Возьмите нас в стаю
Шрифт:
Минут через десять, после продолжительных подбадриваний, некоторой дозы ругани и профессиональных советов Алексу таки удалось заставить Хонду лечь на спину. Вот тогда неприятные аспекты их ситуации стали до него доходить во всей своей красе.
— Госпожа Хонда, — сказал он все-таки формально, — а где ваш телефон?
— А где… ваш? — то и дело порываясь утонуть и впиваясь в его руку, вопросила она.
— Я его не взял, — признался Алекс, — он у меня специализированный. И обычный не взял тоже, мы ведь выходили из зоны действия башни.
— А мой в кармане штанов на молнии, только… не помню… в левом или правом… уф! Помогите достать.
Телефон действительно нашелся в кармане, однако включаться отказался. Поскольку атомная батарейка разрядиться не могла, оставалось предположить, что устройство повредила вода.
— Ничего… не понимаю, — в процессе поиска и включения телефона Хонда чуть не задохнулась, — там же написано! погружение! уф… до десяти метров!
— Кратковременное, — хмуро отозвался Алекс. — А нас тлилили непонятно сколько в воде полоскали. Вы время засекли?
Хонда считала, что прошло минут двадцать. Алекс — что вдвое больше. И в любом случае все это не имело никакого смысла.
У тлилилей имелись свои какие-то формы связи, инопланетникам не доступные. Базировались они на телепатии и прочих свойствах живых организмов, как всякая местная промышленность. На территории «Дипломатического плота» была вышка связи, которая позволяла общаться в пределах плота (а он таки был протяженностью шесть километров в самом широком месте) и с судами, находящимися в непосредственной близости. Для всего остального нужно было использовать связь через маленький спутник, который тлилили позволили подвесить для нужд инопланетян.
Спутниковая связь была нестабильной и не всегда удобной, но ничего иного не оставалось. У Алекса имелся водонепроницаемый спутниковый телефон, который он таскал в дальние экспедиции с Корой. Сегодня утром он даже не подумал отцепить его от груди неопренового костюма и взять с собой. У Хонды, как у главы посольства, был куда более компактный аппарат. И вот он, как выяснилось, оказался бесполезен.
— У нас… у обоих… маячки, — напомнила Хонда, имея в виду вживленные под кожу чипы. — Сохраняйте… уф… спокойствие, и все обойдется.
После чего вновь легла на воду, даже глаза прикрыла, показывая, как она сохраняет спокойствие.
Алекс ее оптимизма не разделял.
Чтобы маячок сработал, нужно, чтобы кто-то начал его пеленговать. Для этого нужно, чтобы кто-то их хватился и начал поиски. Они ведь уплыли на весь день, и раньше вечера никто не ждет. Правда, и дольше не ждет: понятно, что ночевать тлилили у себя не оставят.
Но светлая часть суток в это время года длинная, солнце жарит сильно. Обгореть на воде или получить солнечный удар ничего не стоит. А если, наоборот, набегут тучи и поднимется ветер… Ни одному пловцу, какой бы у него ни был опыт, не удастся выжить на воде в штормовом океане. А уж неопытному новичку, как Хонда…
Что касается Коры, то касатка, конечно, могла услышать звук аварийного браслета Алекса далеко, даже за пару километров. Но и ее возможности не безграничны. К тому же она могла оказаться по ту сторону острова, «Дипломатического плота» или другого объекта, блокирующего сигнал. А еще Алекс не имел ни малейшего представления, в какую сторону и как далеко их отбуксировали тлилили.
Вот вам и неприемлющая насилие древняя благородная раса с богатыми традициями! Вот вам! Безжалостные хладнокровные ублюдки, которые готовы наброситься на людей и утопить их ни за что ни про что, еще и поиздевавшись напоследок, дав иллюзию возможности спасения…
Так, ладно, подумал Алекс, хватит паниковать. Я помню, что, когда мы шли, солнце светило нам в лицо. А когда плыли? Точно не в лицо, но по левую или по правую сторону оно было? Или, может, сзади?
Только он об этом подумал, как Хонда спросила подергала его за руку, сигнализируя, что хочет поговорить.
Говорить было сложно: если они лежали на спине, вода заливала уши и ничего не было слышно. Если они пробовали пристроиться как-то по-другому, Хонда сразу начинала тонуть. В конце концов, после некоторого маневрирования и кучи матерков, которые в этой обстановке слетали у них с губ совершенно естественно, Флинту удалось научить Хонду терпимо зависать в воде поплавком. И тогда она спросила:
— Флинт, где, по-вашему, было солнце?
Алекс чуть не засмеялся.
После короткого обсуждения они сошлись на том, что в точности ни один из них не помнил.
— Дипломатический плот к востоку от острова, — сказала Хонда, — поэтому вряд ли они поплыли на восток. Значит, на запад. Значит, нам надо плыть на восток.
— Вы шутите? — спросил Алекс. — Вы представляете, с какой скоростью плавают аборигены, да еще в группе? Они нас утащили за несколько миль от берега, это точно! Не говоря уже о том, что острова не стоят на месте!
— Они двигаются достаточно медленно, не успеют уйти далеко, — заметила Хонда. — И мы можем натолкнуться на Дипломатический плот, кто знает!
— Шансы ничтожны, — безжалостно отрезал Алекс. — К тому же вы, Хонда, плаваете, как топор! Лучше остаться на месте и поберечь силы.
— Да, конечно, остаться на месте сложив лапки, — от напряжения в голосе Хонды не осталось ничего похожего на иронию, хотя сама фраза сочилась сарказмом. — Ну дотянем до вечера, а вдруг вечером поднимется ветер? Плюс вода не такая уж и теплая, мы неизбежно замерзнем, если не будем шевелиться.
— Это возможно, — признал Алекс неохотно.
— Вот видите. Давайте. Научусь. Нет ничего лучше практики.
Для любого обучения нет ничего лучше практики, но Хонда оказалась на диво бесталанной ученицей. Она двигалась зажато, инертно, несмотря на упрямство, быстро уставала и начинала идти ко дну.
— Вы так до судорог доработаетесь! — рычал на нее Алекс.
Хонда кивала, дышала через рот и смотрела на него стеклянным взглядом.
В результате решили, что лучше всего, если Хонда будет постоянно держаться за Алекса, а он — ее буксировать. Дело пошло лучше: Алекс был хорошим пловцом, и для него ничего не стоило пробыть в воде несколько часов кряду. Однако обычно он при этом облачался в неопреновый костюм, а еще, если поблизости и не было Коры или другой касатки, плавать с которыми значительно легче, то уж, по крайней мере, имелась какая-то задача, к которой нужно было прикладывать силы и упорство: фотографирование, картографирование дна, проверка образцов, наблюдение… конкретная задача увлекала и давала силы, тогда как отчаяние их выпивало, причем очень быстро.