Возрождение
Шрифт:
— Это Сейонн подговорил тебя пересказывать мне эти байки? — раздраженно поинтересовался Александр. — Очень похоже на него. Я не кочевник, которого возвели на трон пастухи. Я законный правитель всех земель, включая Азахстан, которые завоевали мои предки, и я получу свое наследство, даже если мне придется перебить всех Хамрашей до единого.
Гаспар продолжал свой рассказ, но принц закрыл лицо руками и притворился спящим.
— Пока королевство росло, воины помнили о Драфе, они приходили сюда, чтобы исполнить обряд сиффару, обряд обретения душевного равновесия. Каждый король Азахстана приезжал сюда за видениями в день
— Лидуннийцы, — пробормотал Александр. — Я уверен, что это они. Чертовски хороши в бою, но вечно таскаются со своими обрядами и традициями. Прямо как мой эззарианский друг.
Лидуннийцы были лучшими воинами в Империи, они входили в секту, совмещающую религиозные верования с боевыми искусствами. Лидуннийцы никогда не сражались с оружием в руках, но ходили слухи, что они могут переломить человеку хребет одним движением руки или поймать на лету копье.
Гаспар вздохнул.
— Я не стану говорить, кто это, их совсем мало, но они зачастую являются сюда опустошенными и сломленными, а уходят цельными. Я пытался убедить твоего друга исполнить сиффару, прежде чем он снова пойдет в бой, но он отказывается от всякой помощи. Может быть, ты уговоришь его?
Александр убрал руки с лица и нахмурился.
— Может, тебе действительно попробовать? Тебе нравится всякая мистика, неважно, о чем они болтают, но они, кажется, на самом деле знают толк во врачевании тела и души. Если лидуннийцы видят в этом смысл, возможно, и тебе это поможет.
Я отрицательно помотал головой. Я больше не хотел никаких видений.
Совари вернулся через десять дней. Он прискакал на заре, привезя с собой одеяла, вино, сушеное мясо, лепешки, которые дерзийцы брали в далекие походы, чистую ткань и кучу новостей, совсем не радостных.
— Лорд Кирил едва не сошел с ума от беспокойства за вас, — произнес Совари, опускаясь на колени перед принцем. Он не поднялся, даже когда Александр приказал ему встать. — Простите меня за новости, Ваше Высочество, но лорд Кирил взял с меня слово, что я сразу же расскажу все, не останавливаясь, и я так и поступлю. Вас объявили отцеубийцей и предателем, лишили всех титулов и земель. Двадцатка приговорила вас к порке на главной площади Загада, распарыванию живота и сожжению внутренностей…
— Капитан, выбирай слова! — воскликнул я. Пошедшему на поправку больному незачем выслушивать подобное. Александр и без того знал, на что способны его подданные.
— Я уже сказал, эззариец, что лорд Кирил взял с меня слово сразу же рассказать это принцу, чтобы он осознал всю опасность своего положения. Для вас нет в Империи безопасного места, мой принц. — Совари замялся. — Они назначили цену за вашу голову.
Цену… как за обычного вора! Александр молчал так долго, что я испугался, не остановилось ли его сердце. Когда он снова заговорил, его словами можно было резать плоть.
— Надеюсь, они назначили достойную цену. Скажи мне, во сколько они оценили мои потроха?
— В десять тысяч зенаров.
— Десять тысяч… Ты стоил куда дешевле, Сейонн. Я заплатил за тебя всего двадцать и никогда не пытался сжечь тебе кишки. — Он откинулся на кучу песка, которую мы нагребли за его спиной, воздух вокруг дрожал от его гнева. — Значит, они короновали кузена моего отца?
Совари побледнел,
— Мой господин…
— Я понимаю. — От слов принца веяло могильным холодом. — Кто погиб при этом?
— Сива, Валтар, Демтари, все ваши советники и телохранители, все слуги были казнены в день коронации Эдека. Семьдесят человек. Немногие оставшиеся в живых либо из рода Фонтези, либо свидетельствовали против вас. Некоторые говорили о ваших разногласиях с отцом и намекали на заговор, другие утверждали, что вы собирались полностью запретить работорговлю и ослабить те Дома, которые вам не нравились. Был отдан приказ о расформировании ваших войск и казни всех капитанов, но лорд Кирил уже сообщил об этом Степоку. Степок минует Загад и поведет людей прямо в Сриф-Ней. Там они будут прятаться в деревнях, ожидая вашего приказа.
У Александра тряслись руки.
— А моя жена… что с ней?
Я думал, что пылающее лицо Совари не может стать еще краснее.
— Пока что с ней все в порядке. Ее отец, лорд Мараг, сразу же во всеуслышание осудил убийцу Императора, правда не называя имени. Он вернулся в Загад, чтобы защищать юного Дамока, опасно оставлять его в Загаде одного. Госпожа тоже приехала в Загад вместе с лордом Марагом, она не выходит из дома отца. Известно, что она запретила произносить при ней ваше имя.
— Хорошо, что у нас нет ребенка. Иначе она уже бы не жила. Как спасается Кирил?
— Его мать, леди Рахиль, ничего не сказала по поводу коронации лорда Эдека, что очень того расстраивает. Лорд Эдек устроил целое представление, добиваясь гласного одобрения от принцессы. Он заявил, что исключительно забота о чести Денискаров заставила его занять пустующий трон, что его правление не будет успешным, если его не поддержат все члены семьи, если они не признают официально его превосходства. Лорд Кирил публично признал, что нападение на Хамрашей было нелепой вылазкой. Он просил передать вам, что не мог поступить иначе. Это был единственный способ уцелеть, с тем чтобы поддержать вас, когда придет время. Он собрал остатки ваших воинов после битвы, говорил с ними, а потом объявил, что все они были вовлечены в сражение насильно. Он по-прежнему поддерживает связь с несколькими Домами, открыто не признающими Эдека.
Александр в волнении подался вперед.
— Значит, они поддержат меня? Что за Дома? Совари еще ниже опустил голову.
— Мой господин…
— Давай говори. Если их всего два или три, пусть так, лишь бы они были из Двадцатки. Каждое влиятельное семейство имеет право заключить новый союз. Кто присоединится ко мне?
— Никто из них, мой господин. Лорд Кирил сказал…
— Никто! Как, во имя всех богов, возможно такое, что бы ни один Дом не поддержал законного наследника? А что проклятые Рыжки, самые верные из всех?
Совари вздрагивал, словно слова принца хлестали его.
— Принц Эдек отдал Рыжкам ваши поместья, чтобы вы не могли найти места для организации восстания.
— Убирайтесь! Все! Убирайтесь! — Александра трясло от ярости. Я был уверен, что если кто-нибудь из нас произнесет хоть слово, в него тут же полетит кинжал.
Мы ушли, я предупредил Сарью, чтобы она не приближалась к принцу, пока я не скажу ей, что уже можно.
— Может быть, ему тоже необходимы обряды сиффару, — предположила она, глядя издали на застывшую в тени фигуру.