Возрождение – 2
Шрифт:
Девушки неуверенно переглядывались, послышались шепотки, но с места никто не сдвинулся. Не верили. Опасались провокации. Видимо, злыдни тоже так шутили. А потом хватали самую смелую и демонстративно наказывали на глазах остальных пленниц. Чтобы даже думать о свободе забыли.
— Вы действительно свободны, — повторил я еще раз. — Но…
Одна из девчонок, уже шагнувшая было вперед, смертельно побледнела и испуганно шарахнулась назад. Да, походу, эти подонки их хорошо запугали.
— Тихо, тихо… Я всего лишь хотел сказать, что тех, кто не хочет возвращаться домой, мы проводим в подземное убежище Сопротивления. Там уже много других жителей нашего района. Так что наверняка встретите соседей или знакомых. А еще там безопасно и есть еда. Много еды… И главное, — вам больше не придется сдавать кровь.
Последнее вызвало наибольшее недоверие. Для поколения, родившегося и выросшего после Вторжения, — а эти пятнадцати- восемнадцатилетние девчонки как раз из него, — сдача крови была такой же незыблемой реальностью, как восход и закат солнца. Как то, что после зимы наступит весна и так далее.
Бывшие пленницы загалдели громче, и кто-то выкрикнул из-за спин подружек.
— Врешь, небось. А сам хочешь заманить нас на какую-то секретную базу, где нас встретит толпа таких же отморозков, как эти злыдни. А то и хуже, если мужики там все время под землей сидят. Небось, совсем без баб озверели.
— Интересная версия, — улыбнулся я. — Но не правильная. Во-первых, — как я уже сказал, вы вольны идти, куда пожелаете. А во-вторых, — киваю на Воробушка. — Сами посмотрите. Эта девушка пришла с нами. И как, она похожа на измученную оголодавшими мужиками?
Это был отличный аргумент. Свежая, опрятно одетая девушка выгодно отличалась от недавних пленниц. Полуобнаженных, растрепанных, грязных. Но что куда важнее и это нельзя не заметить, в ее глазах не было той затурканности, присущей всем, чья жизнь находилась в чужих руках.
И девушки это оценили. Помявшись еще немного, то одна, то другая из тех, что чуток постарше, начали задумчиво поглядывать в окно. Я их понимал. В детстве нам всем кажется, что не бывает убежища уютнее и надежнее стен родного дома. Только там, рядом с родителями ты всегда в безопасности… Но, в один день приходят вооруженные люди и всего несколькими оплеухами выбивают из тебя эти иллюзии. А потом начинается ад… И ты больше не принцесса, не милый ангелочек, а безмолвная вещь, которой могут пользоваться все, кто, когда и как захочет. Если они сильнее или могут пригрозить оружием. У тебя даже имени больше нет, а лишь: «Эй, ты! Иди сюда! Становись на колени!» И кажется этот кошмар не закончится никогда.
А теперь другой мужчина, такой же чужой и тоже вооруженный, предлагает идти с ним или домой. То есть, туда, где один раз тебя уже не смогли защитить. Неизвестность страшит, но и к прошлому возврата нет. Как смотреть в глаза родителям, которые прекрасно понимают, что тебе пришлось пережить?
— Девчонки… — отзывается Сашка. — Я клянусь, вас больше никто не обидит. Посмотрите… понравится — останетесь. Нет — уйдете, держать не будут. Только решайтесь уже.
— Хорошо… — отвечает кто-то за всех. — Мы с вами.
— Вот и отлично. Тогда, идите за мной. Сергей — замыкающий.
Выхожу в приемную. Ленка сидит за своим столом и сосредоточенно складывает какие-то вещи в дамскую сумочку. С виду небольшую, но, как показывает практика, невероятно вместительную.
— Я почти готова, — заверила меня поспешно блондинка. — У меня тут кое-какая косметика, да и так, по мелочи. Не оставлять же.
— Согласен. Вообще стоит все забрать. Как закончишь, спускайся в вестибюль…
Внизу ничего не изменилось. Все та же баррикада, десятки трупов, к счастью, по другую сторону, а то пришлось бы прямо по ним идти. Мне без разницы, а девочкам не понравилось бы. Хотя… Одна из заложниц, хрупкая, совсем еще подросток, в разорванной до пупа футболке, с огромным синяком в пол лица, вдруг подскочила к одному из покойников и стала остервенело пинать его, что-то зло выкрикивая.
Подруги бросились к ней и оттащили в сторону, успокоительно обнимая и поглаживая. Девчонка еще какое-то время вырывалась, а потом разрыдалась и дала себя увести.
Возможно, на этом бы не закончилось, очень уж много ненависти появилось во взглядах девушек, а лица словно одеревенели, но тут снаружи ослышался странный шум… А потом на футбольное поле приземлился орбитальный модуль Хантеров.
Все словно оцепенели. А когда из модуля выбрались два андроида и вылетело четыре дрона, девчонки дружно бросились бежать. К счастью, выбор был небольшой, вернее — совсем не было, только через гардеробную в сторону тира.
— Лена! Сашка! Сергей! Давайте за ними! Закройтесь изнутри и замрите. Пока не позову…
— Хорошо, — Воробушек оказалась единственной у кого каратели не вызвали смертельного ужаса. Даже Быстров побледнел. Лена выглядела не лучше, но видя мое спокойствие, держалась. Верила в своего мужчину.
— Да… Пусть девчонки заодно поищут свою одежду. Наверняка их раздевали там же. Будет чем заняться. Все лучше, чем дрожать от страха. А еще я слышал, Сидор хранил там запасы пищи. Если так, то покормите их. Видно, что давно ничего не ели. Едва на ногах держаться…
— Угу, — хмыкнул Быстров, беря себя в руки. — А умчались, как козочки. Даже трупы не обходили, перепрыгивали.
— Ну, у страха не только глаза велики, но и ноги быстрые. Все, уходите. Скоро здесь жарко будет.
— Как думаешь, командир, зачем они здесь? Это все из-за освобождения заложников?
— Не думаю… Слишком долго тянули. Скорее всего, им зачем-то Злыдни понадобились. А Сидор на связь не выходит. Вот и прислали группу... — пожал я плечами, поскольку сам не знал ответа. — Скоро узнаем…
Пара дронов поднялась вверх, патрулируя район, а два оставшихся начали облет школы. Один андроид остался возле летательного аппарата, второй — направился к зданию.
Я быстро огляделся. Сперва хотел подняться на второй этаж, но передумал. Единственное место, куда вряд ли случайно заглянет каратель, если он действительно ищет Сидора, гардероб. Там я и спрятался. Присел в уголке за одним из трупов и затаился. На противоположной стене висело большое, чудом уцелевшее зеркало, только верхний угол отбит. И в нем, с моего места, прекрасно отражалась большая часть вестибюля.