Возмездие
Шрифт:
Игорь Петрович, прогуливаясь по округе, чтобы убить время и не закиснуть, однажды наткнулся на окоченевший труп собаки, валявшийся на обочине. Его неподвижность и бесчувственность говорили о смерти куда больше, чем все философы, поэты и мистики, вместе взятые. В том, что собака сдохла и была обречена сначала лежать вот так, у всех на виду, а потом гнить среди ошметков тающего снега, ощущалась необратимая закономерность. Глядя на черную нору, проделанную грызунами под собачьим хвостом, невозможно было увязать это с существованием бессмертной души. В конце концов, чем человеческая жизнь важнее собачьей? Что в людях такого, чтобы Создателю захотелось возрождать нас снова и снова, всякий раз получая один и тот же результат?
С такими невеселыми мыслями вернулся он с прогулки. Они, эти мысли, были у него постоянно такими. Поводов для радости не находилось. Бизнес шел вразнос после выплаты непомерного оброка, назначенного бандитами. Дела стали настолько плохо идти, что Игорь Петрович даже не наведывался в офис, где его осаждали обеспокоенные сотрудники, кредиторы и налоговики. Бизнес уже не приносил ему удовольствия. Каренин больше не мог гордиться ни своим делом, ни собой.
Необходимость вернуться в загородный дом и вновь обосноваться здесь удручала его не меньше, чем жену и дочь, но делать было нечего: пошатнувшееся финансовое положение не позволяло снимать квартиру, а жилплощадь Вадика была слишком мала, чтобы жить там вчетвером без неудобств и трений. Саша не захотела отпускать родителей одних, заявила, что поживет с ними. Вадика взяла с собой тоже, утверждая, что так будет спокойнее. Но спокойствия не было и не могло быть. Тот новогодний налет испортил и испоганил все.
По возвращении Игорь Петрович первым делом отправился к Спиваковским, чтобы выяснить отношения. Соседи не открыли, крикнули из-за двери, что вызовут полицию. Запуганные и озлобленные, как и Каренины, они гасили чувство вины агрессивностью.
Когда Игорь Петрович шел от них, он столкнулся с Вадимом, который бесцельно топтался во дворе. Создавалось впечатление, что зять прячется за большой елью, посаженной во дворе. Глаза его бегали.
– Ты что же, следишь за мной? – спросил Игорь Петрович.
– Зачем мне следить? Вот еще!
– А что ты здесь делаешь?
– Гуляю. Воздухом дышу. Нельзя? – спросил Вадим с вызовом. – Чем еще заниматься в этой глуши?
На язык так и просилась какая-нибудь резкая реплика, но Игорь Петрович сдержался. Все-таки перед ним стоял муж дочери, отец будущего внука. В себе Игорь Петрович не ощущал былой уверенности, так что надежды приходилось возлагать на Вадима. И все же вызывающий тон зятя заставил его ощетиниться. В эти январские дни вывести Карениных из равновесия было раз плюнуть.
– Никто тебя сюда силком не тащил, Вадик, – процедил он. – Не нравится – скатертью дорога. Без тебя справимся.
– Вы – может быть, – ответил Вадим. – Только я здесь не из-за вас, а из-за Саши. Она вас стережет.
Игорю Петровичу стало стыдно за свою вспышку.
– Извини, – буркнул он. – Сорвался. Нервы ни к черту.
– У меня та же самая история, – признался Вадим. – За Сашеньку волнуюсь. Она так тяжело пережила все это. А до больницы, если что, далековато.
– Так уезжайте, – сказал Игорь Петрович. – Нечего вам тут торчать.
– Саша против.
– Все уже позади. Больше такое не повторится.
– Надеюсь. – Вадим вздохнул. – Посмотрим, как оно будет в ближайшие дни.
– Нормально будет, – заверил его Игорь Петрович с энтузиазмом, которого вовсе не испытывал. – Безвыходных положений не бывает. Все образуется.
Ободряюще подмигнув, он побрел по снегу к дому. Двор был большой, с беседкой, бетонным теннисным столом и мангалом под навесом. Все это казалось сейчас ненужным и заброшенным.
Оставшись один, Вадим подумал, не выкурить ли ему еще одну сигарету? Именно этим он занимался за елью, когда неожиданно появился тесть. Еле окурок успел бросить и затоптать. Вспомнив, как он испугался, Вадим рассердился, запустил руку во внутренний карман куртки и снова закурил. В укрытии можно было не опасаться, что его увидят из окон, лишь бы Саше не вздумалось выйти погулять. Впрочем, когда Вадим уходил, она с матерью лепила пельмени, так что риск был минимальный.
Вадиму не хотелось быть снова пойманным на горячем. Он в который уже раз пообещал жене не курить. Непонятно было, почему она придавала этому такое большое значение. Похоже, после нападения с ее психикой было не все в порядке. Все Каренины, казалось, были не в себе. Виноватым Вадим считал тестя. Что-то он намутил, где-то не сумел поладить с бандитами, а семью не счел нужным увезти от греха подальше. Вот и теперь не желал вести себя благоразумно. Какого черта ему в городе не сидится? Ну ладно, аренда жилья кусается, так сними квартиру поскромнее и живи. Нет, вместо этого упрямый и недальновидный тесть собрал всех под одной крышей, нимало не заботясь о том, что бандиты могут в любой момент снова нагрянуть. Переехали бы к Вадику, как он предлагал, так ведь и этот вариант не подошел: тесно им, видите ли! Переборчивые какие!
«Так, хватит с меня их капризов, – решил Вадим, делая короткие жадные затяжки. – Сегодня ставлю Сашку перед выбором: или я, или родители. Им у меня не нравится, а мне здесь неуютно. Я должен о жене и будущем ребенке позаботиться, разве нет? Если не я, то кто?»
– Вадик! Я так и знала!
Он повернулся вокруг оси с дымящимся окурком между пальцами. Дым шел также из его изумленно открытого рта.
После перекуров Вадим зажевывал курево мандарином или конфетой, а потом еще полоскал рот талой водой, заодно оттирая пальцы снегом от прилипчивого запаха. Теперь необходимость в подобных предосторожностях отпала сама собой.
– Да, я курю, – сказал Вадим. – И больше не намерен прятаться.
– Я тебя предупреждала, – начала Саша.
Он не стал ее слушать.
– Теперь предупреждаю я. Если я тебя не устраиваю, то так и скажи. Прямо сейчас сяду в машину и уеду. Но есть другой вариант. Мы уедем вместе. Какого черта мы тут делаем? Никто больше твоих родителей не тронет. Это нерационально. Зачем бандитам губить курочку, которая несет золотые яйца?
– Как? – растерялась Саша. – Ты предлагаешь мне бросить их сейчас, когда им нужна поддержка?
– А по-моему, ты должна в первую очередь думать о себе. И о нас с тобой. И о нашем маленьком. Поехали. Это ненормально, когда взрослые самостоятельные люди живут с родителями. Нужно жить своей жизнью. Так будет лучше для всех.
Сделав паузу, Вадим решил, что самое время пустить в ход дополнительные аргументы, чтобы склонить колеблющуюся жену на свою сторону.
– У нас давно не было секса, – сказал он. – Это ненормально для супружеских отношений.
– Врач не рекомендовал, – неуверенно пробормотала Саша. – Сейчас лучше воздержаться.