Возвращение Алателя
Шрифт:
Тиир, который неотступно следовал за Даном, что-то проговорил, подхватывая выпрямляющуюся ветвь.
– Он говорит, что эта местность очень похожа на восточные окраины Дарджи, – перевел Саш. – За день пути до Мглистого хребта лес становится сырым, хотя болот вроде как и нет. Деревья чахлыми. Дышать трудно. Затем внезапно исчезает трава, и деревья превращаются в обугленные головешки, которые сгорают в невидимом огне, не имеющем ни пламени, ни дыма. Они чернеют и съеживаются. Земля в этих местах покрыта коркой. Путник, ступивший на нее, будет долго болеть. А если проведет на ней больше дня, непременно умрет. Силы покидают несчастного. Душа проваливается в непроглядную черноту, словно тело не может удержать ее в себе. А если путник поднимет голову, он увидит на склоне Мглистого Хребта черную трубу Башни Страха.
– Хейграст, – раздался в наступившей тишине свистящий шепот Линги.
Нари поднял руку и медленно тронул коня вперед. За поворотом русла, присев на корточки рядом с Лукусом, Линга рассматривала что-то.
– Что случилось? – спросил Хейграст.
Лукус молча кивнул в сторону. Дан подъехал ближе и увидел, что густой кустарник на северном берегу ручья утоптан, тонкие стволы деревьев сломаны и раздавлены, словно через них беспорядочно топая и не разбирая перед собой дороги, прошла толпа пьяных крестьян,
– Архи, – прошептала Линга. – Босые. Голодные. Четверо. Один очень большой. Больше, чем два твоих роста, нари. Они продрались через чащу, ступили в ручей и пошли по нему в сторону Змеиного Источника. Это было два или три дня назад.
– Интересно… – почесал затылок Лукус. – Сколько воинов на заставе у Розового Камня?
– Не более дюжины, – ответил Хейграст. – Как сказал Визрул, они смогут отбиться от нескольких разбойников, но, увидев армию, должны прыгать на коней и нестись в сторону Заводья. Но четыре арха… Людоед может быть тихим как шелест речного тростника и ловким как кошка. Когда он на охоте. А на кого он охотится, все знают и без меня. Что будем делать?
– С ручья надо уходить, – решительно качнула головой Линга.
– Куда? – спросил Хейграст, оглянувшись по сторонам. – Уж не по следам ли архов?
– Нет, – сказала Линга. – Идемте. Но далее ни звука. Вдруг они собираются возвратиться этой же дорогой?
Она медленно пошла по воде, мягко охватывающей сапожки.
– У меня обувь промокает, – чертыхнулся сзади Ангес, как и все ведущий коня в поводу.
– Зато у тебя прекрасный конь, – немедленно отозвался Саш. – И деньги священного престола целы.
– Все бы вам надсмехаться над служителем престола, – пробурчал Ангес и, поскользнувшись на заиленных камнях, с шумом упал в воду.
– Тихо! – яростно зашипела Линга. – Кажется, здесь.
С левой стороны неширокого, не более пяти локтей ложа ручья густо зеленели пряди болотной песчанки. По знаку Линги Саш и Тиир приподняли нависающий над мелкой заводью зеленый полог, и Дан увидел темный коридор, образованный сплетенными ветвями болотного кустарника. По его дну бежал совсем уже незаметный, перемешанный с грязью ручеек, узкие берега которого были усыпаны крупными и мелкими следами кабанов. Линга передала повод Эсона Лукусу и пошла вперед, обнажив кривой деррский клинок и перерубая самые низкие пряди лиан. Через каждую дюжину шагов она останавливалась и по несколько раз с силой дула в небольшой свисток, издававшие хриплые звуки.
– Где мы? – изумленно спросил Дан у Хейграста, когда тот вслед за Сашем, Тииром и окончательно расстроенным Ангесом последовал за Лингой и колыхающийся полог скрыл их следы от возможного преследователя.
– Поразительно! – восхищенно покрутил головой Хейграст. – Тайная тропа кабаньей самки с выводком поросят! Никогда бы не отыскал эту дорогу! Теперь я понимаю, что значит любить лес и отказаться уходить из него даже под страхом порабощения врагом. Ты знаешь, я отправился бы с этой девчонкой даже в Аддрадд!
– А я бы еще подумал, – неожиданно ляпнул Дан под негромкий смех обернувшегося Лукуса и, стараясь исправить невольную оплошность, спросил. – А зачем она дует в этот хриплый свисток?
– Он очень точно подражает голосу кабана в период линьки, – ответил Лукус. – Только этот звук может заставить уйти с тропы самку с поросятами. Самец всегда не прочь перекусить одним из своих отпрысков. А нам встреча с разъяренной самкой не нужна. Если бы не одна проблема…
– Какая? – насторожился Дан.
– Если этот же звук на своей территории услышит самец, он продерется сквозь любой кустарник, чтобы расправиться с наглецом, который забрел в его лесное царство, а встреча с разъяренным кабаном еще страшнее, чем встреча с разъяренной самкой, – прошептал Лукус и тут же улыбнулся. – Не пугайся. Самцы в это время откочевывают на север.
– Я и не пугаюсь, – гордо ответил Дан. – Кабаны не архи, чтобы их пугаться!
– Согласен, – кивнул Лукус и улыбнулся. – Они не будут тебя есть, после того как убьют. И все-таки и кабаны, и архи не самое страшное, что может встретить далеко ушедший от дома юный элбан.
– Мне бы думать об этих вещах, – расстроено пробормотал Ангес, пытаясь на ходу отлепить от тела намокшую мантию.
– Не расстраивайся, – посоветовал ему Лукус. – Ты упал в чистую воду. Смотри на ту грязь, по которой мы сейчас идем, и представь, что мог бы упасть здесь.
Идти по грязи пришлось долго. Алатель поднялся над горизонтом, дышать во влажных зарослях стало трудно, но Линга упорно продолжала вести отряд вперед, то и дело взмахивая клинком, чтобы перерубить нависающие над тропой ветви. Вот уже кабанья тропа ушла в сторону, но проводница продолжала идти вдоль узкой нитки воды. Вскоре заросли стали почти совсем непролазными, вслед за девушкой спутники аккуратно обошли округлое зеркальце родника под замшелыми корнями полусгнившего лесного великана, сделали еще несколько шагов и остановились. Лес стал суше и светлее. Дан вслед за остальными подошел к девушке и увидел, что она стоит на самом краю леса, а в двух шагах, сразу за густыми ветвями окраинных деревьев начинаются каменистые склоны холмов.
– Мы пришли? – спросил Хейграст.
– Да, – кивнула Линга. – А вот и Розовый Камень. Только острога возле него уже нет.
Дан повернул голову вправо, увидел розоватую скальную выпуклость в простирающихся с севера на юг холмистых увалах и внезапно заметил подымающийся дым, Груда обугленных бревен лежала у входа в ущелье.
– Вижу, – помрачнел Хейграст. – Думаешь, это архи? – обратился он к Лукусу. – Обычно они не сжигают разграбленные дома.
– Их необязательно сжигать, – заметил белу. – Достаточно убить тех, кто должен присматривать за очагом. И огонь сделает свое дело сам.