Возмездие
Шрифт:
— Это ты о Новгородском?
— О ком же еще? Распутать бы этот клубок поскорее и забыть.
— Тогда давай за успех нашего безнадежного предприятия! — Грязнов налил по второй, одновременно доставая запиликавшую трубку мобильного.
— Грязнов слушает. Витя? Гоголев? Здорово, дружище!
Турецкий улыбнулся, махнул рукой. Мол, от меня привет! Гоголев — начальник питерского уголовного розыска, коллега и давний приятель, гудел в трубку таким громким, густым басом, что каждое слово было слышно на весь кабинет.
— Слава! У меня новости кое-какие. По картинам Малевича и Филонова.
— Ну-ну, не томи! — вскричал Грязнов.
— Да видишь ли, информация неофициальная, но вполне достоверная. У наших музейщиков свои скелеты в шкафах. И своя корпоративная солидарность. Сколько мои ребята коньяку с ними выпили, пока разговорили, — это не счесть!
— Сочтемся!
— Да не в этом дело. Короче говоря, основная коллекция русской живописи начала века хранится в Русском музее. Но именно те два полотна, которые тебя интересуют, были подарены Эрмитажу в начале войны. Хозяин картин, известный коллекционер Саатрян, подарил их тогдашнему директору Эрмитажа Орбели. Но в эрмитажные каталоги эти картины внесены не были. Существовали какое-то время на правах частного дара, в каких-то своих, внутренних списках. Много позже, в девяносто девятом году, в Эрмитаже проводилась внеплановая проверка Министерства культуры. И тогда-то эти два полотна не обнаружились. Поговаривают, что к исчезновению полотен причастна одна из бывших сотрудниц Эрмитажа. Мне назвали ее фамилию. Но это на уровне слухов. Если вам нужна информация официальная, приезжайте! Ты или Турецкий.
— Виктор! Считай, что я уже выезжаю! — отнимая у друга трубку, закричал Турецкий.
Глава тридцатая. ТАКТИКА ПСИХОТЕРАПИИ
Денис Грязнов, руководитель частного сыскного агентства «Глория», выполнял частное поручение своего именитого дядюшки в праздничный день двадцать пятого декабря. В наших палестинах так уж заведено, что новогодние праздники начинаются одновременно с Рождеством в просвещенной Европе, а заканчиваются рука об руку с Востоком. То есть с наступлением Нового года какой-нибудь зеленой Крысы или черного Кабана.
В «Глории», начальником которой и был Грязнов-младший, в это время накрывали стол и расставляли свечи. А он, Денис, отыскал наконец двухэтажный особнячок в районе Покровских ворот, у входной двери которого висела табличка со странной надписью: «ЦОППП», которая расшифровывалась следующим обпазом: «Центр по оказанию психологической помощи подросткам».
Денис вошел в небольшой, уютный вестибюль, расстегнул дубленку, снял кепку, огляделся. Довольно уютная, даже домашняя, обстановка. Пальмы в кадках, несколько диванчиков. Зеркала и картины на стенах, выкрашенных светло-зеленой краской. В глубине — стойка, за которой стояла миловидная барышня-регистратор. Возле стойки ожидали чего-то двое: женщина лет сорока пяти и девочка лет шестнадцати.
Денис топтался на месте, изображая крайнюю степень замешательства и нерешительности, невольно прислушиваясь к весьма громкой перепалке.
Девочка злобно шипела:
— Я никуда не пойду! Никто мне не нужен!
— Но как же не нужен, доченька, — ласково увещевала мамаша. — Мы же вчера вечером обо всем договорились. Ты же обещала, что пойдешь к доктору!
— Это тебе нужен доктор! Это ты больная шизофреничка! А я здорова! — почти рычало на мать юное создание.
— Аленька, но мы же записались на прием! Доктор тебя ждет!
— А мне плевать на доктора! И на тебя плевать! Ты мою жизнь сломала, а теперь по докторам таскаешь!
— Господи, ну почему сломала? Дядя Коля прекрасно к тебе относится! А я люблю тебя больше всех на свете!
— Ха! Очень ты меня любишь! Выскочила замуж за первого же подвернувшегося старика.
— Аля! Ему только пятьдесят лет!
— Продалась за двадцать тысяч рублей! Какая у него зарплата-то? Семьсот баксов? Дешево ты себя ценишь!
— Как ты смеешь! Здесь посторонние люди! — В голосе женщины зазвенели слезы.
Дежурная барышня, не встревая в перепалку, тихо говорила по телефону внутренней связи.
Через минуту в холле возник моложавый мужчина с веселыми голубыми глазами.
— Масальцева? А почему вы еще не у меня в кабинете? Пойдемте-ка! — не допускающим возражения тоном проговорил он.
— Я с ней не пойду, — прошипела в сторону матери девочка.
— А я приглашаю именно вас, Алевтина Львовна, а не вашу маму. Вы барышня взрослая и вполне можете пообщаться с симпатичным мужчиной без маминого участия. Правда? Я ведь симпатичный мужчина?
— Ну-у, ничего. — Алевтина Львовна остолбенела.
— В чем же дело? Прошу в кабинет. Вы курите? — не оборачиваясь на оставшуюся в холле мамашу, весело спросил доктор. И, не дожидаясь ответа, пророкотал: — У меня в кабинете можно! У меня есть чудесные ментоловые сигаретки! Легкие и вкусные. Минздрав, правда, предупреждает, но мы ему не скажем. Мы с вами понемножку, по одной затяжечке...
Пара исчезла за поворотом коридора.