Возлюбленная белого хищника

Жнец Анна

Господи, как я была счастлива в этот момент! До сих пор помнила, как отваливались руки от бесконечных, а главное, бесплодных укачиваний, как разрывалось от страданий сердце, как душило меня чувство беспомощности и безысходности.

Я не хотела обратно в тот ад. Чудо. То, что случилось со мной и Молли, иначе назвать было нельзя. Настоящее выстраданное чудо.

И неважно, что за него приходилось платить. Все в этом мире имело цену.

Зыбкое ощущение радости сохранялось все утро. Пока Молли спала. Пока я кормила ее из бутылочки смесью, а потом показывала

малышке небольшую комнатку, которую нам выделили на базе. Окон здесь не было, зато были кровати: одна — взрослая, одноместная, с лаконичным деревянным изголовьем, вторая — детская на колесиках, с мультяшными зайчиками на постельном белье. Эту веселую простынку я захватила с собой из дома, как и одеяльце, как и мягкие розовые бортики, чтобы Молли не ушиблась во сне о твердые боковины кровати. Дочкины вещи были единственным ярким пятном в стерильной белизне нашей спальни. Белыми стенами, простыми линиями, даже запахом комната напоминала больничную палату.

Мое хрупкое душевное равновесие было нарушено после обеда, когда в наш с Молли счастливый мирок на двоих ворвалась тень. Лысый пришел напомнить о моих обязанностях.

— Призрак согласился вживить под кожу чип, который станет его контролировать. Мы пытались сделать это, когда он был в животном обличье, но безуспешно. Инородное тело отторгалось. Возможно, получится в человеческом. Еще мы собираемся сделать пару тестов.

— А я вам зачем?

Как же не хотелось уходить от Молли, высовываться из своей раковины!

— Мотивирующий фактор. Эти тесты, — лысый подвигал губами, словно давая себе время аккуратнее подобрать слова. — Не совсем приятные.

Ясно. От дурного предчувствия руки покрылись гусиной кожей.

В коридоре уже стояла женщина, готовая присмотреть за Молли в мое отсутствие. Забавно, но я не знала ее имени, как не знала имени и должности лысого. Ни тот, ни другая мне не представились.

— Няня, — ответила девица, когда при первой встрече я спросила, как ее зовут.

— Зачем тебе знать? — буркнул лысый на тот же самый вопрос.

— Надо же мне как-то к вам обращаться, — растерялась я тогда.

— Не надо. Я сам буду к тебе обращаться.

У женщины, которой я каждый раз отдавала Молли, было суровое лицо с кривым шрамом у виска, широкие ладони и наколки, которые она старательно прятала под длинными рукавами водолазки. Она выглядела на тридцать пять, загорелая, с продубленной кожей, с короткой, почти мужской стрижкой. Военная, переодетая в гражданскую, — я раскусила ее маскарад.

— А эти тесты, — спросила я у лысого по дороге, — ну, о которых вы говорили. Они психологические?

Мне почему-то представилось, как Призрак, этот гигантский мускулистый блондин, сидит на маленьком стульчике перед тщедушным мужичком в белом халате, а тот, как в фильмах, показывает ему картинки с черными кляксами, на которых пациент должен что-то увидеть.

— Да? Психологические? — повторила я с надеждой, а желудок все скручивало и скручивало от страха.

Лысый скосил на меня взгляд и насмешливо хмыкнул.

Поворот в лабораторию мы пропустили. Я проводила его растерянным взглядом и почувствовала, как пульс подскочил на несколько значений. Куда ты меня ведешь, лысый?

Как выяснилось — в комнату с еще одним зеркальным окном из тех, которыми снабжают допросные в полицейских участках.

Призрак уже был там, за стеной, в смежном помещении — сидел в медицинском кресле с руками, прикованными к подлокотникам. Растрепанные белые волосы частично закрывали лицо. Губы кривились в злобной ухмылке. Всем своим видом зверь показывал суетящимся вокруг него медикам свое презрение.

В этот раз он был одет. В черные джинсы, которые трещали на нем по швам. Обнаженный до пояса, Призрак сидел, широко раздвинув ноги, и лениво, на пробу дергал руками в массивных кандалах, пристегнутых к креслу, словно проверял, может ли освободиться. От этих движений мышцы на его плечах надувались, как шары.

Сзади к пленнику приближался врач со странным прибором, похожим одновременно и на шприц, и на пистолет.

— Что… что он собирается с ним делать?

Отчаянно захотелось постучать ладонью по стеклу — предупредить Призрака об опасности.

Глупая. Думала, он не слышит шагов?

В последний момент, когда врач со своей непонятной, устрашающего вида конструкцией уже был у кресла, зверь повернул голову и оскалился. Мужчина в белом халате отшатнулся от него в ужасе, да так и не рискнул больше приблизиться.

Раздраженно вздохнув, лысый вдавил палец в кнопку на пульте управления и заговорил. Его голос механическим эхом раздался в комнате за стеклом.

— Ну-ну, Призрак. Мы же все обсудили. Ты согласился принять чип.

Взгляд оборотня метнулся к окну-зеркалу. Лысый снова нажал какую-то кнопку, и стекло со стороны зверя стало прозрачным, потому что его блуждающий взгляд вдруг нашел мое лицо.

Пленник смотрел на меня. Пронзительными голубыми глазами. Смотрел как на самого дорогого человека в своей жизни.

— Ну так что, мы договорились? — повторил лысый, и зверь кивнул, не сводя с меня глаз.

Доктор за его спиной медленно, явно опасаясь, приблизился к креслу. Призрак не шевелился. Прибор, похожий и на шприц, и на пистолет, прижался к крепкой шее под волосами. Палец спустил курок.

— Хорошая киса, — довольно проговорил лысый. — Теперь ты наш. Проявишь агрессию без приказа — получишь разряд в сто двадцать тысяч вольт.

Зверь не повел и ухом. Он смотрел. По-прежнему смотрел на меня. Все это время. Не двигаясь, почти не моргая. Под этим взглядом я внезапно рухнула в бездонную пропасть чувства вины.

Это я помогла окончательно подчинить Призрака. Это с моей помощью ему на горло надели рабский ошейник. Насколько я успела понять, в человеческом облике пленник уязвимее, чем в животном. Из-за меня он обернулся. Из-за меня позволил себя чипировать. Из-за лживой обманщицы, которая даже не его истинная пара.

— А теперь тесты.

Мне показалось, что лысый сейчас потрет руки в предвкушении.

В тот момент я еще не знала, какое испытание меня ждет.

* * *