Возлюбленный лекарь

Моран Маша

Внутри снова начала закипать злость:

— И ты так спокойно об этом говоришь?

— А чего мне волноваться? – Ясуо с недоумением посмотрел на меня и встал с колен.

— Что если кому-то потребуется помощь? А его нет на месте.

Ясуо улыбнулся:

— Так он же тоже живой человек. До него у нас и вовсе никого долго не было. К тому же, господин Рэйден никому не позволяет собирать травы для него. Говорит, что лучше знает, какую травку срезать, а какую оставить дозревать. А если кому помощь понадобится,

так подождет.

И в самом деле, чего это я так разозлился? Годами эти люди обходились вообще без чьей-либо помощи. Лекарь один, помощников у него нет. Обязанности перепоручить некому.

Я кивнул самому себе, но тут же в памяти всплыло встревоженное лицо наложницы. А что если они где-то уединились?

Да какая мне разница?! Пусть хоть с обеими развлекается. От возникшей в голове картины стало мерзко и неприятно.

Я подошел к заваленному бумагами, пучкам трав и ступками столу. Здесь царил полный беспорядок. Похоже, дисциплинированностью Рэйден не отличается.

Лекарские справочники вперемешку с травниками и алхимическими свитками.

Был даже свиток со стихами. Рэйден увлекается поэзией? Стихотворение, правда, оказалось всего одно, но его автор… Наш придворный поэт. Мой учитель литературы и поэзии. Откуда у простого лекаря с приграничья свиток, написанный рукой известного поэта?

– 12-

От размышлений меня отвлек вбежавший в зал Джун:

— Господин! Господин! Я так и знал, что вы здесь! Генерал Фу послал меня разыскать вас.

— Вот как? И зачем же я понадобился генералу?

Мальчишка почесал голову:

— Не знаю, но он приказал всем срочно вас найти и привести к нему.

— Ладно. Веди.

Джун кивнул и вприпрыжку побежал вперед.

Что генералу могло от меня понадобиться? Неужели, узнал, кто я такой?

Джун привел меня на ристалище, заполненное мрачными солдатами и унылыми крестьянами. При моем появлении по толпе пробежал рокот. Ко мне тут же обратились десятки глаз. Хоть на мне и была чужая одежда, я все равно отличался от этих людей. И они это видели.

Генерал Фу, облаченный в доспехи и с оголенным мечом, вышел из-за спин солдат.

— Господин Ван. – Он холодно поклонился и встал напротив меня. Не нужно было разбираться в людях, чтобы понять – он испытывал ко мне неприязнь. – Должно быть вас прислали, чтобы вы научили нас сражаться с черными монахами.

Я такого не говорил, но и спорить с генералом не собирался. Мне было все равно, что он там себе напридумывал. Главное – дождаться выздоровления Дайске. Тогда мы сможем продолжить наш путь.

— Но прежде чем мы начнем обучение, я бы лично хотел убедиться в ваших боевых навыках. Мальчишка и неразумный крестьянин – не самые знающие бойцы.

Его воины подобострастно рассмеялись, а вот крестьяне начали стыдливо опускать

глаза.

Видимо, генерал решил меня прилюдно унизить. И кажется, я знал, на кого рассчитан этот спектакль – за ограждением появились обе наложницы с яркими зонтиками. Генерал тут же расправил плечи и скосил глаза в их сторону.

Я отвернулся, не собираясь участвовать в этом дешевом спектакле:

— Не разумно считать крестьян глупее себя, генерал.

За спиной послышался ропот голосов, к которому я не собирался прислушиваться. Пусть разбираются самостоятельно.

Гневный оклик разнесся над всей крепостью:

— Стоять!

Да что ж он ко мне прицепился? Я не претендую на его наложницу. Неужели, он еще не понял?

Я обернулся.

Генерал указал на меня мечом. Солдаты за его спиной сомкнули ряды.

— Сражайтесь.

Я развел руками:

— Я не взял оружия. Как-нибудь в другой раз.

Он вытащил у одного из солдат меч и бросил к моим ногам.

— Это оружие вас удовлетворит? – Он весь побагровел от ярости.

Не знаю зачем провоцировал его, но остановиться уже не мог. Каким бы искусным воином ни был генерал, он должен знать свое место.

— Нет.

— Хватит тянуть время! Сражайтесь! Или господин Ван слишком мягок для этого? – Он направился ко мне.

Я усмехнулся. Мое имя на древнем наречии означало «облако». Почему-то все поэты считали облака мягкими и нежными. Я никогда не понимал, как водяной пар может быть мягким или нежным. Наверное именно поэтому учитель всегда считал меня бездарем в литературе.

Генерал побежал на меня. Между нами было шагов двадцать – достаточно, чтобы решить: устроить представление, которое все так ждут, поиграть с генералом или сразу указать на его место?

Я осмотрелся: к ристалищу стягивались все обитатели крепости. Но среди десятков любопытных лиц не было ни одного со смертельно бледной кожей и голубыми глазами. Не знаю почему, но я снова разозлился.

Генерал взмахнул мечом. Меня коснулся поток воздуха от его движения. Я оттолкнулся от земли, почти взлетая в воздух. По толпе прошелся удивленный вздох. Я направил свое тело к ограждению и, быстро пробежал по перилам. Спрыгивая, толкнул ногой генерала, которой не удержался и полетел лицом в землю. Выхватить из руки генерала меч оказалось до смешного легко.

Он упал прямо к моим ногам. Я успел подставить ступню, чтобы он не ткнулся носом пыль. Но в душе я знал, что делаю это, чтобы еще больше унизить его.

Генерал с яростью взглянул ну меня снизу вверх, а я направил его же меч ему в лоб:

— Не потому, что мягкий. А потому что двигаюсь легко, как облака, влекомые ветром.

Я бросил его меч и отправился прочь с ристалища. За спиной нарастал шум, который не утихал даже когда я отошел достаточно далеко.

— Господин Ван! Господин Ван!