Возлюбленный мой
Шрифт:
Словно он был ее будущим.
Довольно иронично, потому что, по идее, Лэйла была для него идеальным вариантом. Который навсегда мог решить его проблемы с женитьбой.
Но его сердце не испытывало ровным счетом ничего.
Так что да, черта с два он возьмет на себя ответственность за ее надежды и мечты. И ни в коем случае не дойдет с ней до конца. Ее уже соблазнила фантазия о нем, и если он на самом деле займется с ней любовью, будет только хуже: когда не знаешь ничего лучшего, простое физическое желание можно легко по ошибке принять за что-то более глубокое и осмысленное.
Черт возьми,
Например, как в ситуации с той девицей в тату-салоне, которая дала ему свой номер телефона. У него не было желания ей звонить. Он даже не мог вспомнить ее имя – и этот информационный вакуум его ни в малейшей степени не тревожил. Любая женщина, что трахается с незнакомым мужчиной в общественном месте, практически на глазах других, едва ли станет той, с кем ему хотелось бы заводить отношения.
Грубо? Да. Двойные стандарты? Ни в коем случае. Он и к себе не испытывал уважения, так что никого и никогда не судил.
Кроме того, Лэйла понятия не имела, чем он занимался с людьми после своего превращения ... обо всем сексе в туалетах, переулках и темных углах клубов, эта грязная математика и добавляла ему опыта в том, как обращаться с телом.
С любым. И мужским и женским.
Дерьмо. Разве это не наводит на мысли о том, как Блэй провел день.
Куин достал телефон. Найдя сообщение, которое Блэй прислал с неизвестного номера, он снова и снова его перечитывал.
Наверное, оно пришло с телефона Сэкстона.
Наверное, его прислали прямо из кровати.
Швырнув БлэкБерри на стол, Куин поднялся с кровати. В ванной комнате он снова не стал включать свет, потому что не жаждал видеть себя в джинсах и рубашке, в которых спал.
Он выглядел ужасно. Вне всяких сомнений.
Пока он умывался, раздалось тихое жужжанье – поднялись оконные ставни. Молча, с упаковкой Барбазола [97] в руке, он посмотрел в окно, вода капала с его подбородка. В лунном свете, почки серебрянно-стволых берез под окном тянулись вверх, сообщая, какой выдался теплый день.
97
Американская марка кремов для бритья.
Он пытался не думать о пробужденной сексуальности Блэя.
Пробужденной двоюродным братом Куина.
Испытывая к себе отвращение, он передумал бриться и вышел из комнаты. Направляясь на кухню, он шел максимально быстро, хотя атмосферное давление в черепной коробке заставляло волноваться о здоровье и сохранности зрительных нервов.
Внизу, в вотчине Фритца, пока тот готовил Первую Трапезу, он сварил себе кофе. Хорошо, что все сейчас заняты. Когда чувствуешь себя хреново, хочется побыть в одиночестве.
Да и гордость в эти моменты играла важную роль.
Только вот он забыл добавить зерен, поэтому в конечном итоге у него получился лишь кувшин чистой горячей воды.
Дубль два, только в этот раз с зернами.
Он уже выходил из столовой с термосом, полным темного чудо-напитка, и упаковкой аспирина, когда Фритц открыл дверь в вестибюль.
Пара, что прошла мимо вежливого доджена гарантировала
98
Растворимый аспирин.
На долю секунды, он практически зарычал, и с каким-то собственническим инстинктом захотел припарковать между этой парочкой свой Хаммер. Но потом он понял, что их объятья носили явно медицинский характер. Сэкстон, казалось, еле держался на ногах, и его лицо, очевидно, использовали в качестве боксерской груши.
Теперь Куин зарычал по другой причине. – Кто, черт возьми, сделал это с тобой?
Вряд ли это была семья. Родственники Сэкса ровно относились к его ориентации.
– Говори, – потребовал он. И как только он получит ответ на этот вопрос, последует следующий, о том, как, черт возьми, Блэй посмел привести чужака в место принадлежащее Братству, и более того, в дом Первой Семьи.
Ну, и вопрос номер три – «Как это было?» – так и не буден задан. Точнее, он застрянет в горле.
Сэкстон улыбнулся. Ну, попытался. Его верхняя губа не двигалась. – Ничего, небольшое столкновение с отбросами человеческого общества. Давайте не будем предаваться эмоциям, хорошо?
– К черту. И что ты вообще забыл здесь вместе с ним? – Куин смотрел на Блэя и старался не искать на нем следы ожогов. – Он не может находиться в этом доме. Ты не должен был приводить его…
Сверху послышался голос Рофа, глубокий баритон Короля заполнил фойе, прервав их спор. – Блэй не шутил, когда говорил о твоем состоянии, правда? Тебя порядком потрепали, сынок.
Поклонившись, Сэкстон прохрипел. – Прошу прощения, Ваше Величество, за мой непрезентабельный вид. Так великодушно с Вашей стороны приветствовать меня лично.
– Ты помог мне, когда я нуждался в этом. Я возвращаю долги. Всегда. Но знай, если ты поставишь под угрозу сохранность моего дома, я отрежу твои яйца и скормлю их тебе же самому.
Роф, я тебя обожаю, подумал Куин.
Сэкстон поклонился еще раз. – Я все понял.
Роф стоял наверху лестницы и не смотрел вниз, по его очкам казалось, будто он разглядывает фрески на высоком потолке. Но даже будучи слепым, он ничего не упускал из вида. – У Куина есть кофе, судя по запаху, думаю, он придется как раз кстати, и Фритц затопил камин в комнате, что отведена специально для тебя. Хочешь перекусить, прежде чем кормиться?
Кормиться? Кормиться??
Куин ненавидел информационный вакуум, даже если речь шла о таких мелочах как меню к трапезе. Сэкстон, особняк, Блэй и чья-то вена? Да, от незнания и непонимания кончики клыков покалывало.
Сэкстон опять поклонился. – Воистину, Вы очень гостеприимный хозяин.
– Фритц, принеси парню что-нибудь пожевать. Избранная скоро прибудет.
Вена Избранной?
Господи, что именно Сэкстон сделал для Короля? Чью задницу он спас?
– И тебя осмотрит наш врач. – Роф поднял ладонь. – Я чувствую твою боль, она как смесь керосина и свежего перца в моем носу. Поторапливайся. Позаботься о себе, а потом мы поговорим.