап) и десять на Пе-2 (1–я эскадрилья 40-го бап) — полностью сменили старую группу, но сразу продемонстрировали, что ни в чем не уступают предшественникам по ювелирности выполнения боевой работы. Но их в Севастополе было всего 16, что намного уступало как численности бомбардировщиков в «Fliegerfuhrer Sud», так и числу потенциальных целей. Современные истребители, штурмовики и бомбардировщики по-прежнему базировались на аэродроме Херсонесский маяк, который к этому времени был значительно расширен и оборудован укрытиями, так называемыми капонирами. Последние представляли собой земляные насыпи вокруг места стоянки каждого самолета, в которых имелись въездные ворота. Роль ворот и крыши играли натянутые маскировочные сети. Такие насыпи надежно защищали самолет от осколков, но естественно, не могли спасти от прямого попадания бомбы или снаряда. Истребители старых типов базировались на аэродроме Куликово поле на юго-восточной окраине города. Одновременно велось строительство третьего аэродрома — Юхарина балка (между западной окраиной города и мысом Херсонес), однако оно завершилось только к 25 мая.
Гидроавиацию возглавлял штаб существовавшей еще с довоенного времени Особой авиационной группы ВВС ЧФ (майор И. Г. Нехаев). В нее входили гидросамолеты 16, 45 и 60-й морских разведывательных эскадрилий на летающих лодках МБР и 80-я дальнеразведывательная эскадрилья на ГСТ. Ни одна из этих эскадрилий не базировалась на Севастополь полностью, поскольку из-за слабых возможностей здешних авиаремонтных мастерских и постоянных обстрелов гидроаэродромов для ремонта им часто приходилось перелетать в порты Кавказа. 27 января вышел приказ наркома ВМФ, которым Особая авиагруппа, а также 16 и 45-я эскадрильи расформировывались, а на их базе создавался 116-й морской разведывательный авиаполк (майор И. Г. Нехаев). Кроме того, все части гидроавиации ВВС ЧФ сводились во 2-ю морскую авиабригаду, командиром которой назначался Герой Советского Союза полковник В. И. Раков. Эти мероприятия были завершены к 22 февраля. И частично штаб бригады и 116-й мрап в полном составе базировались на бухту Матюшенко на северном берегу Северной бухты. Оборудовать капониры для их укрытия не представлялось возможным, что объясняло заметно больший уровень потерь гидроавиации от вражеских ударов по аэродромам, по сравнению с сухопутными машинами.
Общая численность Севастопольской авиагруппы в рассматриваемый период находилась примерно на одном и том же уровне — 90—100 самолетов, из них 70—80 исправных. Производимое ежедневно количество вылетов сильно зависело от погодных условий. В летный день группа могла производить до 100—130 вылетов, причем до половины из них для ударов по войскам и аэродромам противника. Правда, их эффективность не стоит переоценивать — примерно 2/3 от указанного числа вылетов производились МБР-2 и ДБ-3 в ночное время, когда точность бомбардировки не могла быть высокой. Остальные вылеты производились истребителями: большая часть на прикрытие порта и меньшая — для сопровождения ударных самолетов, в первую очередь штурмовиков. Полетов истребителей на «свободную охоту» в район вражеских аэродромов не производилось вовсе, практически не было и случаев продолжительного преследования немецких бомбардировщиков, перехваченных над городом. Все это позволяло немцам без серьезных потерь выполнять стоявшие перед ними задачи и постепенно наращивать состав своей авиационной группировки.
Таблица 3.1
ЧИСЛЕННОСТЬ АВИАГРУППЫ СОРА В ЯНВАРЕ — АПРЕЛЕ 1942 г.