Вожди и разведка. От Ленина до Путина

Дамаскин Игорь Анатольевич

Этот последний тезис одно время, при Хрущеве, можно было отнести к разряду приоритетных. Видимо, в голове Хрущева глубоко засела ленинско-троцкистская идея о мировой социалистической революции. Ее поддерживали и кажущиеся успехи в развитии и укреплении социалистического лагеря — восточно-европейских стран народной демократии. К тому же даже без вмешательства со стороны Советского Союза и его разведки многие лидеры национально-освободительного движения в колониальных и зависимых странах прониклись идеями социализма и даже коммунизма. Разведка должна была подключиться к этому процессу и способствовать его успеху.

Возникло противостояние с Западом и его спецслужбами. Надо заметить, что внутренне они вынуждены были смириться

с мыслью о том, что молодые государства выйдут из под колониальной зависимости. Но им важно было направить развитие этих стран в русло своих интересов. И, хотя «призрак коммунизма» и маячил перед ними, все же на этом этапе они преследовали в первую очередь военно-политические и экономические цели, не желая расставаться с военными базами и сказочными богатствами африканского континента.

А Хрущева обуревали идеологические мечты. И достаточно было какому-нибудь лидеру объявить себя поклонником социализма и коммунизма, как он возвращался из легального или нелегального визита в Москву, образно выражаясь, с мешками, туго набитыми идеями, оружием и деньгами.

До 1950-х годов позиции нашей разведки в Африке, как и наши интересы, были весьма скромными. Небольшие резидентуры имелись только в Египте и Эфиопии, к концу десятилетия открылись точки в Судане, Гане и Гвинее. Но с развитием процесса деколонизации (в 1960 году в Африке появилось сразу 17 независимых государств!) советская разведка пришла и в Африку.

Перед разведкой была поставлена очень важная задача. Руководству страны требовалась в первую очередь достоверная информация о положении в национально-освободительных движениях. Почему мы подчеркиваем достоверная? Дело в том, что зачастую эти движения делились на множество враждующих между собой группировок, каждая из которых стремилась заручиться поддержкой извне и в своих заявлениях, сообщениях, просьбах выпячивала свои заслуги и охаивала конкурентов. И достоверную информацию можно было получать из разных, часто конкурирующих, группировок, лишь тщательно взвешивая ее и отсеивая лишнее и недостоверное. Поэтому разведка не делала жесткого идеологического выбора между движениями, стремясь охватить как можно больший круг освободительных организаций, разобраться в истинных их намерениях и возможностях. Например, разведка пыталась наладить отношения в Зимбабве и с представителями Союза африканского народа Зимбабве, и с Африканским национальным союзом Зимбабве, в Анголе наряду с партией МПЛА Аугустина Нето — с Союзом народов Анголы Холдена Роберто и с Национальным союзом за полное освобождение Анголы. Правда, не все эти группировки пошли на сотрудничество с СССР, некоторые предпочли США и другие страны Запада. Так, Холден Роберто избрал прямое сотрудничество с ЦРУ.

Борьба между группировками не раз приобретала характер племенных распрей, междоусобицы и даже гражданской войны. Государственные перевороты происходили при вмешательстве и западных держав, и их спецслужб.

Ярким примером этого является трагическая судьба основателя и руководителя партии Национальное движение Конго, первого премьер-министра независимой Республики Конго Патриса Лумумбы.

После провозглашения 30 июня 1960 года независимости Конго Бельгия не захотела мириться с потерей богатейшей колонии, начала военную интервенцию и спровоцировала гражданскую войну. По решению Совета Безопасности ООН для защиты законного правительства в Конго был направлен контингент ООН. Но стали происходить странные события. Возглавляемая американцами администрация ООН в Конго начала использовать силы ООН не для защиты правительства Лумумбы, а для борьбы с ним. В июле 1960 года Лумумба нанес визит в США, где ему предложили, по существу, стать американской марионеткой. Он категорически отказался, о чем рассказал в беседе с советским послом и резидентом внешней разведки. Об этом было доложено в Москву, и Хрущев дал указание всеми силами поддерживать Лумумбу. Но сил для этого у

нас было недостаточно.

После отказа Лумумбы от сотрудничества ЦРУ стало готовить операцию по его физической ликвидации. Как стало известно впоследствии, решение об этом было принято самим тогдашним президентом США Эйзенхауером. 28 августа директор ЦРУ Аллен Даллес направил своему резиденту в Конго телеграмму, в которой говорилось: «…мы решили, что устранение Лумумбы должно быть неотложной и главной задачей…».

После этого предпринимались попытки убийства Лумумбы ядами и профессиональными киллерами. Но обе закончились неудачей. Тогда разработали новый план. По нему через агентуру в окружении Лумумбы был спровоцирован его побег в Стенливиль. По пути командир подразделения ганского контингента ООН, который должен был охранять Лумумбу, английский офицер, передал его мятежникам. Участь Патриса была предрешена. Главари сепаратистов Мобуту и Касавубу передали его сепаратисту Чомбе.

В сентябре 1960 года правительство Лумумбы было отстранено от власти. Сам Лумумба был арестован и зверски убит в январе 1961 года. Гибель Лумумбы Хрущев переживал как личное горе. В СССР словосочетание «банда Мобуту» на многие годы стало нарицательным. Имя Патриса Лумумбы долгое время носил Университет дружбы народов в Москве.

В этих условиях разведка должна была создать новые подразделения в своей структуре, резидентуры в с гранах, где она до этого не работала, подобрать кадры специалистов и должности прикрытия (это с учетом того, что западные спецслужбы имели многолетний опыт работы в колониальных странах и своих «полковников Лоуренсов», чего у нас не было) и обеспечить руководство страны обширной информацией. Хрущеву и его коллегам требовалось знать все или почти все о ходе освободительной борьбы, возглавляющих ее партиях и движениях, их идеологической и внешнеполитической ориентации, влиянии в массах, реальных возможностях вести борьбу и победить, а также о работе западных стран по проникновению в эти движения и их переориентации.

Зачастую освободительные организации были вынуждены действовать в условиях подполья и активного противодействия колониальных властей и их спецслужб. В этих случаях поддержание регулярных контактов с лидерами движений возлагалось на разведчиков, которые должны были проводить с ними постоянную политическую работу, передавать предназначенные для них материалы. Иной раз работа напоминала современные детективно-приключенческие фильмы. Но что поделать. Выполнение заданий требовало от разведки организованности, собранности и оперативного искусства. Ответственность была очень высокой, так как провалы могли грозить серьезными политическими последствиями.

Еще одним новым направлением в послевоенные годы, которому Хрущев придавал особое значение, стала деятельность разведки по сотрудничеству с разведками стран народной демократии. Еще при Сталине, в апреле 1950 года по поручению Политбюро ЦК ВКП(б) и Совета Министров СССР советские послы в Будапеште, Бухаресте, Варшаве, Праге, Софии и Тиране официально уведомили первых руководителей стран народной демократии о прекращении Советским Союзом разведывательной деятельности в Центральной и Восточной Европе.

Тогда же началось сотрудничество разведок. Вначале оно носило в основном односторонний характер. Помощь со стороны внешней разведки была главным образом советническая и заключалась в создании и укреплении органов разведки молодых государств, передаче накопленного опыта, подготовке кадров, оснащении средствами оперативной техники. Обмен информацией носил, так сказать, зачаточный характер.

Однако со временем сотрудничество стало выражаться и в сложных совместных операциях по всем направлениям, включая агентурное проникновение в спецслужбы и в другие, интересующие разведку объекты. По существу, это стало сотрудничеством равноправных спецслужб дружественных государств, которое прекратилось лишь с распадом Советского Союза.