Возрождение земли
Шрифт:
— Я еще не готов к замене, — вспыхнул Арни и с некоторой вынужденной решимостью покачал головой в ответ на Танины слова. — Ты называешь меня трусом? Я не труслив, скорее — осторожен. Я знаю геологию и науку терраформирования. Тысячи часов я смотрел на Землю в телескопы. Я изучал ее с помощью спектроскопов и проверял радарами, зондировал океаническое дно, поймы рек и низменности.
И знаете, что я обнаружил? Нигде нет места для жизни. Моря все еще загрязнены примесями тяжелых металлов астероида, реки насыщены растворами смертоносных солей, что вымываются с континентов. Мы прилетим и обнаружим, что воздух непригоден
Не думаю, что там сможет что-нибудь выжить, уж точно не сейчас. И если вы хотите предпринять какую-то безумную попытку, несмотря на все обстоятельства против, то давайте хотя бы подождем десять-двадцать лет.
— А чего ждать? — отрезала Таня. — Если даже ледникового периода оказалось недостаточно, чтобы очистить планету, какого чуда ты ожидаешь за эти десять лет?
— Мы соберем данные. — Арни объяснял упавшим голосом, взывая к разуму друзей. — Мы изменим план, внесем в него необходимые дополнения применительно к условиям Земли, какой она будет через десять или двадцать тысяч лет. Пройдем подготовку к своей миссии, если мы все-таки должны ее осуществить.
— Мы и так уже довольно тренировались и достаточно подготовлены. — Пеп оглянулся, Таня утвердительно кивнула. — Мы учились. Мы готовы как никогда. Летим прямо сейчас.
— Я не полечу. — Арни прижал к себе Диану, и она подняла на него улыбающийся глаза. — Никто не летит.
— Нам будет тебя не хватать, — пожал плечами Пеп и повернулся ко мне:
— Что, скажешь, Данк, летишь?
Я сглотнул и затаил дыхание, но сказать «да» просто не успел. Таня опередила меня. Она схватила Пепа за руку:
— Я биолог. Я знаю что к чему. В хранилище есть кислородные маски, если они нам и правда потребуются. Высади меня там. А уж я засею все, что надо.
Они полетели вдвоем: Пеп за штурвалом, Таня — у радио, сообщала все, что видела, когда они облетали Землю по малой орбите. Она рассказала, что полярные шапки уменьшились в размерах, уровень моря повысился, сместились береговые линии, отчего знакомые прежде очертания стали практически неузнаваемы.
— Надо найти подходящее место — семена прорастают только в почве, — сказала Таня. — Сложно разглядеть из космоса, есть ли здесь вообще суша. Скалы превращаются в мелкозем, крошатся. Дожди все равно смывают его в море — нет корней, чтобы задержать его. Попробуем засеять с орбиты, но я все-таки хочу приземлиться, чтобы взглянуть поближе.
Диана попросила посмотреть, не осталось ли что-нибудь от человеческой цивилизации.
— Мы малость опоздали, — с некоторой издевкой ответила Таня. — Лед и время уничтожили все следы, все достаточно крупные постройки, что мы могли бы увидеть из космоса: пирамиды, дамбы, Великую Китайскую стену.
— Неудивительно, — пробормотал Арни. — После катаклизма Земля стала другой, теперь она не для нас. Может, она навсегда останется непригодной для человека.
— В этом и состоит наша задача, — откликнулся Пеп, — сделать ее пригодной.
— Совершенно новый мир! — без намека на иронию воскликнула Таня. — Ждет, не дождется, чтобы на него упала искорка жизни!
Добравшись до микрофона, Арни засыпал экспедицию техническими вопросами. Его интересовали показания спектрометра, а именно отражение солнечного излучения от поверхности планеты, его рефракция в атмосфере, состояние полярных шапок, циркуляция океанических масс. По его словам, все эти данные необходимо передать следующему поколению.
— Мы здесь, чтобы засеять планету. — Таня становилась нетерпеливой. — А кроме этого, мы сейчас слишком низко над экватором, чтобы определить все, что ты просишь. Пока ничего существенного о состоянии атмосферы и типах океанической циркуляции сказать нельзя. Но во всяком случае, планета выглядит очень влажной. Тучи скрывают большую часть поверхности. Нам потребуется радар для определения посадочной площадки.
Арни никогда не признавался, что жалеет, что не полетел с ними, но по тому, сколько у него накопилось вопросов, мне показалось, что он чувствует себя виноватым.
Опустившись на орбиту, на самой границе с атмосферой, Таня с Пепом засеяли планету живыми бомбами — термоустойчивыми цилиндрами, снаряженными парашютами и заполненными семенными гранулами со слоем удобрения.
Сквозь небольшой просвет в облачности над восточной частью Африки показалось узкое море — там, где когда-то был Великий Африканский Разлом. Теперь он казался глубже и шире. Это место и выбрала Таня для приземления.
— Самое подходящее из того, что мы видели. Думаю, там достаточно тепло и влажно: вода голубого цвета, по всей вероятности, пресная, и никаких видимых признаков загрязнения. Это как раз неподалеку от того места, где эволюционировали гомо сапиенс. Символично было бы устроить здесь место вторичного появления человечества на свет. Пеп говорит, я спятила, раз обращаю внимание на всю эту чушь. Он считает, что мы сделали свое дело: распространили по континентам семена и сбросили водорослевые бомбочки во все главные океаны. Теперь пришел черед природе позаботиться обо всем остальном. И все-таки я биолог: мне нужно собрать пробы почвы, воздуха и воды, чтобы в будущем, если придется начинать все сначала, было легче.
— Арни просто обязан быть здесь, — продолжала Таня со всей серьезностью. — Он же геолог, он бы разобрался в процессах, запущенных после удара. И он в большей степени терраформирователь, чем любой из нас. Пропустил самое уникальное чудо своей жизни!
В голосе нашего биолога звучало ликование.
— Я словно богиня, которая спустилась с небес и дарует жизнь сраженному мирозданию. Пеп говорит, пора возвращаться на Луну, пока не поздно, но я не могу отказаться от соблазна ступить на Землю.
Таня с Пепом начали окончательное приземление на другой стороне Земли и вышли из эфира, а я тем временем целый час грыз ногти от нетерпения и беспокойства.
— Приземление прошло успешно. — Таня была вне себя от радости, когда мы вновь услышали ее голос. — Пеп опустил корабль на западном побережье нынешнего Кенийского моря. Денек выдался чудесный: Солнце в зените, прекраснейший вид на темную череду скал по ту сторону пролива, и пологие склоны новой вулканической горы, почти столь же высокой, какой была Килиманджаро. Дымовая башня клубится из самого центра. Небо над нами синее, как и море. Хотя, видимо, ненадолго: с запада идет грозовое облако.