Воздыхание окованных. Русская сага
Шрифт:
Вот, к примеру, и еще одно письмо Марии Александровне Микулиной (Манечке), но уже 1903 года. Оно рассказывает об одном из самых замечательных, — счастливом и памятном лете в деревне, о начале которого — приезде Веры Егоровны с детьми в Орехово в самом начале мая на рыдване «Ноев ковчег» повествовалось в пятой главе.
Анна Николаевна Жуковская — Марие Александровне Микулиной из Москвы в Бердянск:
13 сентября 1903 года
Совсем потеряла вас из виду, решаюсь писать вам. Думаю, что Вам все-таки будут интересны от нас вести. Ну, прочь Китайская церемонность. Скажу просто. Наше лето выдалось одно из самых хороших. Все время погода стояла чудная, цветник был великолепен: девочки веселились во всю, катались на велосипеде тройкой, чередовались беспрестанно. Особенно, когда приехала Машуринька и Жоржик. Тут были и переодевания, и фейерверки и иллюминации. Всего не перескажешь. Одним словом первое лето по окончании экзаменов для девочек прошло не без удовольствий. 29 сентября все семейство уехало в Киев.
Мы переехали 8 сентября.
Из Киева получили письмо — Катя поступила в Академию живописи и ваяния, во второй класс, Вера продолжает 8 класс. В доме у них француженка, немка и приходящий учитель музыки. Ты может, слышала о переменах в службе Саши? Вере очень не хочется в Петербург. Для ее здоровья южный климат необходим. Иосиф Александрович очень счастлив, что его перевели в Одессу Директором Корпуса. Саша пробыл у нас 6 недель и еще успел побывать в Петербурге, Киеве. В Троицк не ездил вследствие моего маленького недомогания. Случилось так, что я упала, перепугала всех, но Слава Богу, все кончилось благополучно, хотя я и долго хромала; да теперь нет, нет да нога дает о себе знать. Слышали, голубушка, что вы были на Кавказе и даже пили воды. Я ничего не знаю о Вас, не откажите подарить мне строчки две из Вашего Бердянска. Обнимаю Вас родная, храни Вас Господь.
Ваша А. Жуковская
Коля шлет Вам сердечный привет. Лекции начались, а с ними и все беспокойства. Надя и Лена Вам кланяются. Девочка поступила в третий класс.
* * *
Конец — всему делу венец. Удивительны письма Анны Николаевны Жуковской и последнего двадцатилетия ее века — с 1895 — по 1912 годы. С 1895 года она почти все время жила в Москве с сыном, вела его хозяйство. Летом, как всегда, Николай Егорович отвозил ее в Орехово. На Рождество они вместе ездили в Киев — куда перевели по службе Александра Александровича Микулина и где он устроился не на один год со всем своим семейством. Наезжала Анна Николаевна и в Тулу, навестить других своих внуков — Машуру и Жоржа и вдову сына Ивана — свою невестку Ольгу Гавриловну Жуковскую. Но главным наполнением ее жизни в последние 10–15 лет была деятельная переписка. Писала Анна Николаевна без очков и почерк ее с годами совсем не менялся. Надо признать, что и дух ее деятельный, живой, никак не увядал. Вот одно из удивительных писем Анны Николаевны своим внучкам в Киев 7 декабря 1902 года:
"Горячо любимые мои девочки Вера и Катя!
Вот и Николин день прошел благополучно, и все удалось отлично! Полупудовый осетр и пирог именинный были с большим аппетитом скушаны. Серьезные профессора повеселели и после рябчиков говорили речи, превознося Колю, особенно отличился Андреев. Сидели очень долго и пили ликер, заедая фруктами. Из дам была одна Саша (Заблоцкая). Очень жалела, что не было Машурочки, особенно Саше было очень грустно без нее, она очень ее полюбила.
Бог сподобил меня с Колей быть в церкви, несмотря на сильный холод. Сейчас топим усердно у Коли два раза в день, утром и вечером. Письма Ваши получили. Много было телеграмм, не все приехали из-за холодов… Машурочка не долго пробыла в Москве. Ее вызвала мама по очень спешному делу. На студенческом балу не захотела быть. Съездила в театр и к Зимину. Доктора настращали ее неврастенией и запретили посещать скученные собрания. Теперь я не знаю, когда ее увижу. В газетах прочла лечение розами, нервной боли головы. Вот лекарство тебе подходящее. Ты очень любишь розы, Вера! Помнишь, ты хотела сделать подушечку из роз, как бы она тебе пригодилась теперь.
Пока папа с тобою занимайся посерьезнее математикой, чтобы выйти с хорошими балами из гимназии. Иностранные языки тоже очень пригодятся в жизни. Тетя Саша (уже упоминавшая А. А. Заблоцкая, которая много и успешно занималась переводами и тем самым весьма прилично для женщины того времени зарабатывала. мне сказывала, что она за перевод комедии «Да здравствует жизнь!» получает от редакции 700 рублей. Не правда ли недурно? Ну да, она великолепно владеет французским и немецким языком. Машурочка тоже очень хорошо знает три языка, но она, кажется, посвятит себя пению. Как жаль, что я до сих пор ее не слыхала.
Недавно был бенефис Шаляпина. Ложи были баснословно дороги — от 200 р. и более. Шаляпину за всем расходом досталось 15 000! Вот милушки, как колоссально шагает у нас искусство в России. А живопись — картины Айвазовского ценятся на вес золота. А это был уличный мальчишка — бездомник. Вероятно, Катя читала его биографию. Если нет? Прочти — она очень интересна. Зрение мое стало плохо, а здесь очень частые выставки картин. В молодости я была энтузиастка, любила все прекрасное. Природа и теперь меня сильно чарует. Снежные буруны голые деревья наводят на меня сплин, хотя я и не англичанка. Ух, как холодно! Счастливцы и вы, тепло у вас — трудно верить нам северянам. Будьте здоровы, любимые мои, берегите маму, исполняйте немедля все ее желания. Крепко вас обнимаю, особенно Шуру за его прекрасное письмо. Храни вас всех Господь.
Ваша бабушка А. Жуковская.
Прилагаю газетную выписку. Надя и Лена целуют ваши ручки".
Да не смутится придирчивый читатель денежными подсчетами восьмидесятипятилетней Анны Николаевны. Почти всю
Нет, Анна Николаевна ничуть не была меркантильна. Она была бережлива, но ни на йоту не скупа. А в этом письме она просто хотела несколько подхлестнуть учебное рвение своих внучек. Катя мечтала о поприще художника, была усерднее, гимназию закончила медалисткой, а Верочка думала о писательстве, но к гимназическим занятиям относилась с некоторой прохладцей. К тому же у нее болела голова. Вот Анна Николаевна и ставила ей в пример трудолюбивую и хорошо образованную Сашеньку Заблоцкую, действительно много потрудившуюся в своей жизни над переводами зарубежной прозы, публицистики и в особенности, драматургии, ведь Сашенька была неудержимая театралка: она была дружна с Гликерией Николаевной Федотовой, жила вместе с ней, а к ним на чаек любил заходить Николай Егорович, благо жили они рядышком: Жуковские у Покровских ворот в Мыльниковом переулке, а Гликерия Николаевна — у Чистых прудов (ее дом давно снесен).
* * *
24 января 1904 года началась русско-японская война… И вот уже через четыре дня Анна Николаевна пишет внучкам:
28 января 1904 года:
"Смутно, голубушка! На бульваре все прохожие с телеграммами в руках. Что будет, одному Богу известно. Все взоры обращены на Восток и нет другого разговора… Звонок! Коля с телеграммой в руках. Не объявляя войны японцы 26 в полночь предательски на подводных лодках подъехали к Порт-Артуру и потопили три наших крейсера. С нами Бог — война началась…
Коля вас обнимает. Не могу ничего писать".
31 января 1904 года:
"Из газет вы уже знаете, что Государь поздравил старший класс моряков мичманами без экзаменов. Наш Жорж мичман, его мечта осуществилась, он раньше времени на действительной службе… Ему достался жребий… Петербург! Признаюсь, все эти дни мы страшно тревожились. И ныне еще я не могла сомкнуть глаз целую ночь. А что делается на улице! Толпы народа стоят, выжидая известий и вырывая телеграммы друг у друга…
Тяжелое время мы переживаем родные… Спешите стать в ряды работающих на наше доблестное воинство… Вот время, когда русские женщины вырастают во весь свой рост!!! Верю, что вы бодро приметесь за живое дело. Увы, мне глаза изменяют. А то бы хотела я бежать в склад к Вел. Княгине Елизавете Федоровне и работать, работать…"
17 февраля 1904 года:
"… Сейчас прочла в газетах, что «Суворов», к которому прикомандирован Жорж, выходит с большой эскадрой в июле месяце. Наш моряк рвется на восток и не раз подавал прошения… Всполохнулась Русь, слилась в одно сердце и с кличем: с нами Бог! ринулась на дерзкого врага, нарушившего мир и попирающего Крест Христов…"
Эскадра была разбита. Жорж — молодой мичман Георгий Иванович Жуковский, которому только исполнился 21 год, геройски погиб в страшном бою на флагманским броненосце «Суворов». Назревали новые испытания…
Ноябрь 1905 года. Москва:
"…В Москве неспокойно. Начать с того — все газеты стали, университет потерял своего ректора князя Трубецкого. Завтра пребывает его тело из Петербурга. Технический закрыли. Фабрики одна за другой закрываются. В гимназиях не хотят учиться… Спокойно ли у Вас?"
В декабре в Москве началась всеобщая забастовка…
18 января 1906 года. Николай Егорович пишет в Киев сестре Вере:
"…Ты спрашиваешь про здоровье мамаши. Мамаша духом вполне бодрая, всем интересуется, читает каждый день газеты. Но силами немного ослабела. В церковь съездить очень трудно, гуляет только около ворот (с Петровной или горничной Катей)…"
4 декабря 1906 года. Николай Егорович — сестре Вере Егоровне в Киев:
"…Приезжала к нам Саша Заблоцкая. Она живет с Федотовой в деревне Федотовка Каширского уезда. Саша выглядит очень бодрой. Она говорит, что тихая деревенская жизнь доставляет ей удовольствие. Мамаша дала Саше прочитать Верочкин рассказ, и она сказала, что он написан с большим литературным талантом…"
Анне Николаевне было без малого уже 90 лет. Но она все так же деятельно заботилась о своей семье, не отставала от интересов своих внучек, трогательно пыталась хлопотать за них — искала для младшей Верочки поддержки на выбранном ею литературном поприще. И тетушка Александра Заблоцкая с легкой руки Анны Николаевны действительно немало помогала Верочке советом и делом. Это были ее последние благословения семье…