Возлюбленные-соперники
Шрифт:
Герцогиня слегка ослабила хватку и наконец отпустила руку Беллы.
— Вы, должно быть, считаете, что я относилась к Джеймсу в детстве не так, как должно?
Белла долго колебалась, но все же сказала:
— Он же ваш внук независимо от того, кто его мать.
Лицо герцогини сморщилось. Исчезла высокородная надменная аристократка, уступив место старой больной женщине.
— Мне остается только сожалеть, — сказала она. — Понимаете, когда мой сын, отец Джеймса, вернулся из Оксфорда, он вел себя как настоящий повеса. Одно дело сделать
— Джеймс ни в чем не был виноват.
— Да, я совершила ужасную ошибку. Грегори рос донельзя избалованным, испорченным мальчишкой. Я всегда закрывала глаза на его дурные поступки. Но, скажу вам правду, сейчас я довольна, что Джеймс стал законным наследником. Он достойный человек. Жаль только, что мое время стремительно уходит и я не увижу его наследника, — проговорила герцогиня.
Белла снова оказалась во власти противоречивых эмоций. Может быть, сказать ей о своей беременности? Хотя такие секреты не открывают перед свадьбой.
Но ведь герцогиня умирает.
И Белла решилась:
— Возможно, вы увидите наследника несколько раньше, чем рассчитываете.
Ее лицо озарилось искренней радостью.
— Вы беременны? В тот самый момент, когда Джеймс ворвался с вами на руках в мою гостиную, я знала, что мои молитвы будут услышаны.
Приехав домой из «Линкольнз инн», Джеймс узнал, что ни Беллы, ни его бабушки нет дома. Стоджес сообщил, что обе женщины отправились по магазинам, чтобы купить веера и прочие аксессуары для сегодняшнего бала.
Джеймс с нетерпением ожидал возможности представить обществу Беллу. Главное, что при этом она будет рядом, под руку с ним. Всю прошедшую неделю он старался держаться от нее подальше, поскольку внезапно обнаружил, что не может находиться с ней в одной комнате и не касаться ее. Он решил уважать ее желания, но, черт возьми, это решение стоило ему слишком дорого. Достаточно было одного только взгляда на нее, пусть даже мельком, и он чувствовал возбуждение.
А до свадьбы еще так далеко.
«Я превратился во влюбленного идиота», — мрачно размышлял Джеймс. Он страстно желал видеть ее своей женой, и мысль о том, что она носит его ребенка, не пугала, а приятно волновала.
Этого ребенка он будет любить так, как никогда не любили его. А если у него родится сын, к черту все на свете пансионы и закрытые школы с короткими визитами домой на каникулы. Джеймс будет проводить время со своим ребенком каждый день, будет вместе с ним завтракать и обедать, учить ездить верхом и охотиться, читать и писать. И главное, его малыш никогда не усомнится в том, что любим.
Раздался стук во входную дверь. Стоджеса рядом не оказалось, и Джеймс открыл дверь сам.
— Добрый день, Грегори, — сказал он. — Вдовствующей герцогини нет дома.
— Я пришел поговорить с тобой.
Джеймс распахнул дверь, и Грегори вошел в дом. Судя по всему, его брат подготовился к сегодняшнему визиту, постарался привести себя в порядок. Он был прилично одет, но никакая одежда не могла скрыть его болезненной худобы. Он выглядел как голодающий.
Это проклятый опиум сжирает его плоть. Чем хуже аппетит, тем больше потребность в дурмане.
Джеймс жестом велел Грегори пройти в библиотеку и предложил виски. Тот не отказался, взял стакан и расположился в кресле.
— Насколько я понял, тебя можно поздравить.
— Ты говоришь о предстоящей свадьбе?
— Нет, я говорю о твоем пока еще не рожденном наследнике.
Джеймс поставил стакан, нахмурился и подался к брату.
— О, не пытайся отрицать. Я вчера был здесь — хотел кое-что с тобой обсудить. И при мне герцогиня приказала одному из своих личных лакеев отыскать на чердаке колыбельку. Старая карга только и думает, что о наследнике титула Блэквудов. Колыбелька, по ее словам, принадлежала нашему отцу. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять — в семействе ожидается прибавление. Но не тревожься, братец, я умею хранить секреты.
Джеймс был искренне удивлен, узнав, что бабушка знает о ребенке. Должно быть, ей сказала Белла. Но почему?
— Мне трудно поверить, что ты явился сюда только с поздравлениями, — насмешливо сказал он брату.
Грегори сделал вид, что не заметил насмешки.
— Неудивительно, что ты поспешил с получением специального разрешения. Лучше уж сыграть свадьбу побыстрее, чтобы наследник был законным. Ты же наверняка не захочешь, чтобы к твоему ребенку относились так же, как к тебе.
Джеймс прищурился.
— Скажи, зачем ты пришел?
— Я хотел бы поговорить о содержании, о котором ты упоминал. В прошлый раз я поторопился. Теперь знаю: наш отец решил, что должен оставить наследнику все. Мне он не завещал ни шиллинга.
— Как я уже говорил раньше, если управление герцогскими имениями тебе не по душе, у меня много деловых интересов. Мне отнюдь не помешает помощь, за которую я готов платить.
Джеймс знал, что это будет подачка, а вовсе не жалованье, но Грегори все же его брат… как-никак.
Грегори рассмеялся.
— Неудивительно, что ты меня не понимаешь. Ты же был барристером. Подумать только, каким-то жалким барристером! Тебя не готовили к наследованию титула. А я в отличие от тебя джентльмен. Мы никогда не договоримся.
Голос Джеймса стал суровым:
— Не будь идиотом. Обстоятельства изменились. Теперь титул у меня, и я не собираюсь его тебе возвращать. Бери то, что дают. Я умею быть щедрым, Грегори.
— Что ты знаешь о щедрости, ты, отобравший у меня титул, богатство и невесту?!