Возможная Жизнь
Шрифт:
-Говори – это была не просьба. Приказ. – Что тебя связывает с Верноном?
– Его дружок задолжал мне. Крупную сумму. Но смерть – это не освобождение – я готов был броситься на него за слова, произнесенные с таким пренебрежением и насмешкой. Но здесь Роб смог моментально среагировать. Он схватил меня и не давал вырваться. Как и сломанная рука с двумя трещинами на ребрах.
– Отпусти! Он не имеет права так говорить о нем! Никто не имеет – я ощущал, как мое лицо краснеет от гнева.
– Вы сами видите его реакцию. Не воспользоваться этим было бы преступлением.
– И как долго он платит? – Колт не ответил.
– Ясно. Банальная схема, в которой наивный мальчик остается должен вам до конца своей жизни – подняв клатч, который она кинула при входе в мою квартиру, Габи приказала ему следовать за собой.
– Роберт. Ты тоже поедешь с нами. А ты – обратилась ко мне. – Ложись и отдыхай.
– Я не позволю тебе выплачивать мой долг!
– А я ничего и не буду платить. Скорее верну то, что ты переплатил.
Оставив меня одного, они трое исчезли в проеме двери. Я хотел последовать за ними, но резкое движение обездвижило меня, заставляя согнуться от болезненных ощущений.
Опустившись на пол, я стоял на коленях, упираясь одной рукой о деревянные доски, а другой – держась за ушибленные ребра. Дышать приходилось очень медленно. Выдыхать я мог только через рот. И в такой позе я провел около трех минут.
Когда тело смогло расслабиться, я поднялся на ноги и выпил еще пару таблеток обезболивающего. Закрыв дверь на замок, задернул шторы, погружая комнату в полумрак, и приляг на диван. На меня снизошло несвойственное безразличие ко всему. Я так устал постоянно сражаться, что решил пустить все на самотек. Было глупо переживать за нее. Габи была под защитой. Круглосуточно. А деньги отчима могли уберечь ее даже от такого человека, как Колт.
Наконец, уяснив это в своей голове, я понял причины ее бесстрашия. И это помогло осознать свой собственный страх. Страх, который появился во мне в момент, когда я впервые увидел ее.
Габриэлла, которую я тогда воспринимал за Кристин Адерли, с самого начала показалась мне иной. Отличной от других женщин. Я встречался с дочками богатых семей. Не такой влиятельной, как ее, но было в тех девушках что-то общее. Это избалованность и безрассудство. И мне нравилось это. С ними я позволял себе забывать на время о том, что в действительности происходило вокруг меня. Обо всех проблемах и внутренних переживаниях. Но Габи никогда не давала почувствовать мне этой легкости. С самого начала все говорило о том, что с ней не может быть просто. Даже ее глаза, в которых была печаль и отрешенность, твердили об этом. В них было глубокое одиночество, которое я познал, потеряв Джейсона. И все равно я тянулся к ней.
В день, когда я сидел и ждал Роба, я увидел женщину, которая шла по жизни так, будто не существовало никого вокруг. Будто ее окружал невидимый мир, внутрь которого не мог ступить посторонний. И это было не из-за высокомерия, которое я ложно принял вначале за часть ее сути. Причиной служила боль, которую она несла в себе и которой не давала выхода. Похожая была и внутри меня. И внезапно вспыхнувшее желание быть рядом с ней, означало столкновение с тем, от чего я так долго убегал. Но главный страх был не в этом. А в том, что рано или поздно она оставит меня.
Габриэлла Андроус была моим роком. Человеком, который мог окончательно сломать меня или же наоборот – возродить. Но чтобы она не чувствовала ко мне, она
Шагая босым через непроглядную серую занавесу тумана, я ощущал внутри себя странную тревогу и страх. Я уже знал, что больше никогда не смогу увидеть Эон. Эта девочка являлась единственным лучиком света этого пугающего места, но холод, который был в моей груди, говорил, что ее нет здесь. Она ушла, а может просто растворилась в пустоте пространства. Ответа на этот вопрос мне не найти. Но я все равно продолжал шагать вперед, в попытках отыскать что-то, чего и сам не понимал.
Тихий свистящий гул донесся до меня. Он звучал где-то впереди, и я пошел на него, как на единственный указатель верного направления. Но каждый мой шаг не заставлял его звучать громче. Приближение не усиливало звука.
Остановился я только тогда, когда увидел перед собой темный силуэт. Его очертания были расплывчатыми. Линии неясными. Но я все равно оставался уверенным, что это была она. Та, ради которой я очутился здесь.
– Габриэлла. Теперь я смог отыскать тебя. Настоящую тебя – внутри стало спокойно, но горечь смешалась с этим чувством. На глаза навернулись слезы, но я улыбался. Мое путешествие было закончено, но я не знал, что получу в конце.
– Габриэлла… – имя как молитва сорвалось с губ. Я видел ее. Теперь четко и ясно. Копну светлых развивающихся волос, белое платье, с пышной юбкой и длинным шлейфом. Даже черную розу, которую она держала в руке. Я видел все. Но не ее лицо.
– Прошу, скажи хоть что-нибудь! Не истязай меня хотя бы сейчас – по щекам стекали слезы. Я запрокинул голову, чтобы не пролить их еще больше.
-Он пришел, Вернон – медленно развернув лицо, Габи посмотрела на меня через плечо. И ее гипнотически черные глаза тоже истекали водой. – Он пришел за мной.
– Кто он, Габи? Ответь же мне!
– Время пришло – из тумана появляются две сильные мужские руки и обхватывают спину моей любимой. Габи продолжает смотреть на меня, а эти руки затягивают ее внутрь непроглядной толщи окружающего меня пара. Я кричу ее имя и бегу на то место, где она была еще секунду назад. Но лишь одно единственное «прости», доносится до меня.
***
Я не знал как, но мне нужно было выиграть сегодняшнюю гонку. Ставки были уже сделаны. Колт не простит мне проигрыша. Слишком дорого он обойдется ему. А значит и мне.
Проснувшись утром следующего дня, и не найдя пропущенных вызовов ни от Роба, ни от Габи, я не стал звонить им. Чтобы не случилось после того, как они вышли из моей квартиры, я знал, что мои обязанности никуда не исчезли. Поэтому попросив ребят в автомастерской напоследок проверить мою ласточку, я проконтролировал весь процесс, а потом отлеживался еще полдня. Когда пришло время, я наглотался обезболивающих и снял повязку с руки, которая фиксировала ее положение. Спрятав гипс под кожаной курткой, я нацепил на глаза темные очки и надел на голову капюшон толстовки, пряча свое побитое лицо.