Возлюбивший зло
Шрифт:
Асмодею пришлось сдаться.
— Да, власть принадлежит тебе, Сатана. Оставь меня на прежнем месте, как это сделал твой предшественник, и я стану служить тебе так же, как служил ему.
— Оставайся, — коротко бросил Пэрри. — До тех пор пока ты будешь служить мне усердно и верно, я буду постоянно снабжать тебя новыми помощниками. В Аду необходимо многое изменить.
— Хорошо, — покорно согласился Асмодей.
Пэрри развернулся.
— Пойдем, девка! — прикрикнул он на Лилу.
С помощью колдовства Пэрри перенесся вместе с нею в расположенное в дереве убежище, оставляя за собой постепенно рассыпающийся
11. ЧУМА
Преобразование Ада явилось задачей не из легких. Казалось, Люцифер давно пустил все на самотек, предоставив управление различными частями своих владений помощникам. Ад был огромен и, несмотря на безупречный порядок в каждом отдельном круге, в целом довольно неорганизован. Тем не менее Пэрри обнаружил, что все в нем тесно взаимосвязано — едва он пытался хоть что-то сдвинуть с места, как это влекло за собою необходимость дальнейших изменений. Пэрри думал, что делает определенные успехи, однако спустя некоторое время понял, что достиг совсем немногого. Бюрократизм Ада постоянно вставал у него на пути.
— Будь оно все проклято! — в ярости воскликнул он однажды.
— Все и так уже проклято, — пробормотала Лила, которая на этот раз в угоду ему приняла образ Елены Прекрасной.
После очередного никчемного дня в Аду Пэрри чувствовал потребность в ее ласках, на которые дьяволица никогда не скупилась. Но он замечал, что постепенно, вместо того чтобы завершить планы, уделяет им все больше времени. Впрочем, даже самые изощренные любовные утехи приедались. Чтобы доставить своему господину удовольствие, Лила тысячу раз менялась, примеривая на себя, словно новое платье, облик той или иной женщины, включая красивейших в истории. Стоило ему что-то захотеть, и дьяволица с быстротой выполняла любую прихоть. Однако Пэрри понимал, что под различными личинами скрывается все та же самая сущность, и его снова одолевала скука. Боясь потерять поддержку Лилы, он, конечно, не решился бы признаться в том, что теряет к дьяволице интерес…
— Мои предшественники сталкивались с теми же самыми трудностями, когда принимались за дела?
— Конечно, господин Сатана, — подтвердила Лила. — Каждый примерно сто лет тратил на то, чтобы преобразовать Ад, а вторую сотню лет — на то, чтобы прийти к соглашению с Богом. Затем правители постепенно пасовали, лишь иногда придумывая что-нибудь действительно великое. Вот почему Люцифер был вне себя от ярости, когда ты разрушил его единственный достойный замысел за все столетие.
— Монгольское нашествие, — согласился Пэрри. — Теперь я лучше понимаю Люцифера.
— Дело в том, что в целом ничего не меняется — и не только в Аду. Добро
— вечно, и Зло — вечно, а человечество постоянно копошится между двумя этими крайностями. Как видишь, все довольно скучно.
Дьяволица понимала, что говорит. Не удивительно, что со временем воплощения Зла пренебрегали своими обязанностями — ими овладевала апатия. Должно быть, они даже чувствовали облегчение, освобождая дорогу преемникам…
Дела Пэрри в мире смертных обстояли не лучше. За исключением Хроноса и Нокс, остальные инкарнации встречали каждый его шаг в штыки, вероятно, испытывая от этого бесконечное удовлетворение. Насколько мог судить Пэрри, сами они достигли немногим больше, чем он. Казалось, воплощения Бессмертных занимались бессмысленной возней, таким образом, возможно, борясь с собственной скукой. Не питая к ним уважения, Пэрри понимал, однако, что противники очень хитры и способны привести его в замешательство, в то время как сам он не мог ответить им тем же.
Такая возможность появлялась у Властелина Ада, только когда инкарнации менялись. Правда, поначалу Пэрри упускал ее, так же как не пожелал навредить новому Хроносу, который на протяжении всей своей службы относился к нему с дружелюбием. Затем Хроноса сменил его предшественник, обладающий огромным опытом, который тоже стал другом Пэрри.
— Сколько я уже у власти? — неожиданно спросил он как-то у Лилы, вспомнив о времени.
— Девяносто пять лет, мой господин Сатана, — тотчас же ответила она.
— Целых девяносто пять! — ошеломленный, повторил Пэрри. — А мне показалось, что прошло всего несколько лет!
— Все верно — только несколько лет. Ведь не прошло даже столетия.
— Мне нужно что-то делать!
— Ты и так пытаешься, мой повелитель!
— Нет, я имею в виду что-нибудь значительное. Пришло время дать всем почувствовать, что к власти пришел Сатана.
— Как скажешь, хозяин, — не стала спорить она.
Должно быть. Лила не верила, что он на это способен. Нахмурившись, Пэрри стал обдумывать, за что взяться.
У него было две области влияния — Ад и царство смертных. Прежние усилия не оправдались ни в одной из них. Пэрри нуждался в лучшем управлении и пытался осуществлять его сам, да не очень-то удавалось.
Возможно, пришло время заменить Асмодея. Но кем? Вряд ли с приходом Мефистофеля что-то улучшится, а Люциферу Пэрри не доверял…
Внезапно он вспомнил.
— Лила, пойди и растопи Ассаргадона.
— Как вы сказали, мой господин? — Впервые он застал ее врасплох.
— Я собираюсь лет на десять поручить ему Ад и посмотреть, что из этого выйдет. Ведь он вполне опытный правитель?
— Несомненно, повелитель. Но…
— И он будет мне предан, не так ли?
— В данных обстоятельствах — да. Но…
— Тогда в чем же дело?
— Он проклят. Закован в лед. Ты ведь знаешь, как в прошлый раз мне пришлось его размораживать. Если он освободится ото льда, то непременно захочет…
— Гм-м, ты права. Чтобы поддерживать его в нормальном состоянии, нам придется приставить к нему дьяволицу. Кого бы ты посоветовала?
— Мой господин, он прекрасно разбирается в подобных вещах и будет настаивать только на мне. Уж я его знаю — он всегда требует самое лучшее…
Пэрри задумался.
— У этого парня хороший вкус. Ну, тогда и согревай его сама. А я пока возьму себе другую дьяволицу или душу грешницы. Например, Нефертити. Возможно, меня это даже немного развлечет. — С грешной душой египтянки он встретился по ходу своих преобразований Ада, и та, взамен на послабления, выразила готовность помочь Пэрри. Уж она-то провела в Аду немало времени, чтобы отдавать себе отчет в том, какого рода «помощь» от нее потребуется.
Приняв обычный облик, Лила пристально посмотрела на своего хозяина: