Возьмите нас в стаю

Мадоши Варвара

— Угу, ясно, — кивнул Тим.

Подпрыгнув, он ухватился за оплавленный край дыры, подтянулся и уселся на нем.

— Стой, что ты делаешь? — ахнула Таня. — Тут есть антигравные присоски, а у тебя еще раны не зажили!

Джек тоже обеспокоенно гавкнул.

— Зажили уже достаточно, — Тим покривил душой: резануло болью так, что пришлось на секунду зажмуриться и выдохнуть. Но он не собирался это показывать. — Поднимешься? — он протянул Тане руку.

Таня укоризненно покачала головой, потом кивнула, ухватилась за протянутую руку и, упираясь ногами в бок корабля, поднялась тоже. Ей это, конечно, далось труднее, чем Тиму: она тяжело дышала после этого короткого усилия.

— Тебе обязательно

демонстрировать свое физическое превосходство каждый раз, когда ты чувствуешь себя неуверенно? — спросила она довольно едко.

— Нет, но это помогает, — ответил ей Тим. — Помоги-ка мне втянуть Джека.

Джек уже вставал на задние лапы и явно беспокоился. По сигналу Тима он подпрыгнул, и они с Таней в четыре руки втащили его внутрь корабля.

Здесь, внутри, было довольно светло: вдоль неровного прохода, словно бы и в самом деле прорезанного в камне, тянулись фосфоресцирующие полоски. Едва Тим и Таня сделали несколько шагов, появился еще один источник света: яркие зеленые круги с желтой точкой посредине, на коридоре на стенах и на потолке вокруг них.

— Ого, — сказал Тим. — Это ваш символ для радиации, не так ли? Насколько уровень выше опасного для жизни?

— Не насколько. Тут в обычном корабле, не макете, была бы ловушка. В макете мы установили просто вот такие предупредительные сигналы, чтобы показать, как дотуши думают.

— Чудесный параноидальный склад ума, что тебе не нравится, — пробормотал Тим, призывая Джека к себе ближе.

Таня только покачала головой. В неприятном желто-зеленом цвете она казалась не живым существом, чем-то вроде куклы. Это Тиму не нравилось. Никогда нельзя думать о живых существах как о куклах или о цифрах в докладе. И кстати, не стоит забывать, что какие-то люди в самом деле отдали свои жизни, исследуя этот корабль.

Они двинулись дальше по проходу.

Буквально через несколько шагов огни вспыхнули снова — на сей раз незнакомый Тиму фиолетовый трилистник. Джек поднял морду: ему нравились огоньки.

— А это что такое? — спросил Тим.

— Это неизвестно что. Тут в стенках был какой-то механизм, но мы уничтожили его прежде, чем узнали, что он делает. Все были немного на нервах. Вообще в хорошо исследованных частях корабля таких сюрпризов нет, все больше в центре.

— Отлично… Ну что ж, веди меня к центру и расскажи, что вы знаете об этих дотушах и откуда они взялись.

— Что я и собиралась сделать, — Таня сделала пригласительный жест рукой. — Сюда, пожалуйста.

И пока они кружили полутемными туннелями, время от времени нарываясь на вспышки разноцветных символов — а пару раз на самые настоящие внезапно распахивающиеся дыры в полу, из которых торчали колья; хорошо, что эти штуки тоже были выполнены в масштабе, по щиколотку высотой, — Таня и в самом деле рассказывала.

Но рассказывать было почти нечего.

Давным-давно, еще со времен первых экспансий старейших рас содружества — тлилией и соуков — их корабли натыкались в космосе на следы присутствия иной, очень развитой цивилизации. Порой это были обломки кораблей, порой — выработанные, полностью иссушенные планеты, чьи ресурсы были истощены. На таких планетах находили следы огромных перерабатывающих заводов, каких-то производственных фабрик. Но все это было таким старым; и мало того что старым — ужасно плохо сохранившимся, словно неведомые строители не пытались сделать плоды своего труда долговечными.

Из этих развалин не удалось почерпнуть никаких полезных технологий, никакой полезной информацией. Незначительное количество записей, которые удалось найти, с трудом поддавались расшифровке. Даже самоназвание расы выделили с трудом: до сих пор некоторые лингвисты считали, что они называли себя не дотуши, а яс-хау.

Этот корабль удалось найти всего несколько десятков лет назад. И его находка произвела тихий фурор.

— Тихий — в том смысле, что его, конечно, сразу же засекретили, — сказала Таня. — Доступ получили только специалисты высочайшего класса с высочайшим уровнем допуска. Я оказалась в их числе совершенно случайно. Мне повезло. Мой учитель… научный руководитель, наверное, правильно на вашем языке?.. но не совсем, это более широкий термин… В общем, мой наставник был ведущим специалистом по контактам с проблемными расами, а я тогда — его любимой студенткой. Он меня и привлек. Еще, помню, предупреждал, что если я соглашусь, мне придется заниматься этой темой всю жизнь… — Таня вздохнула. — Ну вот и занимаюсь. Уже десять лет. А вся жизнь может оказаться не такой уж и долгой.

— С чего вдруг такой пессимизм?

— С того, что мы считаем, что дотуши были очень воинственной расой. Очень агрессивной. Мы еще не поняли до конца, как им удалось размножиться и построить цивилизацию, но из записей этого корабля, — Таня похлопала по стене, что вызвало появление нескольких цветовых значков с крупной надписью «ЯД» на общеторговом, — мы поняли, что каким-то образом дотуши физически не могут существовать друг рядом с другом. Не могут заключить даже что-то похожее на союз. Тот дотуш, которому принадлежал этот корабль, например, хвастался, что уничтожит всех, кто остался от своей расы и станет Богом этой Галактики.

— Ого, — сказал Тим. — То есть что, этот корабль принадлежал одному дотушу?

— Да.

— И он как-то им один управлял?

— Здесь очень, очень хорошая автоматика. Подключение напрямую к синапсам. Ожившая техника. Даже у тлилилей нет таких технологий, у них техника просто живая.

— Да ладно, — не поверил Тим. — Мы, земляне, давно используем подключение к синапсам. Делаем протезы на этой основе. А вы вон управляете человекоподобными роботами…

— Там другой принцип. Мы можем бессознательно управлять тем, что похоже на наше тело. Они как-то научились управлять тем, что на их тело совершенно не похоже. Может быть, дело даже не в технологии, а в том, что их разум принципиально на это способен, мы не уверены.

— Супер, — заметил Тим. — Раса параноидальных гениальных агрессивных одиночек… Это что, растяжка на полу?

— Угу, — кивнула Таня, перепрыгивая через тоненькую, чуть подсвеченную струну. — Подсветка наша. Чтобы не спотыкаться постоянно.

— И что она активирует?

— Ничего. Об нее просто спотыкаешься.

— ….И с чувством юмора, — закончил Тим. — Офигеть. Слушай, а может быть, они вовсе не агрессивные, а просто очень-очень замкнутые? И очень не любят гостей?

— И поэтому вооружают свои корабли до зубов? Кроме того, у нас есть основания полагать, что хозяин этого корабля не просто хвастался. Мы считаем, что он действительно истребил всех, кто остался от его расы. И остался один.

— А сам куда делся? Раз остался этот корабль?

Очередной коридор кончился не перекрестком или переходом, а огромным залом метров десять или двадцать в высоту. В центре зала возвышался помост, на котором стояло огромное кресло, больше похожее на ванну, да еще и странной изогнутой формы, словно больничный поддон. По этому креслу Тим не рискнул бы определить внешний вид хозяина — но было ясно, что размерами он был где-то со слона. В боковинах имелось несколько дырок.

— Место пилота сделано в натуральную величину, — сказала Таня, и Тим выдохнул с облегчением. — Наши специалисты сказали, что это кресло несколько раз надставлялось. Существо, которое им пользовалось, росло скачкообразно, за один раз повышая размеры тела процентов на десять и пропорционально сокращая массу. Потом опять наращивало массу — и вперед.