Возрождающийся
Шрифт:
– Эй, Белый, принеси воды! – командовал он мне. – Не хочу воды. Отвар, да побыстрее! – И буквально через минуту: – Что ты принес?! Я же сказал – холодной родниковой воды.
Тетушка, двоюродная сестра господина Раковского, с умилением наблюдала за этими командами. Я терпел, поскольку мне несложно было пробежаться к колодцу, оттуда на кухню, снова к ведру с водой. Главное, что других физических наказаний не было. Через пару недель игрушка в моем лице младшему Раковскому надоела. Он предпочел другие развлечения. Правда, недолго. Виноград наемные работники собрали. Был устроен большой праздник (хороший, сытный, мне понравился), а потом приехали два учителя из столицы и занялись воспитанием подростка.
Мое присутствие на уроках было обязательным. Кто же еще принесет учебник, поднимет с пола карандаш, подставит спину, чтобы уставший господин положил на нее ноги? Учиться Венеру совершенно не нравилось. Он скучал, не хотел понимать и разбираться в арифметике. Учитель по точным наукам в первую очередь проверил полученные ранее знания и высказал свое откровенное мнение. За что и был сразу уволен.
Преподаватель словесности и истории оказался мудрее. Мужчина имел благородную седину и наверняка большой опыт работы с богатенькими детишками. Нудным и гнусавым голосом он зачитывал урок, не обращая внимания на то, чем развлекается ученик. Я в это время мог изображать «лошадку», которую кормят овсом, или скачущего зайца, или еще кого-то, кто скрашивал Венеру скуку на уроке. Давалось мне это с трудом. Мало того, что я взрослый человек, который еле сдерживался, чтобы не надавать подзатыльников мелкому недоумку, но и роль раба меня не устраивала.
Уговаривал себя, что это ненадолго. Мне бы пару лет продержаться. Повзрослеть, набраться сил, тогда можно и в бега податься. Ссыкотно, конечно, бежать с клеймом. Пойманным рабам обычно отрубают руку до места клейма. Дальше на выбор хозяина: могут повесить или забить камнями. Чуйка с моим планом подождать была согласна. Только каких мне сил стоило не сорваться на этого господинчика, словами не передать!
В конце осени приехал новый учитель по точным наукам. Высокий, тощий господин без особых эмоций оглядел ученика мутным взглядом и применил новую методу обучения. Я оценил. Моя шкура тоже.
К примеру, Венеру задавалось простейшее упражнение на умножение. Тот, как обычно, его игнорировал. Тогда господин Ольхард спрашивал меня. За все время, что я проводил в классе, местную систему цифр уже освоил и отвечал без ошибок.
– Доведу до сведения вашего батюшки, что даже грязный раб запомнил то, что ваша милость не смогла освоить, – все так же, без особых эмоций, сообщал учитель Венеру. Это подействовало.
– Не смей быть умнее меня! – лупил меня линейкой Венер. – Не смей!
– Ещё доложу, что вы лично рукоприкладствовали, – не меняя интонации, добавил господин Ольхард. – У вас имеются для этого слуги.
Раньше мне достались только тумаки и подзатыльники. Впервые за время моего пребывания в рабах меня профессионально сек розгами слуга. Во многом оказалось познавательно. По ходу дела я узнал, как правильно розги замачивать, какие лучше брать. Попутно пришел к выводу, что для плетения корзин эти розги тоже сгодятся.
– Ты не смотри, что веточка тонкая, – поучал меня слуга. – Полтысячи ударов, и помереть даже взрослый может.
Больше на уроках я не высовывался со своими знаниями. Запоминал, конечно, но отвечать не спешил. Несколько раз преподаватель точных наук пытался меня сам отлупить.
– Тупой я, не помню, – бурчал в ответ.
– Тупой, тупой, а я умный! – радовался Венер.
Как бы ни было, но метод преподавания сработал. Хоть и нехотя, но младший Раковский усваивал математику, а я получал люлей. Чуйка перманентно ныла, намекая, что здесь мне не место. Я и сам понимал, что «мы не рабы, рабы не мы». Но уходить куда-то в леса в разгар снежной зимы было верхом безумия. Географию мелкому барчуку тоже преподавали. Благодаря ей я наконец сориентировался в мире.
Глобус походил на тот, который я помнил. Только немного отличались очертания материков. Северную и Южную Америки разделял широкий пролив. Черное и Каспийское море, напротив, были связаны в один водный бассейн. Остров Великобритания был по размеру меньше. То есть моря и океаны на этой Земле тоже преобладали.
Те горы, что мне рекомендовали преодолеть родственники Данира, скорее всего Карпаты. Перебравшись через них, я должен попасть куда-то на территорию современной мне Украины. Между прочим, до границы не так-то и далеко от моего нынешнего местопребывания. От силы двести километров. Но зимой через перевал путь закрыт.
Совсем без дела я не сидел. Венеру развлечения со мной быстро надоедали. Он находил себе другие занятия. Как правило, вечерами я был предоставлен сам себе. Одно время прислуга пыталась поднапрячь работой, но я ссылался на то, что вдруг господину понадобится мое присутствие в качестве игрушки, а меня не будет на месте? Кто будет виноват?
Сам же я предпочитал выполнять мелкие поручения на конюшне. Там еще и псарня близко. Собачек прикормить не мешало бы. Естественно, я запасал для побега вещи. Настойка для глаз за неимением свежих трав была спрятана в трёх местах. Мешок с необходимыми мелочами вроде ножа, котелка и прочим был укрыт за псарней. Чтобы собаки его не обнаружили, то местечко хорошо зверобоем припорошил.
Одежды себе тоже достал. От Венера мне много обносков перепадало. Пусть я был старше, но рост мы имели одинаковый. Не все мне было отдано, что-то я сам внаглую утащил прямо из прачечной, и никто не обнаружил. Тряпья у господ хватало. В общем, убежать я мог в любой день. Ждал тепла и терпел выходки мелкого говнюка.
И вот в конце апреля подходящий для моих планов день настал. Господин Раковский решил лично проэкзаменовать сына. Попутно проверить, не зря ли платит столичным учителям. Я примерно знал, какой будет результат, и специально нарывался на взбучку.
– Венер даже умножать не научился, – сообщил я знатнику, как только он задал первый вопрос преподавателю.
– Раб, как ты смеешь подавать голос в присутствии господина?! – возмутился один из охранников.
А меня уже понесло. Рассказал все: про то, что учителям без разницы, как плохо занимается младший сын знатника, как наказывали меня, потому что я умнее, и так далее.
Чтобы меня убить, знатнику хватило одного удара кулаком. Господин Раковский вложил в этот удар всю свою злость. Моё тельце отлетело к стене, и я провалился в спасительную темноту.