Возвеличить престол
Шрифт:
Но не в репе дело, хотя и в ней, в некоторой степени. Главная проблема — овощехранилища. Вот чего не хватает, как и соли, чтобы сразу же заниматься консервацией. При этом нужны сушки, тара для хранения, люди, которые следили бы за влагой и быстро реагировали на начало гниения овощей. Но многое решает соль.
— Максим Яковлевич, — обратился я к Строгонову. — Сколь увеличил ты производство соли?
Вопрос был задан в контексте как раз таки вопроса сохранения урожая.
Старший из Строгоновых степенно встал, одернул кафтан.
— О прошлым годе, государь-император, добыли восемь миллионов пудов! —
Бояре зашептались. Может кто-то удивился резкому увеличению количества добываемой соли, или же подсчитали баснословные прибыли Строгоновых от продажи таких объемов стратегического продукта. Скорее и то и другое. Богатые люди часто соревнуются между собой, у кого больше… доход, конечно.
И эти цифры я знал, но решил создать минутку славы для Строгонова, заслужил. Этим точно удостоился похвалы, у него есть другие косяки.
Всего в России в 1607 году было добыто меньше десяти миллионов пудов соли [автор опирается на данные на середину XVII века с учетом прогрессорства]. Официально, так как «налево» соль так же уходила. Такие большие цифры не должны воодушевлять. На самом деле, этого мало, недостаточно для качественного рывка в деле продуктовой безопасности. Но нельзя увеличить объемы добываемой соли сразу вдвое. По крайней мере, пока не начнется добыча на соляных озерах у Астрахани. Хотя уже то в этом году прирост добычи составил до двух с половиной миллионов пудов — большой скачек.
Доля добычи Строгоновых пока большая. Они добывали до 70% всей соли. Остальные проценты — это добыча у Старой Руссы, кстати, самой чистой соли, в Нижнем Новгороде, на Соловецких островах. Везде понемногу, но производство возросло. Может это связано еще и с тем, что методично внедряются новые способы выпаривания этого стратегического продукта.
Соль способна не только накормить население Российской империи, но и стать еще одним товаром, торговля которым позволит зарабатывать большие прибыли. Шведы, к примеру, вопреки всем воинственным заявлениям и обидам, присылают своих купцов в Орешек, где им ранее, пока Швеция не перестала торговать железом, продавали соль. Англичане, да и голландцы готовы в больших количествах покупать соль, только предлагай. Уверен, что и персы не откажутся [в XVII веке Англия охотно покупала в России соль, как и Литва и Польша, если только не во времена, когда царское правительство запрещало продажи].
Скоро, очень скоро, должна пойти соль с Баскунчака.
— Максим Яковлевич, раз уже встал, расскажи, как дела с медью, да железом! Когда Россия получит вдоволь бронзы и доброе железо на оружие и на плуги? — после продолжительной паузы, когда Строгонов купался в лучах своего превосходства, я немного опустил на землю промышленника.
Хотя это как сказать «опустил», для многих собравшихся, цифры, да и сам факт начала добычи собственной, русской, меди, был открытием. Пыскорский медеплавильный завод в строгоновских землях начал выработку пыскорских медных руд только к середине лета и пока еще не понятно, какие цифры выйдут на год. Но в следующем году русская медь будет.
С железом в Перми как-то не сложилось. Я был уверен, что там оно есть, но, видимо, не так чтобы хорошо учил географию в школе. Однако, получилось найти железную руду по реке Нейве [Ницинская руда]. Пока только найти. Завод ставить там
Сегодня мы умолчали о серебряных рудах на Каме и Яйве. Где-то рядом должна быть еще речка, где богатые серебряные руды, но вспомнить не получить, как она называется. Наверное, сильно смущать умы бояр не стоит. Да и государственная монополия на серебро и золото — это сложноосуществимая задача из-за расстояний и сложностей путей. Может и год и два работать бригада нелегальных добытчиков, при этом никто о ней и не узнает.
Что касается серебра, то его у нас скопилось немало, даже много. Провести денежную реформу металла хватит точно, тут чтобы слишком большой эмиссии монет не вышло. Но финансовые перемены нужно делать уж точно не в преддверии войны.
— Я помню, на чем мы сговорились, и слово свое сдержу. Так и смотри, Максим Яковлевич, как лучше для державы и для твоего рода. Но держава — первое! — заканчивал я наставлением обсуждение производственных дел.
Я дал Строгоновым время на монополию строительства заводов до следующего лета. После будет объявлено, что все желающие могут проводить геологические разведки. Если руда будет найдена силами не важно кого, то доля в добычи перепадет нашедшему. Уверен, что люди от всех кланов отправятся на Урал и в Сибирь и обследуют немало пространств этих краев. Ну а Строгоновым следует застолбить за собой как можно больше месторождений, чтобы иметь прибыль. Ох и что там может начаться?!
Одной из целей озвучивания Боярской Думы цифр и перспектив Урала и Западной Сибири, как и вскользь сказанное о вероятности нахождения там золотых жил, было, чтобы началось слюновыделение у людей, которые сидят рядом со мной. Уверен, что тот же Захарий Ляпунов будет действовать и подлыми методами, узнавая информацию у тех, кто уже что-то разведал. Пусть хоть перегрызутся, я готов принять на себя грех вероятной пролитой крови, но Российской империи нужны железоделательные заводы, как и медеплавильные. Нам еще олово в товарных количествах закупать, потому как в России в доступных сейчас местах, этого металла попросту нет.
— Перед вами бумаги, подпишите их! — сказал я, после того, как Акинфий разнес всем присутствующим подписки о неразглашении.
Да, это, может и менее весомая бумага, чем крестоцелование и клятва, но все же, по моему разумению, нужная. Там прописаны последствия разглашения государственной тайны. А чем может быть иным, как не тайной, план весенне-летней военной компании? Да и пусть проникнуться последствиями за пустую болтовню.
— Никому, ни сынам, ни отцам, ни слугам не говорить из того, что слышите на Думе! — объяснял я суть подписки.