Возрождение из пепла
Шрифт:
Переменчивый блеск металла, отсвечивающий золотом в свете Пламени… он мелькает и движется, он порхает между ладоней, светится, вспыхивает в пальцах, он течет ручьем, он почти живой… Но это всего лишь металл. Послушный ее воле, но металл.
Она может сплести его в цепь, заставить исчезнуть в своей крови. Он часть ее самой? Или все-таки нет?
Она никогда не делилась кровью. Ни с кем.
А она сможет?
И что делать, если нет?
Она сидела у огня, глядя, как пляшут
– Лина, ты хоть в чем-то бываешь такой, как остальные? – Анна была явно выбита из колеи, но, кажется, довольна.
– А в чем дело?
– Да, собственно, ни в чем… После Марианны, которая вчера спросила, допустимо ли, если у Избранника больше двух рук, я думала, уже ничему не удивлюсь. Но это…
– В чем дело?
– Лина, он светлый! В нем намешано столько кровей! Ведьмак, Страж, где-то частичка целительской. Даже капля эльфьей есть. Старой, где-то первая-вторая волна, не позже. А теперь еще и твоя.
– Но сработает?
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.
– А ты уверена, что он согласен?
– А разве нет?
Анна молчала.
– Ты уверена в том, что делаешь? Лина, он может тебя убить, когда вы будете связаны. Он может…
– Ты ему сказала?
– Нет.
– А что сказала?
– То, что говорю всегда. То, что после ритуала ты сможешь найти его в любой момент; то, что можешь убить, даже не касаясь… Девяносто девять процентов парней от этого как ураганом сносит…
– Бабушка!
– То, что у вас не будет сыновей… А он только улыбнулся и сказал: «Я хочу дочку с такими глазами, как у нее». Ну где ты его нашла? И почему мне не встретился такой хоть лет двести назад… И жаль, что Лиз такой не встретился. Твоей матери нужен был сильный человек, чтоб держать ее в руках.
– Бабушка, не надо о Лиз, хорошо? Я хочу провести ритуал.
– Нет.
– Нет? Как? – Девушка резко шагнула вперед… и ладони закололо. – Ты обещала! И я… – Она постаралась собраться. – Я как глава клана имею право знать причину отказа.
– А еще ты имеешь право подумать. День. Взвесь все. Не торопись…
– Мне некогда. Я требую провести его сейчас.
– Лина!
– Хранительница!
– Детка, я ведь упрямее тебя!
– Поспорим?
– Алексей, нареченный Избранником Лины из клана Феникс, ты даешь согласие на ритуал?
– Да.
Голос звучит спокойно и мягко, а глаза не отрываются от ее лица.
– Добровольно?
– Да.
– Отвечаешь жизнью?
– Да.
Его лицо в теплых отсветах огня кажется почти золотым… а глаза черными.
– Феникс и Избранник, вы принесли к Пламени вашу любовь и ваши клятвы. – Языки огня окутывают тело Хранительницы оранжево-янтарным плащом, а в ладонях, протянутых к ним, вспыхивают золотом два клинка. – Теперь принесите Дар…
Ладонь Алексея в ее руках, короткий блеск ножа – кровь, собирающаяся в чашечке ладони…
Потом ее боль, почти незаметная, ее кровь, мерцающая в бликах Пламени… Печальные и строгие глаза Анны… Бешено бьющееся сердце…
«Высшие Силы! Пламя, я прошу! Пожалуйста…»
Должно получиться. Должно.
Кровь – ее и Алексея – сливается в руках Анны, на миг замирает огнем, окутанная нежданно выстрелившим шафранно-алым языком, и вдруг вскипает.
Должно получиться. Должно!
Кровь становится маленьким вишнево-золотым водоворотом, искристым вихрем, бурлящей лавой…
Должно получиться. Должно. Пожалуйста…
В глазах Алексея тают звезды – он смотрит не отрываясь. Если получится, ты будешь первым за тысячу лет, кому удалось. Если только получится…
В руках Анны переливается и кипит их общая кровь – как озерцо лавы, как пламя, как мечущееся сердце… и затихает, точно плавясь. Три пары широко раскрытых глаз смотрят на то, что недавно было кровью, – легкое, как перо, почти невесомое золотисто-нежное облачко. Оно плещется в сложенной чаше ладоней как туман, стелется, слоится… И голос Хранительницы чуть дрожит:
– Протяните руку над Пламенем.
Две руки с переплетенными пальцами опускаются вперед.
В огонь.
К чаше.
Огонь не жжет, он теплый и мягкий, ласково гладит кожу, Алексей удивленно смотрит, как по его пальцам скользят язычки пламени.
Сейчас. Сейчас…
Вот!
Золотистое облачко взвивается вверх, клубится мерцающим туманом… и впитывается в их ладони.
Все.
– Пламя приняло тебя, Избранник. Теперь ты наш.
– … Теперь мы поделились силой… Эй, ну подожди, а? Подожди… Теперь я на самом деле смогу найти тебя где угодно и почувствовать, если ты ранен.
– А я? Я тоже?
– Нет. Ты по-другому. Ты получил капельку моего дара. Теперь ты дитя Феникса. Приемыш. – Лина улыбается, глядя, как «приемыш» растерянно ерошит волосы.
– Прости?
– Ты воскреснешь, если тебя убьют. Один раз.
– Что?
«Два раза, моя упрямая любовь… Второй раз тебя притянет родовое Пламя – ко мне, к нам, к алтарю… Не знаю, в какое это будет время и в каком мире, но ты не умрешь, слышишь? Только говорить тебе об этом я не буду. Ты не должен знать. И завтра, когда ты уйдешь… высшие силы, неужели уже завтра? Ты уйдешь, и я стану хоть немного спокойней за твою жизнь».