Возвеличить престол
Шрифт:
Но Михаил Борисович Шеин — боярин, это ему было обещано, он и получил место в Боярской Думе. Хорошо бы вообще его не видеть в Москве и подумать, куда отослать из стратегического смоленского направления, а то и гляди, откроет Смоленск ляхам. Что-то в ином варианте истории было, из-за чего Шеина, ранее весьма почитаемого воеводу, казнили. Измена тогда была, во время Смоленской войны, или компетентность, не столь важно, важнее иное, что в таком вот негативе Шеин будет только мешать.
Хворостинин же оказался неплох. Может, вернее, точно, он не та фигура, как его отец, не
А так, полководцев у меня хватает, что не может не радовать. Ромодановский неплох, Телятевский хорош, Волынские трудяги, Пожарский, да и иные. У казаков лихие атаманы. Кого ни возьми, все личности. Не дай им цели, не нарежь справедливых и прибыльных задач, так согласие с казачеством разобьётся, как хрупкая ваза. Болотников, Заруцкий — уже эти товарищи в иной реальности начудили. А тут еще и Карела.
— Пусть поспорят немного, поместничают! — сказал я, не желая пока лезть в местнические дела, хотя именно мне и нужно это разгребать.
А что, как создать «местнический комитет»? Если пока нельзя победить эту заразу, так переложить на других обязанность судить? Наверное, нельзя. Ведь для людей этого времени возможность государева суда в местнических спорах — это важная составляющая власти.
Прибыл я на заседание Боярской Думы с опозданием на минут двадцать. Хотя, как там, учителя говорят: учитель не опаздывает, он задерживается. Вот и я задержался. Споры с моим появлением прекратились. О том, что только что кипели страсти, говорили покрасневшие лица Хворостинина и Шеина.
Я огляделся. Было заметно, что те, кто заинтересовался спорами бояр, были на стороне именно Хворостинина. Большей же части бояр было безразлично происходящее, либо они не хотели встревать, чтобы не заполучить проблемы и себе. Вот возьми, да влезь Ляпуновы будь это Захарий Петрович, или Прокопий Петрович, так Шейн в этом случае мог быстро переметнуться на них. А тут с местничеством у рязанских дворян все плохо. Да и только что ввел Ляпуновых в Боярскую Думу, пусть пока не отсвечивают сильно. Вот со Скопиным бы поспорил Шеин, или на худой конец, с Головиными, так нет же, Хворостинин.
Отец Хворостинина поднялся чуть ли не с низов до главного воеводы Ивана Грозного, да и Федора Иоанновича. А более родственников, что забирались на вершины служения власти, у этого рода и не было. Так что Шеин нашел выгодную жертву.
Чем грозит победа в местническом споре? Потерей авторитета, может и откупным в виде и серебра и земель. Так что проблему решать нужно, усиления Шеина я уже точно не хочу.
— Садитесь, бояре! — сказал я, приглашая занять свои места за длинным столом, вернее, двумя столами, расположенными перпендикулярно моему.
Это новшество появилось недавно, всего второе заседание Боярской Думы будет проходить в таком формате. При этом, для многих, в первый раз, так как полным собрание уже давно не проводилось, слишком много было нарезано задач для бояр,
Мне было удобнее так проводить совещания. Да и комфортнее сидеть на мягких стульях за столом, чем на твердых скамьях. Сложной оказалась рассадка. Вновь это ненавистное местничество. Вот, к примеру, Захарий Ляпунов сидел в самом конце одного из столов, Болотников в конце другого. А эти люди выполняли большой фронт работы, и предусматривалось, что их деятельность станет важным фактором на пути нашей новой победы.
— Обскажите, бояре, как дела обстоят на землях ваших вотчинных, али поместных? Не будет ли голода? Сколь продали зерна или иного? — спросил я.
На самом же деле, я примерно знал, что урожай не худший, точно. Только выверты погоды в сентябре, с заморозками, сильно ухудшили показатели. Однако, в среднем вышли на сам 4 по северу, сам 6–7 на черноземах у Суздаля, Ростова и Владимира, примерно также, или чуть лучше, на юге, за Тулой и Каширой. Еще южнее бояре уже не имели своих земель. Там я старался испомещать дворян и то они имели не столько земли, а доход с земель.
Бояре гордились урожаем. То, что с одного пуда посаженной ржи собирали только четыре с половиной- пять пудов, считалось отличным результатом. Интересно, что было бы с председателем колхоза в сталинском Советском Союзе начала 30-х годов, если бы он хвалился урожайностью в сам 6? При этом способы сельскохозяйственных работ тогда не так, чтобы кардинально были иными. Это после, когда заработают заводы первых пятилеток, трактора и комбайны пойдут в колхозы. Так вот, это не приемлемо и сейчас.
— Ваши приказчики знают слово «селекция»? — строго спросил я у самых крупных земледельцев в России.
Слово было не известно, хотя все заверили, что прикажут выбирать лучшие зерна для посева в следующем году. Когда начал спрашивать о посеве озимых, бояре начали мяться и тушеваться. Не были они компетентны. А я, напротив, тыкал котят в сложности сельского хозяйства. В этом времени не было зазорным царю знать, было недопустимо самому работать. Так что я начинал заседание Боярской Думы с того, что попинал на незнание основы русского государства — сельского хозяйства.
— Присылайте ваших приказчиков к январю в Москву. Учить будем, семена раздавать, — сказал я, закрывая тему.
Собравшимся людям некогда заниматься сельским хозяйством, сам же постоянно перегружаю их. Да и не сказать, что я, вот такой красивый, все знаю. Упущения были. Так, стремление везде насадить картофель, вытесняя репу, оказалось не самым продуктивным решением.
Репа — одна из неправильно забытых сельско-хозяйственных культур. Урожайность репы, если еще хоть немного удобрить, достигает в сотни раз. Она неприхотлива, что позволяет посадить и чуть ли не забыть только собрать урожай. И земли везде много, ситуация не такая, как в Российской империи начала XX века, тут и у Москвы землицы в достатке необработанной. Так почему же не посадить и репу и картофель? Тем более, что картошка — это живот набить, а репа полна витаминов и минералов.