Возмездие
Шрифт:
— Ну что? — Митька вырос на пороге кухни.
— К счастью, тетя Наташа согласилась меня заменить. Но нужно встретиться, отдать текст лекции. Придется мне на пару часов отлучиться. Так что ужинай сам.
— Не, я тебя подожду! — широко улыбался обрадованный Митька.
* * *
Они сидели в небольшой уютной кофейне. Пили кофе, курили.
— Ну как твои архаровцы? Митька, Санька?
— Санечка сейчас в основном у мамы живет. К школе ближе. И болеет он часто. Под присмотром бабушки идет борьба за здоровье. А Митька борется за успеваемость в своем знаменитом лицее.
— И как успехи?
— Переменные. Завтра узнаю в деталях.
— Ольга Бычкова собирается увольняться, слышала?
— Да? Почему?
— Она же замуж выходит! Помнишь, летом такой итальяшка жирный по залам бегал? Он и к тебе клеился.
— A-а, помню. Противный такой. Глаза плотоядные, ноги короткие, пузо на глаза лезет, а сам все наскакивает, наскакивает. И такое несет.... мама миа...
— Ага, вот за него! Он ее в Италию забирает. Вместе с дочкой.
— Что ж, совет да любовь, — пожала плечами Марина и, вспомнив итальянца, передернулась: — Бр-р- ры-ы!!
Женщины рассмеялись.
— А вообще, Маришка, ты зря так. На ее месте могла быть ты. Подумаешь, пузо, глупости несет... Зато Италия! Венеция, Флоренция... За это можно все отдать...
— Тебе так только кажется. Это в первый-второй день можно все отдать. От избытка впечатлений и эмоций. А на второй месяц захочешь все забрать и скрыться. Потому что он пошляк совершеннейший. Знаешь, что он мне говорил? Он меня увидел первый раз в жизни, я веду экскурсию. И через пять минут слышу, что его чрезвычайно волнует моя маленькая грудь. Придурок!
— Зато вырастил бы тебе детей.
— Да от такого мужика я бы через месяц удавилась и выросших детей уже не увидела бы. А я еще хочу на них посмотреть.
— Ладно, он тупой пошляк, согласна. А кто умный и деликатный? Где они, ау?
— Да уж, пустые разговоры, Наташа!
— Девушки, вы позволите угостить вас бокалом вина? Вы, пожалуйста, не отказывайтесь. У меня сегодня, видите ли, день ангела. — За их столик сел пожилой господин приятной наружности. — Очень хочется получить подарок. Может, это мой ангел и послал мне общество столь прекрасных молодых дам? Так я могу угостить вас?
— Спас-с-и-бо, — поощрительно откликнулась Наталья.
— Спасибо, но мы, к сожалению, уходим, — перебила ее Марина.
— Вот как? Очень, очень жаль! — Мужчина не сводил с Олениной глаз. — Может быть, мне удастся вас уговорить? Мы можем переместиться в другое место, более изысканное и соответствующее вашей редкостной красоте.
— Нет, нет, спасибо! Наташа, мне домой пора, меня ребята ждут. Ты, если хочешь...
Марина поднялась, торопливо направилась к выходу. Наталья едва поспевала за подругой.
— Мне очень жаль, что я вас напугал! — воскликнул вслед мужчина.
Они завернули за угол.
— Давай еще по сигаретке выкурим? — Наташа достала пачку, щелкнула зажигалкой. — Ну и чего ты вскинулась, побежала, как Наташа Ростова? Этот-то чем тебе не угодил? Воспитанный, хорошо одет, никаких пошлостей не говорил.
— Так и осталась бы с ним. Ты не торопишься, а меня дети ждут. Правда, Натусь, вернись, а? Он еще там. А то мне стыдно, что я лишила тебя развлечения.
— Нужна я ему.
— Он обращался к нам обеим.
— Но смотрел только на тебя. Дура ты, Маринка! Что ты шарахаешься от всех? Что ты хранишь и для кого?
— Наташ, позавчера был год, как Сережи не стало...
Марина затянулась.
— Мариша, но ты-то жива! — ласково проговорила приятельница. — Что же ты себя словно замуровала? Зачем? Ради детей? Думаешь, они тебе спасибо скажут? Вырастут, женятся, уйдут в свои заботы. А ты с кем останешься? И кому вообще нужны жертвы?
— Да я не жертвую, Наташка. И дети совсем не помеха. Митька, наоборот, очень хочет, чтобы я... папу им нашла. Я просто не могу ни с кем... Мне после Сережи никто не нужен, понимаешь? Все не то, не так и поэтому не-за-чем, — по слогам закончила Марина.
— Ты себя настраиваешь.
— О господи!
— Ну я не так выразилась, извини. Но, Маринка, это же очень редко так бывает, что с первого взгляда, с первой встречи.
— Именно так и бывает. У нас с Сережей так и было. С первого взгляда и словно ток по жилам. И потом еще две недели одна мысль: когда можно прикоснуться, дотронуться... А потом понеслось...