Возмездие
Шрифт:
Отложив ручку, он нажал кнопку на торце рабочего стола и коротко бросил в сторону встроенного микрофона:
– Сводки.
Дверь почти немедленно отворилась, и в кабинет вошла Ольга Волжанова, новая генеральская секретарша. У нее были длинные ноги и большая грудь, как он любил.
Скользнув взглядом по ее фигуре, Левченко показал место, куда следовало положить папку.
– Лев Николаевич… – начала Ольга.
– Слушаю? – Он поднял на нее глаза.
Ее волосы были стянуты на затылке так туго, что глаза выглядели раскосыми, а скулы выпирали в стороны. Да, она была девушкой что надо.
– Вы обещали дать ответ после праздников, – произнесла Ольга, подрагивая от переполнявшей ее решимости.
Левченко
– Ступай на место. Сейчас рабочий день. Вечером поговорим.
Потоптавшись немного на своих каблуках, секретарша промаршировала к выходу. Узкая юбка не позволяла ей делать широкие шаги, зато идеально облегала ягодицы. Полюбовавшись ими, Левченко подумал, что вечером, конечно, ответит Ольге утвердительно. Нельзя упускать такую замечательную девочку. Но и ослаблять поводок тоже нельзя, не то сразу забудет о субординации, отчего их отношения лишатся главной прелести. Пусть сидит и ждет вечера. А потом ждет, когда Левченко исполнит данное ей обещание. Возможно, он действительно уйдет от жены. А может быть, и нет. Там видно будет. Совсем не обязательно заглядывать так далеко.
Выбросив из оперативной памяти Ольгу с ее ягодицами и претензиями, Левченко занялся изучением оперативных сводок, собранных из всех отделений. Примерно семьдесят процентов информации было хламом, не имеющим никакого отношения к организованной преступности: всякая бытовуха, уголовщина и психопатия. Но остальное заслуживало внимания. Если попытаться определить суть всех этих сообщений, то сводились они к одному: в городе действует некая новая, никому не известная таинственная группировка, запугивающая, пытающая и убивающая бизнесменов с целью установления повсюду своей бандитской крыши.
Остальные ОПГ оказались не готовы к такому обороту событий. Тем более что главари их – в количестве трех штук – были очень удачно убиты в один день, так что их криминальные империи остались без руководства, раздираемые междоусобицами, распрями, борьбой за власть и прочими непонятками.
Это приключилось в конце декабря, когда одни отмечали чуждое народу Рождество, а другие готовились к встрече Нового года. Первым отбыл в миры иные авторитет Самсон, вошедший в ювелирный магазин за подарками для своих многочисленных пассий: сквозь окно набросали эр-гэшек из гранатометов, вот и все дела. Самсона потом из витрин выскребали, нашпигованного золотом и бриллиантами. Не прошло и часа, как скопытился Артур Канарский, тоже взорванный, но не гранатой, а противотанковой миной, примагниченной к днищу его бронированного «мерседеса». Ну а Жорика Грека достали прямо в аэропорту, куда он примчался, чтобы улететь отсюда подальше. Таможенники взяли его с пакетиком героина, упрятали на сутки в каталажку, а там Грека зарезал какой-то невменяемый ханыга.
И не стало в городе прежних трех авторитетов, на которых, как на китах, держался криминальный мир. И вынырнула из ниоткуда новая группировка, лидера которой никто в этих краях в глаза не видывал и слыхом не слыхивал. Кто такой этот Вальтер? Откуда взялся? Каких мастей? С кем раньше ходил воровскими дорожками и топтал зоны? Ни следов, ни зацепок.
Закрыв папку, Левченко дал Ольге знать, что готов провести совещание. Начальники отделов, уже дожидавшиеся в приемной, вошли в порядке очередности и заняли привычные места за длинным приставным столом. Выслушивая рапорты и предложения, Левченко с серьезным видом кивал и делал задумчивое лицо, хотя на самом деле мысли его были далеко.
Неурочная встреча с Корчаком всколыхнула в нем целое море воспоминаний.
Они знали друг друга с детства, когда сталкивались во дворе. Поскольку Левченко был старше, он с Игнатом почти не общался, если не считать случайных подзатыльников или пенделей, которые отгребал малыш, если путался под ногами. Остальные первоклашки и второклашки терпели такое отношение безропотно, сознавая всю свою убогую незначительность в сравнении с десятилетним Львом, который уже и покуривал, и умел на стенах всякие разности рисовать, и, случалось, с почти взрослыми пацанами в футбол гонял или в картишки поигрывал. Он был сильным и развитым не по годам. Схлопотать от такого щелбан или затрещину казалось делом обычным и в общем-то справедливым.
Один Игнат так не считал.
Заметно окрепнув и вытянувшись после летних каникул, однажды он сжал руку Льва, схватившего его за шиворот, вывернул и предупредил:
– Не лезь. Получишь.
Понятное дело, Лев не отступил, да и не мог отступить, даже если бы захотел. Дело происходило на большой перемене в школьном дворе, на глазах у многочисленной аудитории. Там же, окруженные сотней или двумя зрителей, Игнат и Лев схватились впервые. Потом они дрались еще не раз и на протяжении года старший легко побеждал младшего, либо отправляя его в нокдаун, либо укладывая на лопатки. Проблема состояла в том, что Игнат Корчак отказывался признавать себя побежденным. Сбитый с ног, опрокинутый на землю, он неизменно поднимался и продолжал поединок, не обращая внимания на расквашенный нос или подбитый глаз. Нужно было отдубасить его до полусмерти, чтобы он унялся. Делать это становилось все труднее и труднее. Игнат быстро учился. Приобретая бойцовский опыт, он делался сильнее.
Кончилось тем, что Лев начал избегать встреч с Игнатом, чтобы не давать повода для очередной драки. Он никому не признавался в этом, но тем не менее старался обходить соперника десятой дорогой и не маячить у него на глазах. Что касается Игната, то он, наоборот, все активнее искал встреч с заклятым врагом и задирал его снова и снова, вызывая на бой.
Кажется, Лев перешел уже в восьмой класс, когда у них состоялся решающий поединок, в котором он не сумел одержать победу, как ни подбадривали его друзья. Игнат тоже выдохся и был способен лишь цепляться за противника, чтобы не упасть. Полноценные удары не получались ни у одного, ни у другого. Руки не слушались, норовя повиснуть, как плети. Мальчишки, сойдясь в клинче, уже не могли оторваться друг от друга и бестолково кружили на пятачке вытоптанной травы за школой.
– Ничья, – пропыхтел Лев в обращенное к нему ухо.
– Сдавайся, – пропыхтел Игнат в ответ.
– Сам сдавайся.
Вместо ответа Игнат оттолкнул Льва, намереваясь ударить его, но лишь слабо смазал кулаком по подбородку. Ответный удар был не лучше. Они сошлись в клинче опять.
– Мир, – предложил Лев. – Держи пять.
Подчиняясь импульсу, он протянул руку. Поколебавшись, Игнат пожал ее. Часть зрителей разочарованно загудела, остальные облегченно засмеялись. Это противостояние порядком надоело всем. В том числе и непримиримым врагам.
В тот день, приотстав от ватаги, Лев и Игнат впервые поговорили по-человечески. Оба неожиданно испытали взаимную симпатию и стали общаться чаще. Когда же Лев закончил школу и угодил в армию, Игнат очень скоро пошел по его стопам и – о удача! – попал в часть, где Лев остался на сверхсрочную службу.
Впоследствии их пути часто расходились, но они никогда не теряли связи. Сохранению дружбы способствовало то обстоятельство, что оба делали карьеру в родном городе. Правда, Лев Левченко на несколько лет пропал из виду, но зато вернулся сразу майором МВД и занял довольно высокую руководящую должность. О причинах своего стремительного взлета Левченко говорил неохотно и вскользь, но Игнат, проанализировав биографию друга, сделал свои собственные выводы, которыми ни с кем не делился. Левченко как-то обмолвился, что после армии три года состоял в личной охране президента, и это многое объясняло. Стоило ли удивляться, что новоиспеченный майор так быстро дослужился до генерала?