Возмездие
Шрифт:
Новиков встал из-за стола и подошёл к серванту. Он достал оттуда две рюмки, початую бутылку коньяка и тарелочку с нарезанным лимоном. Всё это он поставил на стол и разлил коньяк по рюмкам.
— У меня теперь только одна надежда, это на тебя, Юрий Андреевич. Насколько я знаю, вы раньше даже дружили с ним. Он наверняка тебе много рассказывал о себе, о своих друзьях и знакомых. Сейчас, Юрий Андреевич, всё это нужно вспомнить и проанализировать. Я не думаю, что он уехал из города. Он здесь, я это чувствую своей печёнкой. Наверняка осел где-то в пригороде и внимательно наблюдает за нашими действиями. Ты его должен найти и расколоть до самой задницы.
Харитонов посмотрел на него, стараясь угадать, с чем это всё связано.
— Ты, Юрий Андреевич, помнишь тот момент, когда ты его закрыл на трое суток в камеру? Так вот, я его поднял к себе и попытался поговорить с ним. Ты, Юра, не поверишь, но он отпетый, окончательно отмороженный ублюдок. Он мне здесь такое наговорил, с ушей не стрясёшь. Говорит, что разберётся со всеми, кто имеет хоть какое-то отношение к гибели его девушки. Говорит, что всех купили бандиты, в том числе и меня. Ты представляешь, какой нахал! Взять вот просто так, голословно и заявить подобное. Ну, погоди, Лавров, я ещё с тобой разберусь. Я посмотрю тебя изнутри, как это так — орденоносец и вдруг встал бандитом.
Он выпил коньяк, не обратив внимания на то, что Харитонов даже не прикоснулся к спиртному. Новиков снова налил себе коньяка в рюмку и посмотрел на Харитонова.
— Мне ещё тогда, когда я первый раз увидел его, он сразу не понравился. Все в одну сторону, а он в другую. Всё прикрывался то законом, то ещё чем-нибудь. Помнишь это его первое задержание? По-моему, он тогда задержал Кактуса, которого ночью освободил дежурный прокурор. Другой бы промолчал, сделал вид, что ничего не произошло. А этот стал звонить в прокуратуру, выяснять, на каком основании освободили. Всё правды добивался, а сам скатился до рядового убийцы.
— А он не рядовой убийца, он каратель, — неожиданно для Новикова сказал Харитонов. — Да, да каратель. Не стоит этому удивляться. Заметьте, он не убивает невинных людей. Он просто идёт по цепочке, устраняя одного виновного в смерти девушки за другим. На ком он остановится, я не знаю. Знаю лишь одно, намучимся мы с ним.
Харитонов посмотрел на Новикова, на его лице был написан испуг.
— Вы слышали что-нибудь о «Белой стреле»? — спросил он Новикова. — Так вот, эти «стрелы» мочат всех без разбора: авторитетов уголовного мира, коммерсантов, которые поднялись на крови. Я вот думаю, а вдруг он тоже из этих, я имею в виду, из «Белой стрелы». Что Вы так на меня смотрите испуганно? Всё может быть. Там тоже, говорят, бывшие бойцы спецназа и оперативных служб. Вы вспомните, где он служил? В разведке ВДВ. А это покруче всякого спецназа будет. Он прошёл войну, научился убивать. Ему неведом страх и сомнения. Государство само научило его всему этому, дало практику. Просто так мы его с Вами не возьмём. Ему, в отличие от нас, терять уже нечего.
Рука Новикова, поднявшего рюмку, мелко задрожала, коньяк стал выплёскиваться из рюмки прямо на его полированный стол. Он удивлённо посмотрел на Харитонова и осторожно поставил рюмку на стол.
— А что? Всё может быть, — произнёс, наконец, Новиков. — Если это так, то нас ожидают с тобой страшные перспективы. Лавров перебьёт многих, прежде чем мы его нейтрализуем.
Харитонов встал с кресла.
— Извините, Владимир Иванович, но я пойду, устал очень.
— Иди. Отдохни немного. Кто из ваших завтра поедет в морг на вскрытие Канадца? — спросил его Новиков и, не дождавшись ответа, задумчиво сел в своё кресло.
Как только за Харитоновым закрылась дверь, Новиков схватил телефонную трубку и стал набирать номер.
— Да, слушаю, — услышал он голос Жана. — Кто это?
— Новиков. Необходимо встретиться. Есть тема, нужно обсудить.
— Сколько сейчас времени? — спросил его Жан.
— Начало седьмого. Или ты уже отдыхаешь?
— Нет, я не отдыхаю. Жду тебя в восемь в ресторане «Восток». Только прошу тебя, не опаздывай, ты же знаешь, что я очень не люблю, когда люди опаздывают.
— Всё, договорились. В восемь встретимся в ресторане, — ответил Новиков и положил трубку.
Он допил коньяк, налитый в рюмку, и прошёл в комнату отдыха, где переоделся в штатский костюм. Посмотрев на себя в зеркало, он невольно отметил про себя, что за последние три месяца он определённо сдал. Его лицо приобрело какой-то нездоровый оттенок, а под глазами появились тёмные круги. Взгляд его упал на волосы.
«Седеем», — подумал Новиков, рассматривая в зеркале свою причёску.
Он вышел из комнаты и сел в кресло. Взглянув на полную рюмку Харитонова, он, пододвинув её к себе, выпил налитый коньяк и закашлялся. На глазах его выступили слёзы. Новиков осторожно смахнул их своим носовым платком и, взяв в руки пульт, включил телевизор. Диктор телевидения, миловидная девушка лет двадцати пяти, рассказывала телезрителям об обнаруженном сегодня утром трупе преступного авторитета по кличке «Канадец». Затем она обратилась с экрана телевизора к руководству городского управления милиции, спрашивая, когда прекратится этот бандитский беспредел. Новиков раздражённо выключил телевизор и снова налил себе рюмку коньяка.
«Я бы посмотрел на тебя, что ты бы предприняла на моём месте, — раздражённо подумал он про себя. — Болтать всегда проще, чем что-то делать».
Поднявшись с кресла, он быстро убрал в сервант недопитый коньяк, рюмки, после чего надел пальто и направился к выходу. Времени у него было вполне достаточно, чтобы не опоздать на встречу, и он решил пройтись немного пешком. Он шёл по улице Пушкина, обходя стороной весенние лужи. Из головы не выходил разговор с Харитоновым. Новиков и до этого неоднократно слышал об организации «Белая стрела», в которую входили бывшие спецназовцы, сотрудники КГБ и МВД. Он невольно вспомнил слова бывшего генерала Лебедя, который призывал физически уничтожать всех преступных авторитетов и продажных бизнесменов, которые финансировали преступную деятельность. Но это было в Москве. Неужели Лавров был одним из тех, кто состоял в этой организации? Он всё больше и больше приходил к мнению, что это действительно так.
«А почему бы и нет? Ведь, насколько я помню, перед тем, как вернуться в Казань, он был в Москве. Вполне возможно, что там он и вступил в эту организацию. Поэтому он так дерзко и разговаривал со мной? — подумал он. — Я бы тоже на его месте разговаривал точно так же, как и он, чувствуя за собой подобную поддержку».
Неожиданно Новиков остановился. У него ёкнуло сердце, и волна страха накрыла его с головой. Лоб его покрылся испариной, слабость сковала всё его тело. Он почувствовал, что перед его глазами медленно поплыла куда-то улица Пушкина. Он вдруг вспомнил слова Лаврова, адресованные ему. Как он тогда сказал, старался он вспомнить: «Передай им всем, что всех вас ждёт один конец».
«Почему он так сказал? — думал Новиков. — Неужели он в курсе моих взаимоотношений с Жаном? Если это так, то значит, моя жизнь находится в опасности так же, как и жизнь Жана».
Он упёрся спиной в стенку дома. Ноги его стали ватными.
«Нужно что-то делать, — подумал он про себя. — Не сидеть же и не ждать, когда тот придёт и застрелит его. Нужно каким-то образом заставить Жана ликвидировать Лаврова. Но для этого необходимо его найти».
Он пересёк улицу Профсоюзную и остановился около дверей ресторана «Восток». Оглядевшись по сторонам, он заметил машину Жана, которая уже стояла около ресторана.