Возрождение
Шрифт:
– Понимаешь, Айран, - Лагран решил быть откровенным.
– Я очень люблю Салмею. Это правда. Она очень хорошая девочка. И не смейся. Я знаю, о чём говорю.
Он подождал, пока принц перестанет веселиться и начнёт воспринимать его слова более серьёзно.
– Кто из нас в детстве не совершал подобных шалостей?
– продолжил он через минуту.
– Только не я.
– снова рассмеялся принц.
– Я никогда не залезал в постель к мужчине.
Лагран поморщился. Разговор не получался. Айран не был настроен договариваться.
– Я не имею ввиду этот конкретный случай.
– Лагран сделал ещё одну попытку.
–
– Предположим.
– принц нехотя согласился.
– Ну вот, - тут же приободрился Лагран.
– и Салмея наверняка уже во всём раскаивается. Просто прости бедную глупышку и постарайся обо всём забыть.
– Поверь, друг, забыть такое я не смогу никогда.
– принц криво ухмыльнулся.
– В первый момент, я даже испугался, что со мной в постели парень, она же совершенно плоская.
– Ты говоришь о моей сестре.
– возмутился Лагран
– Но это же, правда.
– меланхолично констатировал принц.
– Так и не женись на ней. Позволь девочке жить своей жизнью.
– Ну уж нет, я не собираюсь отказываться от такого выгодного во всех отношениях брака. Хватит болтать, идём к твоему отцу.
И Айран, больше не слушая Лаграна, направился в кабинет лорда.
Глава 4
Я сидела в своей комнате и оплакивала свою горькую долю.
Поверили?
Ну и напрасно. За шестнадцать лет всеобщей нелюбви я успела нарастить броню на своей нежной когда-то психике. И теперь не собиралась предаваться слезам и отчаянию. Для себя я твёрдо решила, что приму любое решение отца. В первую очередь потому, что сама не знала, на что решиться. Какой выбор сделать? То, что сейчас мне представлялось ужасным и недопустимым, через несколько лет может оказаться единственно-правильным. А вдруг своим необдуманным решением я перечеркну все свои надежды на счастье?
Каюсь, я струсила. Решила передать свою судьбу в руки отца. Он умный и сильный, этот груз ответственности не станет для него неподъёмной ношей.
Раскачиваясь в кресле-качалке, укрытом старым пледом, я наслаждалась временным затишьем. Скрип старого дерева не раздражал, а странным образом успокаивал. Я так радовалась, когда обнаружила это кресло на чердаке. Сразу велела перенести его в мои покои. Возражать мне никто не посмел. Единственное на что я согласилась - это передать мою находку на пару недель мастеру-краснодеревщику на реставрацию. Теперь кресло выглядело замечательно, полированное дерево блестело свежим лаком. Вот только от скрипа избавиться не удалось. Я подозревала, что так кресло проявляло свой характер. Но мне в нём было всегда так уютно и спокойно, что на ум приходило сравнение со старым добрым дедушкой, которого у меня никогда не было.
Наверное от одиночества я создавала себе семью и друзей из окружающих меня предметов. Сначала появился каменный дракон, потом - это кресло. А ещё в углу, за ширмой пряталось большое старинное зеркало, в которое я никому не позволяла заглядывать. Впечатлительным служанкам достаточно было поведать несколько ужасных историй, связанных с этим зеркалом, по большому секрету конечно, и ни одна девица не решалась даже пыль стереть с витой бронзовой рамы. Приходилось делать это самой. Но я не жаловалась. Это были такие мелочи, в сравнении с тем, что я обрела с появлением этого бесценного предмета в моей жизни. Его я тоже нашла на чердаке. Это зеркало отражало мир немного иначе, оно как будто отражало мои мысли и желания. Или не совсем мои? Не припомню, чтобы я мечтала стать такой, какой меня показывало старое зеркало. В нём я была сказочной красавицей - высокой, с приятными округлостями, копной вьющихся рыжих волос и зелёными глазами с вертикальным зрачком. Взгляд от этого становился хищным и завораживающим. А как я двигалась. Любое движение - шаг, поворот, наклон головы, взмах рукой - всё было преисполнено изящества и грации.
Насмотревшись вдоволь на зеркальную красавицу, я возвращалась в свой привычный мир, до следующего раза, когда моя самооценка снова падала ниже нулевой отметки. Не трудно догадаться, что сегодня я провела перед зеркалом намного больше времени, чем обычно. Это определённо была я, но более совершенная. Я много читала о многообразии миров. Может быть, в одной из параллельных реальностей я именно такая - восхитительная и притягательная. Вот если бы Айран увидел меня такой, для него перестали бы существовать другие женщины. Я в этом не сомневалась.
Приход брата даже не взволновал. Мои друзья помогли мне справиться с волнением. И на Лаграна я смотрела уже совершенно спокойно, готовая принять его гнев. Но он повёл себя со мной неожиданно мягко. Подошёл, присел у моих ног и обхватил мои колени, прижимаясь к ним лицом. Сидел молча, только вздыхал так горестно, что я не удержалась и взлохматила ему волосы. Он этого страсть как не любил. Всегда придирчиво следил за своей причёской. Да, о таких локонах мечтает каждая девушка - каштановые, слегка вьющиеся на концах, блестят, даже если солнце скрывается за тучами. Не то, что мои - похожие на старую ржавчину космы. Никому не удавалось уложить их в приличную причёску. Поэтому я всегда заплетала две тугие косички. Так я выглядела совсем ребёнком, зато не приходилось по вечерам разбирать колтуны, образовавшиеся за день. По этой же причине волосы у меня были чуть ниже плеч, что считалось недопустимым для девушки моего положения. И чтобы не привлекать внимание отца, я делала два смешных кренделька на голове. Так что никто не мог точно сказать какой длины мои волосы.
Лагран смешно засопел, но ругаться не стал. Поднял на меня большие печальные глаза и начал душеспасительную беседу:
– Сестрёнка, ну зачем тебе этот повеса? Он же тебе всю жизнь испортит. Подумай сама, как трудно тебе придётся во дворце. Там же ему девицы проходу не дают. А ты будешь всё это молча терпеть, глотая обиды. Ты же понимаешь, что он не привык сдерживать свои желания?
Я зажала брату рот рукой. Иначе он бы ещё долго продолжал. Все эти слова я уже сказала себе не одну сотню раз. Но сердце отчего-то не было согласно с доводами разума. Оно всё твердило: "А вдруг?"
Но Лагран не собирался сдаваться.
– Я понимаю, ты боишься наказания, но я всё устрою. Никто не заставит тебя уйти в монастырь. Ты переедешь в моё поместье. Конечно, придётся сменить имя и немного подправить внешность, но тебе там будет хорошо. А через год-другой все позабудут про твою небольшую шалость. И ты сможешь выйти замуж за кого-нибудь более достойного такой девушки как ты.
– А какая я?
– из всей тирады брата, меня заинтересовали только его последние слова.
Он замялся, по-видимому не находя подходящих слов. А мне стало весело.