Возвращаясь к жизни? Том 4
Шрифт:
– Сказать сложно. Возможно, ты подвергся ментальной атаке.
– Это глупости. Наш разум всегда доминировал. Аборигены не в состоянии сопротивляться нам.
– А ты уверен, что это разум подобный разуму аборигенов? Ты стал не точен в своих суждениях. Ты много домысливаешь, не имея явных предпосылок. Не факт, что ты не прав, но факт, что заставь тебя объяснить логику твоих рассуждений ты не сможешь это убедительно доказать. Вот в чем проблема. Это явное свойство разума аборигенов, а может и непрямое влияние.
– Кстати, а почему мы живём в их телах? Зачем нам это. Я, конечно, понимаю, есть много преимуществ, но все же? Мы же развивались и ранее без них.
– Мне
– Да нет, мне просто интересно почему? И почему мы не знаем об этом?
– Я тоже не знаю. Но это наша миссия – дать им возможность развиваться, а не убивать себе подобных.
– Но зачем? Пусть бы они жили сами. Зачем нам управлять этим миром?
– А зачем солнце встаёт? Ты думаешь, ему есть дело до цивилизации на этом куске камня? Нет. Просто планета кружиться вокруг него. Может, ты думаешь, она кружит именно для нас, что б мы жили на ней? Нет. Она просто летит по своей орбите, и ей совершенно нет дела до нас на ней живущих. Будет ли звезда гореть или взорвётся сверхновой космосу безразлично. Именно нам живущим на этом куске камня, летящем в пространстве, нужен свет этого солнца и океан этой планеты. Мы правим этим миром, так как нам не все равно. Мы раса созданная управлять вселенной. Мы получили уникальную возможность слияния с любым разумом. Именно это делает нас такими уникальными. И ещё то, что мы можем думать как одно целое, объединив свои сознания. Так думает совет. Да, нам иногда приходится занимать сознания людей. Мы пользуемся их жизнями и телами. Я согласен с тобой, это зло. Но, к сожалению, другого пути нет. Нам приходиться жертвовать людьми убивая единицы, чтоб жили миллионы, да что там миллионы – миллиарды разумных, в мире и процветании. Поверь это меньшее зло.
– А разве нельзя совсем без зла?
– Нет. «Зло» должно быть иначе никогда не поймёшь, что такое «добро». Посмотри на ночь и посмотри на день. Не будет ночи, не будет и дня. Все в этом мире существует в гармонии. Белое и чёрное, ночь и день, зло и добро. Поверь это тяжкий труд управлять самоубийцами. Когда мы пришли, и стали править в этом мире его раздирали войны, разруха, преступность, безразличие и хищническое отношение к планете и её ресурсам. Я прожил на самом деле значительно дольше тебя. Это у меня двадцатое слияние, а у тебя первое. Во времена своего первого слияния я тоже мучился подобными вопросами. Мы ведь разумны и пытливы. Но старшие мне все объяснили, и вот теперь я пытаюсь донести до тебя всю важность нашей миссии в этом мире, да и в других мирах. Мы ценим каждого из нас. Нас очень мало и каждый из нас особо ценен.
– Ценнее обычных людей?
– Да. Мы как жемчужины на шее у аборигенки. Вырви любого и ожерелье станет другим, более коротким. Пойми нас очень мало. И каждый из нас должен быть именно на том месте, которое ему определили. Если мы сами будем решать, чем нам заниматься мы скатимся до уровня толпы. Мы перестанем быть ожерельем жемчуга, мы станем песком под ногами других видов.
– Придут другие и будут нами управлять?
– Это правильная мысль дружище.
– Но нас ведь не звали сюда.
– Ты думаешь, служащие этого отеля будут убирать в нем, если исчезнет управляющий? Нет, конечно, они просто будут спать или разбегутся. А разбегутся почему? Да по тому, что в свинарнике никто не захочет жить, и они останутся без работы и без денег. Они сами будут в этом виноваты, но будут винить администрацию, так как те не поставили нового управляющего. Мы ведь не ограничиваем их, мы их развиваем и даём им возможность жить сыто. Мы просто управляющие этого мира. Без нас они
– Значит мы именно та сила, что созидает?
– Да, мы именно то, что нужно этому миру и это их великое счастье, что мы пришли.
– Но почему мы это делаем тайно? Прячась от людей под защитой оболочек их тел.
– Им так легче. Есть люди, которые знают о нас. Их не много, но они есть. Они смогли принять нас, так как их уровень сознания себя выше среднего. А любой другой житель планеты никогда не примет нас как правителей. Они вооружаться, и пойдут на нас войной ради «свободы» совершенно не понимая, что именно мы те управляющие, которые заставляют их подметать свой дом, чтоб именно им было в нем так комфортно жить. Вот почему.
– Я понял, спасибо тебе друг.
– А зачем ещё нужны друзья, как не помочь в трудную минуту волнений первого слияния.
Поселок Инзи, хутор Вар, лекарь Урги
Дорога по заснеженному лесу выматывала Урги. Он ругался по-чёрному, каждый раз поскользнувшись на скользком, покрытом коркой льда, валуне. Это была самая сложная часть пути. Главное было пройти распадок, где ручей разделялся на много ручейков. Дальше ручей тёк не так быстро и берега были суше. Вскоре трудный участок пути остался позади. Урги облегчённо вздохнул, проверил свою драгоценную поклажу и двинулся дальше, к водопаду.
Через час вдумчивой ходьбы он вышел к небольшому озеру. Именно вода, падавшая с высокой горы, имела уникальные свойства. Урги аккуратно распаковал сосуд и подошёл к водопаду. Вставив в горлышко сосуда лейку, он подставил его под струи воды. Брызги воды моментально залили руки Урги, образуя корку льда. Но «медведю» было все равно, он не ощущал холода, он ощущал силу воды, что передавалась ему. Набрав полную флягу воды Урги, аккуратно закрыл её пробкой и стал упаковывать. Чтоб ноша не так давила на спину он, по сложившейся привычке, пошёл к ближайшим соснам наломать лапника. Когда он подошёл к ним, его удивило, что первые пару сосен оказались страшно изломанными, будто медведь в них валялся. Урги сделал ещё шаг, наступил на что-то мягкое и услышал слабый стон.
Поселок Инзи, хутор Вар, Охлом
Уже день близился к закату, а Урги все не возвращался от источника. Урги был моим соседом, и я прекрасно видел его дом. Странно. Урги хоть и увалень, каких поискать, но не на столько, чтоб потеряться в лесу, тем более в знакомых ему местах. Я кликнул своего старшего сына, мы взяли лыжи и двинулись к водопаду. Не скажу, что многие в посёлке любили Урги, но он был единственным лекарем в округе и без него мы могли просто не выжить.
Взяв с собой охотничьи топоры, на длинных рукоятях я с сыном вышел с хутора и двинулся к лесу. До заката была ещё пара часов, и мы рассчитывали засветло вернуться, даже с Урги на волокушах.
Подойдя к самому лесу, мы увидели на тропе его медвежью фигуру. Я с облегчением вздохнул и поспешил ему на помощь. Урги с натугой тянул волокуши. Зверя что ли заломал? С него станется.
Но это оказался не зверь. На волокушах лежал мужик весь в снегу и в крови. Лишь лёгкое облачко пара, что подымалось из его открытого рта, говорило, что он ещё жив.
– Это что Урги?
– Человек, что не видишь?
– Откуда?
– Под водопадом откапал в снегу. Засыпало его или провалился. Видать пытался спуститься по скале сверху и упал. Я лапника пошёл наломать, вижу, все сосны поломаны. Чудно думаю. Иду дальше, тут мягкое под ногой и стон слабый. Стал снег копать, вот выкопал.