Возьми меня в Калькутте
Шрифт:
– У меня эйдетизм, - сказал Шурику фантаст в темных очках, отмахиваясь от бутылки с соком.
– Не путай с идиотизмом. Я просто запоминаю и чувствую все запахи. Понимаешь? Я просто не умею забывать однажды услышанный запах. Ни плохой, ни хороший.
– Ты мой генерал, - важно настаивала рядом богиня плодородия.
– Ты мой генерал, - настаивала она, веселая двигая подвижным и хищным ртом.
– Не преувеличивай, - скромно отвечал ее ничтожный муж, чем-то привлекательный даже в своей ничтожности.
– Ну, полковник, - шла навстречу богиня плодородия.
– Не преувеличивай.
– Ну тогда майор, - обиделась богиня
– Для меня ты всегда, по меньшей мере, майор. Разве ты не чувствуешь себя майором?
– Не преувеличивай.
В другом углу задымленного бара назревал скандал. Безбровый рыжий человек, низко пригнувшись к столику, торопливо бормотал своему растерянному собеседнику:
– Да извини, ладно, чего там. Главное, извини. Экое дело, сам подумай. Ты извини. Что говорить, сам ведь знаешь...
– Отстань, - отбивался от рыжего растерянный тучный челловек в вельветовом, как бы задымленном костюме.
– Не стоит. Какие, к черту, извинения?
– Как не стоит?
– все быстрей и быстрей бормотал безбровый и рыжий. Как не стоит? Ты извини. Это главное. А то тоже - не стоит. Нет, извини, брат.
– Да хватит, черт побери! Хочешь извиниться, считай, уже извинился.
– Я извинился?
– забормотал безбровый еще быстрей.
– Ты извини, ты ведь знаешь. Ишь, извинился! Ты, брат, того. Ты извини, значит.
– Рыжих замуж не берут, - загадочно заметил фантаст в темных очках. Он наконец подписал книжку Шурику и пустил ее по кругу.
– Нет, ты все же полковник.
– Не преувеличивай.
Шурик остолбенел.
Из-за его спины, со стороны столика, вдвинутого в тесное пространство между окном и стойкой бара, донесся ритмичный голос:
– О Кампучии.
– Кампучия - это маленькая страна, удачно расположенная между Северным и Южным полюсами, так, чтобы в ней всегда было не жарко и не холодно. Название Кампучии происходит от древнего "камне-пучить", что переводится с кампучийского, как "внимательный пристальный взгляд из-за груды камней." Кампучия очень богатая страна. Камни, песок, бананы и мартышки - вот далеко не полный перечень больших богатств Кампучии. Но главное богатство Кампучии это, конечно, люди...
– Чего это он, а?- тревожно спросил Шурик.
– Королев-то?
– удивился фантаст в темных очках.
– Да ничего. Новую вещь читает.
– Кампучийцы очень могущественный народ. Они могут делать компьютеры не хуже японцев, только никак не соберутся. Кампучийцы в большинстве своем стихийные атеисты. Если погода ясная и безоблачная, кампучийцы не верят в бога и нисколько его не боятся, но стоит разбушеваться стихиям, как кампучийцы, сбиваясь в маленькие испуганные кучки, быстро возвращаются в лоно церкви...
– Нет, ты у меня все же полковник.
– Кампучийцы очень наблюдательный народ. Днем половина кампучийцев, лежа на песке, внимательно наблюдает за ярким кампучийским солнцем, а ночью другая половина кампучийцев ведет внимательное наблюдение за луной и звездами. Утром они обмениваются информацией.
– Да извини, ладно уж. Извини. Вот главное дело, сам подумай. Ты извини, брат, иначе как? Иначе, сам знаешь.
– Капмучийцы прекрасные ловцы жемчуга. Если бросить горсть жемчужин в толпу кампучийцев, ни одна жемчужина не долетит до земли. Кампучийцы очень умело пользуются иностранной видеотехникой. Один известный американский путешественник рассказывал, как ловко кампучиец снял его собственной камерой зазевавшегося какаду с довольно высокой пальмы. В Кампучии, кстати, вы не встретите ни одного тигра. А если встретите тигра, то уже никогда не встретите ни одного кампучийца. Из животных кампучийцы больше всего не любят пингвинов, потому что хорошо помнят слова М.Горького: "Глупый пингвин робко прячет тело жирное..."
Чье тело?
– профессионально врубился Шурик. Чье тело прячет в сугробах пингвин? Почему жирное тело?
– Но еще больше кампучийцы ненавидят кенгуру. Существует много народных легенд и преданий о том, как кенгуру хватала детенышей кампучийцев, путая их со своими, и огромными прыжками уносилась вдаль. В хижине каждого кампучийца можно увидеть портрет большого бородатого мужчины и каждый кампучиец сразу скажет, что это портрет Большого Белого Охотника, Убившего Кенгуру Мирового Капитализма. Кампучийцы большие патриоты своей родины. С большой неохотой они целыми тысячами выезжают за рубеж. Землю капучийцы делят на два полушария, и одна половина кампучийцев шарится на одном полушарии, а другая на другом. Некоторые кампучийцы входят в шведский парламент. Они моют там полы, после чего в парламент входят шведские параментарии. Кампучийцы очень чистоплотный и опрятный народ. С большой охотой они чистят обувь приезжим французам и американцам. Больше всего кампучийцы любят жить, многим это удается проделывать годами.
Молодые фантасты и поэты громко заржали - рассказ Королева пришелся им по душе. Но пригнувшийся к столику безбровый и рыжий все так же быстро попрекал тучного и сердитого:
– Ты извини, говорю. Просто извини, без всяких там. Ты известно какой. У тебя воробей крошки из рук не возьмет.
– А я и не дам.
– Нет, ты у меня все же полковник.
Улучив момент, Шурик вынул из кармана газету.
– Смотри, - сказал он фантасту в темных очках.
– Про вас тут пишут. И снимок имеется. Вот тут... Это ты, да?
– Похоже.
– А это? Кто рядом?
– А вот, - кивнул фантаст в темных очках в сторону военного фантаста.
– Не узнал?
– Узнал, конечно. А это?
– А это Люха, - мотнул головой фантаст в темных очках.
– Он не писатель.
– А как он попал на снимок?
– Да как? Известно... Гуляли.
Я валялся на диване, вдыхал вечернюю прохладу, иногда делал глоток из пивной банки, стоявшей тут же, рядом с диваном. Я слышал музыку, передаваемую программой "Хоризонт" и умолял небо об одном - пусть никто мне не помешает! Ведь Шурик все чаще и чаще оглядывался на дверь бара. Как так? Неужели потерянный муж Люции Имантовны действительно здесь, в городе? Неужели он действительно посещает Домжур?
И дверь бара приоткрылась.
Шурик напрягся.
Фантаст в темных очках назвал человека, снятого вместе с молодыми фантастами и поэтами, Люхой, но в бар вошел Иван Сергеевич Березницкий тот самый пропавший муж Люции Имантовны, доставивший ей столько переживаний. Что, интересно, он совершил такого, что в Домжуре его приняли как своего и стали называть Люхой?
Незаметно, хотя в дыму все равно никто ничего не видел, Шурик перебрался к стойке. За этим Люхой или Иваном Сергеевичем стоит присмотреть, уж очень уверенно он подсел к столику... Нескладен, но фигура массивная... Прекрасный экземпляр для электрического стула... Что-то протягивает военному фантасту... Военные купюры... Должок, наверное... И правильно... Рассчитываться всегда следует купюрами, а не здоровьем...