Возлюбленная двух оборотней
Шрифт:
— Мы очень любим тебя, Шеллия. Ты та, кто стал для нас не только милым собеседником, источником, незаменимым другом, но и спутницей нашей души. Примешь ли ты нашу любовь и наше предложение всегда быть рядом с тобой, заботиться о тебе, любить тебя?
Я ответила «да», даже не задумавшись. Лишь потом прошептала, как люблю их, хотя и этот шепот дался с трудом: от переполнявших меня чувств хотелось плакать, но как я могла плакать в свой самый счастливый день?
А после этого все закрутилось со скоростью света. Оказывается, это только я пропустила момент, когда год моего пребывания в качестве невесты завершился, а Лекс и Рассел прекрасно за этим следили. И подготовились к свадьбе, которая состоялась…
Днем на следующий день!
Все родственники, все друзья и даже Лоретта с Эшем прибыли, потому Рассел и Лекс организовали все заранее. И даже свадебное платье для меня подготовили. И не возмутиться — во-первых, по традициям оборотней именно мужчины готовили свадьбу от и до, а, во-вторых, я и сама хотела стать не невестой, а законной женой.
Признаться, свадьбы я немного боялась, все же не привыкла к большому скоплению людей и оборотней. Но все прошло легко, душевно, друзья и родичи Лекса и Рассела оказались очень милыми и так искренне радовались, что именно я стала невестой оборотней, что я не могла не улыбаться. Это было приятно. Свадебный банкет пролетел незаметно.
***
В комнату Рассел меня вносил. Я бы и не дошла: ноги не держали, но вовсе не от усталости. От предвкушения и желания. От понимания, что я наконец стану их — полностью и без остатка. Что наши занятия любовью станут полноценными.
Да, от этой мысли у меня не только колени подгибались, но и руки дрожали.
Год, целый год мы целовались, ласкали друг друга — пальцами, руками, языком. Везде, где только можно. Скажи мне кто-то раньше, что я с удовольствием буду ласкать ртом мужскую плоть — покрутила бы у виска и посоветовала лечить голову, но…
Но я действительно делала это с удовольствием. Минет, признаюсь, стал одним из моих любимых способов доставить удовольствие моим мужчинам. Было что-то завораживающее в том, что я могла прикасаться к большому естеству, позволять ему проникать себе в рот, а самой ласкать нежную кожу языком, заставляя кого-то из мужчин — Рассела или Лекса — стонать от удовольствия. И испытывать оргазм. Я даже удовлетворила свое ужасно постыдное любопытство: семя действительно оказалось горьким. И выплевывала я его на то самое многострадальное покрывало, которым мне вытирали руки, а потом чистили заклинанием.
Мне, на самом деле, много что нравилось. И прикосновения к груди, и ласки той самой чувствительной точки между бедер, из-за которой я каждый раз испытывала настоящий взрыв эмоций.
Если эмоционально отношения с Расселом и Лексом бывали разными, то постель была неизменно прекрасна — я наслаждалась каждым прикосновением. И потому сейчас безумно хотела свою первую брачную ночь. Лекса или Рассела — не знаю, кого больше.
Я посмеялась, когда мне предложили выбрать, и ответила, что хочу их обоих, а потому выбирать не стану. Пусть между собой разберутся — хоть договорятся, хоть в дуэли сражаются, хоть палочку вытягивают.
На кровать меня опустили очень нежно. И аккуратно раздевали в четыре руки, покрывая мою кожу поцелуями. Это… удивительно.
Нет, Рассел и Лекс всегда в постели обращались со мной очень осторожно, но в последние разы, когда я привыкла, их прикосновения были куда более страстными и горячими.
— Первая брачная ночь, — усмехнулся Лекс. — Все лучшее для нашей невинной красавицы-жены.
Насчет невинной я бы поспорила, но если им нравится так думать… пожалуйста! К тому же, мне нравилось все, что сейчас происходило. И осторожные руки, и невесомые поцелуи, и едва заметный ветерок из окна, гулявший по моему уже полностью обнаженному телу и добавлявший свой градус ощущений.
Признаться, к тому, что меня возьмут, я была готова ровно в тот момент, как меня опустили на кровать и поцеловали. Уже тогда между бедрами было смущающе влажно — возбуждение я чувствовала такое, что не понимала, как еще осознаю реальность и не схожу с ума.
Но Рассел и Лекс продолжали меня ласкать. За-лас-ки-вать!
Вырывая стоны, вздохи, мольбы, вызывая слезы — слезы предвкушения и обиды, что мне не дают самое главное.
Хорошо, что они не заставили меня ждать долго. Я лежала на спине, когда Рассел откатился на бок, ласково целуя меня в плечо, а Лекс всунул колено между моих ног, заставляя покорно раздвинуть бедра.
Я… хотела этого. Еще немного — и я бы стала ругаться, что он не торопится. К счастью, Лекс не медлил: опустился между моих бедер и медленно, очень медленно, настолько, что я чувствовала, как головка его члена сначала соприкасается с бедром, потом с моими влажными складками, раздвигает их и проникает внутрь. Медленно, безумно медленно, но очень настойчиво. Как мышцы с некоторым трудом привыкают к тому, что внутри меня нечто большое, постороннее, горячее.
Я смотрела ему в глаза, потому что не могла от них оторваться. Оторваться от того, как обычный человеческий зрачок становится узким, звериным, свидетельствуя о том, что внутри Лекса бушуют такие сильные эмоции, что контроль он не способен сохранять, а потом обратно. Я улыбнулась, чувствуя себя невероятно счастливой.
Боли не было, видимо, я была слишком расслаблена и возбуждена. Легкий дискомфорт от того, что кое-что у кое-кого слишком уж большое (могло бы быть и поменьше!) был, но мои мужья мне уже рассказывали, что большой размер доставит мне дискомфорт лишь в самом начале, а дальше я буду получать от него несравненное наслаждение.
Медленное проникновение вскоре сменилось очень медленными степенными толчками. Я даже не выдержала и попросила:
— Быстрее.
— Не сегодня, — хмыкнул Лекс, на лбу которого блестел пот.
Сдерживался?
Недолго. Внезапно наклонился чуть ближе, сменил угол проникновения так, что невольный вскрик вырвался из меня — так ощущения стали еще острее — и задвигался чуть быстрее.
Это было приятно. Остро. Острее, чем все, что я испытывала с моими мужчинами до этого. И мне не понадобилось много времени, чтобы достичь оргазма, вскрикивая и выдыхая его имя шепотом.
Пара толчков — и Лекс вышел из меня, так и не излившись внутрь. Помог себе рукой, выплеснувшись на мой живот.