Вождей не выбирают
Шрифт:
Царевну куда-то утянул Иллан, вежливо дождавшись окончания ее рассказа. Я возражать не стала – пусть себе милуются, пока время есть… Да и хочется немного побыть в одиночестве – еле-еле всю эту ораву из палатки выгнала! В тишине оно все-таки как-то приятней… Люблю их, оболтусов, но иногда даже они меня утомляют. Совсем чуть-чуть… И Риган еще, волнуйся за него тут! Что за натура беспокойная, без проблем – как без пряников!.. Подождал бы немножко, я бы сама пришла… Глаза начали слипаться. Я удобно растянулась на шкурах, подложив руки под голову. Последний марш-бросок к Южным Пещерам намечен на утро, так что есть смысл подремать маленько… Я, уже засыпая, почувствовала, как под бок притулился крыс. Спать… а завтра – оно будет завтра!..
– Стаська! – надсадно верещал
– А?! я, озираясь безумными спросонья глазами, села. – Что?.. Где?..
– Там! – пищал крыс, указуя когтем на выход. – Эти!..
– Кто?.. – я помотала головой.
– Эти самые!.. Из Подземелья! На нас напали!
– Черт! – Я вскочила на ноги и отцепила от пояса кистень. Недаром говорят, что сволочь – это состояние души!.. О, как я зла! Ненавижу, когда будят…
Мыш юркнул ко мне в карман:
– Подкрались, гады… Хорошо, что почти никто не спал.
– Ничего себе – никто! – рыкнуло мое командирство. – Да как они смели, нелюди?! Щас я им всем…
Я откинула полог. Елки зеленые, что кругом творилось… Создавалось устойчивое впечатление, что кто-то перенес мой шатер прямо в центр Бородинского сражения! В предрассветной мгле было тесно от переплетающихся в яростной схватке тел. Крики, вой, звон металла… Я сплю, и мне снится страшный сон!..
Прямо перед моим лицом возникла оскаленная морда рогатого монстра – не черта, нет! те гораздо симпатичнее… Не успев сообразить, что к чему, я врезала ему промеж рогов тяжелым свинцовым шаром. Зверюга захрипела, но умирать почему-то не стала – наоборот, это ее только раззадорило! С рычанием чудовище бросилось на меня, и, если бы не вовремя подоспевший Кошмар, проломивший ей череп тяжелым копытом, тут бы мне и конец… Я вскарабкалась на спину коня, возвышаясь над головами дерущихся. Бойня… другого слова просто нет. Из ущелья лавиной напирало чудовищное скопище мерзких тварей. Варвары рубили направо и налево, сверкали мечи доблестных сынов Мелиора, а этой заразы меньше не становилось… Где-то слева, чертыхаясь, махала острым длинным копьем черноволосая царевна – причем, должна заметить, – махала успешно. Темнокожие воины Рашид-Балдея Четвертого, с ним во главе, молча, но ожесточенно бились по правому флангу. С неба тяжелыми артиллерийскими снарядами пикировали Поднебесные, рвущие когтями уродливые порождения зла… ад кромешный!
– Станислава! – зычно крикнул Таврус, прорубая себе дорогу в гуше волосатых тел захватчиков. – Держи!
Он бросил мне секиру. Изловчившись, я чудом успела ее поймать.
– Спасибо!
– Не за что!.. – Он с хрустом рубанул чью-то когтистую лапу, протянувшуюся к ноге моего коня. Кошмар захрапел и ринулся вперед, давя копытами нечисть. Боевой топор в моих руках ожил. Это вам не безобидный кистень… вы у меня сейчас попляшете!..
Девизом восходящего дня стало – рубить и кромсать! Налево, направо и снова налево… В глазах рябило, в воздухе пахло кровью… Я потеряла счет времени, поднимая и опуская секиру. Кошмара ранили в ногу, но тяжеловоз пер вперед и вперед, как бронетранспортер. Краем глаза я отметила шевеление на левом фланге – это в ряды моих бойцов влетели на взмыленных лошадях амазонки.
– Мы здесь, Бешеная! – прокричала мне Эрина, без устали орудуя клинком. – Держитесь!..
Держимся. Пока держимся… Один Бог знает, насколько еще сил хватит!.. У меня их уже практически нет… Почти автоматически снеся шипастую голову очередному мародеру, я оглянулась назад. Храбрый полковник, изрыгая проклятия, бился в одиночку в кольце врагов. Из колена у него торчал обломок зазубренного копья. Озверевшие от запаха крови, подданные Властителя Подземелья сужали круг… Один из них, внезапно прыгнув, сбил кочевника с лошади и вцепился ему в горло.
– Таврус! – заорала я, круто разворачивая коня, но было поздно – на тело варвара навалилась вся куча… Все вокруг заволокло призрачным красным туманом. Нет! Только не полковник! Он же… он же мне как отец… он…
– Убью… – просвистела я, чувствуя, как где-то в голове падает невидимая планка. – Всех… и… каждого!..
Взревев, как раненый буйвол, мое командирство поворотило Кошмара, снося все на своем пути. Визжащие твари разлетались из-под копыт, а тех, кто уцелел, доставала секира… Я давно потеряла из виду кочевников, царевну, амазонок… теперь мне уже все равно, убьют меня сейчас или потом, но я не одну сволочь достану!.. И каждая будет жалеть, что связалась со мной… уже на том свете!!
Взмах, еще взмах… боевой топор блестел от черной крови, руки не сгибались, но фонтаном бьющее наружу бешенство заставляло меня снова и снова бросаться на кишащую вокруг нечисть. Кошмар встал на дыбы, меня подкинуло в седле, и, на миг подняв голову, я увидела Деймера.
Высокая фигура в черном балахоне, сидящая верхом на таком же черном, как сажа, коне неподвижным памятником Злу замерла на выступе скалы, нависающей над ущельем… У меня перехватило дыхание. Правда, ненадолго…
– Деймер! – В ярости потрясая секирой, я поднялась на стременах, забыв о хаосе вокруг. – Это ты?!
Фигура даже не дрогнула.
– Спускайся! – крикнула я. – Спускайся вниз, сволочь!.. Спускайся и дерись со мной, как мужчина, если ты мужчина!.. Дьявол тебя раздери, да мне вообще плевать, кто ты есть! Ты мне ответишь за все, слышишь меня?!
Черный Воин пошевелился в седле и поднял руку, закованную в железную перчатку. Я напружинилась. Ну, иди, иди сюда, гад… будь ты хоть трижды бессмертен, но дай только мне до тебя добраться, и утро для тебя уже не наступит… Я смахнула назад упавшие на лоб волосы и остолбенела – на скале больше никого не было!
По изрядно поредевшей толпе отвратительных порождений тьмы пробежала волна, и они начали отступать…
– Деймер! – брызжа слюной, бесновалось в седле мое командирство. – Вернись, подлая душа!.. Вернись, мы еще не закончили! Вернись, га-ад!!
Объединенными силами ударив по врагам, наши окончательно обратили их в бегство. Мы… победили?..
– Нет! – в бессильной злобе простонала я. – Ушел…
Секира выскользнула из рук, попутно прищемив хвост последнему из спешно удиравших чертей. Почему они отступили?.. Да, мы здорово потрепали противника, но и того, что осталось, с лихвой хватило бы, чтобы всех нас перебить! Что случилось?.. Вряд ли мои гневные призывы так напугали самого Деймера!..
Я обвела поле боя мутным взглядом. Смерть. Боль. Это – победа?.. Да?..
Слабые лучи восходящего солнца освещали пропитанную кровью землю. Оставшиеся в живых хоронили павших, раненых укладывали в палатках, стараясь хоть чем-нибудь, помочь. Очень пригодились ловкие руки амазонок, прибывших почти к концу боя и поэтому почти полностью уцелевших… Все распри были забыты. Трупы неприятелей свалили в кучу и подожгли – зловонный дым грязным погребальным саваном пачкал небо.
Таврус выжил. Злобная тварь не достала ему до горла каких-нибудь пары сантиметров – из-за густой бороды… Правда, полковник все равно был очень плох. Я, постепенно отходя от пережитого, велела отвезти его в Заозерный и срочно послать за академиком, благо – недалеко. Здесь нет врачей, до Гринмора, боюсь, он не доедет, а ему необходимо серьезное лечение. Туда же, верхом на Поднебесных, были отправлены те из воинов, чье состояние внушало самые серьезные опасения. Остальных перевязывали, зашивали, и они, стиснув зубы, шли помогать… То, что осталось от двух армий Кирия и Рашид-Балдея, вызывало приступ смертельной тоски. Про моих ребят и говорить не приходится – на них пришелся самый сильный удар, уцелело немногим больше двадцати человек… Спиртус. отделался рваной раной на предплечье и сломанной рукой. У Иллана практически половина ребер всмятку… Аюна, которая дралась как львица, сама вся в синяках и ссадинах, обливаясь слезами, сейчас бинтует мужу бока. Оба правителя – и Кирий и Рашид-Балдей, стараниями верных солдат почти не пострадали, но на их постаревшие на добрый десяток лет лица больно смотреть. А я… а на мне – ни царапины! Лучше бы меня загрызли сразу… Я криво усмехнулась – еще успеют! Нутром чую – следующей ночью Деймер вернется. А мы… нас совсем не осталось…