Возрождение (Revival)
Шрифт:
До Северной Каролины они добрались довольно быстро. Теперь дело было за малым. Их команды были небольшими и верно сложенными. Дакота возглавляла отряд «Кобра» и поначалу возмущалась, почему именно так. Но когда зло шипела на Питера, в принципе согласилась с проницаемостью Николая.
Питер наконец чувствовал себя спокойнее. Он не знал почему, но ему действительно стало легче. Наконец все эти ужасы немного отступили и он даже завалился поспать. Конечно, Ривер решил, что это сразу по двум причинам: они на пути к спасению Джо и их в огромной машине всего трое. И он может быть самим собой, когда на него никто
Они остановились на заправке. Ночь постепенно побиралась проясняться, ну, не сразу, а через пару часиков. Дакота занималась тем, что сливала бензин по канистрам, Мик охранял тачку, а Питер — сопел в две дырочки. Парень с автоматом наклонился, пролезая в открытую заднюю дверь. Он достал плед сумки, накрывая им шатена. Тот что-то промямлил во сне, причмокивая губами.
— Поведёшь? — Дакота поставила канистру на багажник. — Хочу составить Риверу компанию и поспать пару часиков. Потом сменимся.
— Давайте перенесу Питера наперёд, а вы ляжете сзади на всё сидение?
Сильвер взвесила все за и против.
— Постарайся его не разбудить.
Мик с готовностью выполнять любой приказ взглянул на женщину, подхватывая Питера словно пушинку. Шатен даже не проснулся, просто перевернувшись на другой бок. Интересно, кто из них с айлз так таскал другого? Мик делал ставки на Джо.
— Всё, — кивнул парень Дакоте, которая как раз закончила вливать бензин в бак.
— Отлично, — та вытерла руки и плюхнулась назад. — По коням.
— Есть, мэм, — Мик послушно уселся за руль, через зеркало заднего вида глянув на капитана.
Дакота уже успела отвыкнуть от такого слепого повиновения. Неужели раньше вся её жизнь строилась на этом? До того самого страшного дня, который навсегда изменил её жизнь. Она никому не рассказывала, что было с ней до апокалипсиса. Об этом кое-как знала Айлз и то из-за своего безумного любопытства. И травмы самой Дакоты. Трудно представить, но у неё была дочь. Причём довольно взрослая дочь. Их с мужем брак развалился, когда ей стукнуло шесть. Праздник они отмечали в «обезьяннике» куда загремел Виджи, её муж и бремя всей жизни. Она любила его, да и он её. Но в какой-то момент для него важнее стало хождение по барам и поднятие руки на маленькую дочь. Посадить его не удалось. Думаю, вы прекрасно знаете, что на те времена, домашнее насилие куда меньше волновало закон, чем высота вашего забора. Но Сильвер не из тех женщин, кто терпел бы подобное.
Развод.
Она ожидала, что будет тяжело, но в итоге это ударило сильнее всего по её малышке Энджи. Как-то раз Дакота сильно поругалась с дочерью. Ей было всего пятнадцать. Ещё такая маленькая, она уже стремилась встречаться с парнями. Причём именно с теми, кто меньше всего нравился её матери. Одним вечером, Сильвер заметила открытый ноутбук дочери с просто омерзительной, для девочки пятнадцати лет, перепиской. Она говорила с парнем по имени Декстер. Дакота слишком хорошо знала этого хулигана, выезжая на место проишествия за ним по три раза за ночь. Ему предстояло кончить в канаве от передоза. А её девочка самозабвенно ложилась под него, считая, что парень старше её на пять лет придаёт ей крутости в глазах сверстников.
Ну почему эти дети никак не могут понять, что это совсем не главное в жизни? Она так длинна и прекрасна, что загубить её
Через пару дней, Энджи не вернулась домой. Её маленький ангелочек, такой потенциальный, всегда веселый, шумный и сумасбродный — исчез, словно ветром сдули. Подростковый бунт или обида на мать — что-то из этого заставило Энджи сбежать из дома. Сбежать к этому козлу Декстеру. Но он, видимо, давно планировал этот побег. И Дакота в нём ни разу не ошиблась.
Вспоминать все эти ужасы было слишком тяжело, но каждый раз, закрывая глаза, Дакота видела лицо дочери. Она давила мысли куда-то вглубь и на какое-то время это помогало. Не в этот раз. Картинка мигнула всего на секунду, но слёзы тут же побежали по щекам женщины. Она быстро смахнула их пока никто не заметил стараясь отогнать обратно ужас того, как её дочь лежала на грязных матрасах, обколотая неизвестной дрянью, в одной лишь майке и наполовину стянутых носках. Так бывает если очень сильно пытаться отползти. Дакота шептала ей, что все будет хорошо, обещала спасти, убить мерзкого Декстера. Она стояла возле матраса на коленях и умоляла дочь не оставлять её.
Но это был последний раз, когда Дакота слышала голос своей дочери.
Эта травма никогда не отпустил Сильвер. Она всегда рядом. Она ходит за ней по пятам. И стоило ей принять это, стоило отпустить милую Энджи, жизнь нанесла повторный удар. А следом ещё один — апокалипсис. Казалось, даже мир погрызший в зомби может прийти в норму. У неё появлялась новая семья и новая надежда. Вера в будущее крепла с каждым днём, пока не погиб Себастьян. Но она должна быть сильной, должна быть крепкой. Вот только Джо слишком сильно напоминала ей Энджи. Её маленькую девочку, с которой так обошлись. Сильвер понимала, что с Джо сейчас поступают так же, как и с её дочерью много лет назад. Но в этот раз она не опоздает. В этот раз она спасёт маленькую ни в чем ни повинную девочку.
Она это знает.
***
Воздух был настолько плотный, что казалось, пули с трудом прорывали его толщину. Слух давно перебили выстрелы, гремящие прямо над ухом, но от этого было только легче: не было слышно стонов.
Стонов тех, кого он когда-то любил.
Единственный орган чувств, который сейчас работал — инстинкт. Он оказался сильнее, чем все прочие. Мужчина управлял своим телом словно покорной машиной. Четкие ровные движения. Ни единого лишнего шага и мысли. Узкая цель. Выжить.
Толпа озверевших людей пыталась прорвать их наспех сооруженную баррикаду и вцепиться чернеющими зубами им в плоть. Нет, это были не люди.
Что-то гораздо страшнее.
Их кожа медленно темнела, в белках лопались капилляры, а зеницы расширялись и проглатывали радужку, от третьего века поднималось густое бельмо. Язык неестественно изгибался, выбрасывая комки слизи и желчи на пол. Из груди странных существ вырывался рык, что переходил на хриплый писк. Ногти на руках, которые они тянули к группе выживших, пожелтели и потрескались.