Возвращение Алисы
Шрифт:
– Ну да, никогда не мешает подлизаться к потенциальному работодателю!— ехидно заметила Алиса.
– Каждый выживает, как может!— пожал плечами гигант.— Во всяком случае, я был уверен, что мне не станут рубить голову и в худшем случае отошлют в мой замок…В лучшем же…Ну, теперь это уже неважно. В общем, когда я прибыл в Белое Королевство и попросил аудиенции у Мираны, меня провели в тронный зал…А там…— он замолчал, глубоко вздохнув и закрыв глаз. – Там была Ирацибета! Они с Мираной сидели рядом…Я не сразу сообразил, что оба выхода из зала заблокированы боевыми пешками из личной гвардии Мираны. А Ирацибета, посмеиваясь, напомнила мне, как я пытался её прикончить…
Алиса хотела было сказать, что неблагодарность— худший из пороков, но неожиданно для себя промолчала. Стейн говорил медленно, словно каждое произнесенное слово снова переправляло его в кошмар, из которого он был вырван руками Шляпника и его сестры.
– Мирана велела взять меня…дальше я плохо помню…помню, как отбивался от пешек…меч-то у меня забрали под тем предлогом, что к Её Величеству не входят с оружием, ибо вид его ей неприятен… я решил подороже продать свою жизнь, раз уж
Он нервным движением потер пустую глазницу.
– Ирацибета крикнула, что если я не сдамся, они убьют кое-кого другого…а потом его втащили в зал…
– Твоего сына?— тихо спросил Шляпник.
Стейн кивнул. Он смотрел на сцепленные на коленях руки, видимо, собираясь с мыслями. Все молча ждали, даже свернувшиеся в уголке Макабр, Пламкин и Мали.
– Знаю, вы удивлены тем, что у меня есть сын…Видите ли, я не всегда был фаворитом Ирацибеты, — Стейн усмехнулся, — и задолго до того, как родители отправили меня в Алый Замок в качестве пажа ещё к матушке наших королев, у меня случился роман с личной камеристкой моей матери. Она была намного старше меня, но это была очень достойная и необыкновенно красивая женщина. Ты чем-то похожа на неё, Алиса, вот почему твоя внешность в первый день нашей встречи произвела на меня такое сильное впечатление. У неё были такие же длинные золотистые локоны и такая же алебастровая кожа, как у тебя (при этих словах Алиса нервно заёрзала на своём месте). Она единственная в замке моего отца была выше меня ростом. Это приводило меня в восхищение, всякий раз при виде Атреи я краснел до ушей и терял дар речи…И однажды, к моему удивлению и восторгу она предложила мне свою дружбу. Не знаю, была ли это её идея, или идея моей матушки, которую беспокоило то, что из-за своего слишком высокого роста и чрезмерной худобы я стесняюсь дамского общества… Не думаю, что Атрея любила меня так же сильно, как я любил её, но постепенно её жалость и материнское чувство ко мне превратились во что-то большее. Я обязан этой необыкновенной женщине всем, что знаю. Она обучала меня манерам, умению правильно держать себя в обществе, поэзии, воинскому искусству, заставляла читать книги, рыцарские романы, мемуары великих полководцев. С каждым днём мы сближались всё больше и скоро уже не могли обходиться друг без друга ни единого мгновения. В конце концов однажды случилось то, что случилось… Наверное, это были самые счастливые два года моей жизни. Я был безумно влюблен, бесконечно счастлив. Однако, это не входило в планы моей матушки. На домашнем совете было решено отправить меня в Алое Государство, где я должен был занять место пажа при королеве Товеранн фон Хелленберг, матери нынешних королев. Мне казалось, что мир рухнул. В ту ночь я пришел к Атрее и застал её очень расстроенной, грустной. Она тоже узнала о предстоящей разлуке. Мы не хотели терять даром времени, что осталось до моего отъезда. Та ночь подарила мне величайшую боль и величайшее счастье. За день до того, как я уехал в столицу, Атрея призналась, что носит моё дитя под сердцем. Я чуть не сошел с ума…Это было как во сне…Женщина, которую я любил, подарит мне ребенка! Спустя девять месяцев после того, как я поступил в услужение к королеве, мой доверенный слуга, которому я поручил приглядывать за Атреей и помогать ей, попросил меня принять его. В моей комнате он передал мне письмо от неё. В нём сообщалось, что наша связь была самой большой ошибкой её жизни, что она стыдится своего греха и оставляет новорожденного сына на попечение его бабушки, моей матери, а сама уезжает с человеком, который сделал ей предложение. Потрясение, которое я пережил тогда, едва не прикончило меня. Я потерял сознание, а вечеру слёг с горячкой. Мой слуга оставался при мне. Я не мог ни есть, ни пить, меня терзала лихорадка. Я то терял сознание, то приходил в себя…за мной ухаживали мой слуга и молодой парень-оруженосец, помогавший мне и обучавший этикету. Они почти всё время находились при мне. Однажды ночью, очнувшись, но продолжая притворяться спящим, я услышал их тихую беседу. Мой слуга признавался юноше, что письмо— подделка, искусно состряпанная специальным человеком, нанятым моей матерью. И что Атрея не уехала, а была насильно увезена какими-то людьми после того, как разрешилась от бремени. Ребёнка отдали кормилице. На следующий день я тайно уехал из столицы. Прибыв домой, я понял, что мать была не готова к моему визиту. Она была в ярости и когда я напрямик спросил её, что она сделала с моей возлюбленной, она крикнула, что Атреи нет в живых. В ответ я ударил её и поклялся, что никогда больше не переступлю порога Стейн-кастла. Потом я забрал моего сына и увёз. Я оставил мальчика у доброй женщины в Шайнинг-вилледж, маленькой деревеньке в сотне миль от Стейн-кастла. Она недавно потеряла собственное дитя и с радостью согласилась взять на воспитание моего сына. Я дал мальчику имя Хеллион, в честь отца Атреи, имя, которое мы сами выбрали для ребенка-мальчика, и оставил женщине мешочек с золотом. Я присылал ей деньги каждый год, иногда приезжал, чтобы увидеть ребенка. Хотя Хеллион был очень похож на меня, в его чертах и манерах я видел Атрею. Спустя несколько лет Ирацибета стала Красной Королевой и сделала меня своим фаворитом. К тому времени я давно уже решил для себя, что чувства приносят лишь страдания и боль. Я поклялся себе, что никогда больше не проявлю сострадания и не полюблю. Я ненавидел свою мать-убийцу, и эта ненависть заставила меня совершить много плохого. Я добился того, что её лишили званий и титулов и отправили в ссылку в крошечную деревушку на краю Мира. Она не пережила этого, умерла спустя несколько месяцев после того, как ей запретили общаться с родными. В смерти и страхе людей я стал видеть возможность пробиться к власти. Я впустил холод и ненависть в сердце, и они не захотели оттуда уходить… Стейн смолк. Алиса сидела, словно в каком-то оцепенении, не замечая, как по щекам текут слёзы. Глаза Эдины тоже были на мокром месте. Стейн вздохнул, собираясь с силами,
– Мой сын, единственное светлое пятно моей жизни, единственное существо, на которое распространялась моя привязанность, жил со своей приемной матерью. Я и подумать не мог, что кто-то кроме меня знает о его существовании. Но Ирацибета знала всё. Вначале, обезумев от ревности, она решила убить мальчика, но что-то остановило её. Думаю, она не была такой уж плохой в те времена…скорее просто избалованной и капризной, но не злой. К тому же я очень редко навещал сына, всего раз-два в год. И она решила, что он не встанет между нами…
Она задумала месть ещё тогда, когда я едва не убил её. Это и в самом деле было чистой глупостью с моей стороны. Но в тот момент я не думал ни о чем, кроме того, что мне предстоит провести остаток жизни с жуткой женщиной, от которой меня кидало в дрожь… Знай я, что её жажда мести перейдет всякие границы, я лучше бы убил себя… …В тот момент, когда пешки втащили в тронный зал молодого парня, я сначала даже не понял, что это Хеллион. А потом он крикнул, называя меня отцом…У меня сердце едва не остановилось в тот момент. Я бросил копьё и упал на колени, умоляя этих двух ведьм не трогать мальчика…
Я не сопротивлялся, когда меня отправили в подземелье, в Юдоль Скорби. Мысль о том, что они могут убить моё дитя, дитя Атреи, приводила меня в сумасшедший ужас. Я не сопротивлялся…позволил им делать всё, что приходило в их ненормальные головы…
Он поёжился, обхватив руками плечи и бросив короткий взгляд на слушателей. По щекам Алисы катились слёзы, Эдина тихонько плакала.
– …казалось, их извращенным фантазиям конца не будет…я уже давно перестал ощущать боль...мечтал только о том, чтобы поскорее всё закончилось...Но Мирана поддерживала мои жизненные силы, заставляя пить какой-то настой, после которого угасающие силы возвращались ко мне. Иногда они показывали мне моего мальчика, живого и невредимого. Видимо, он находился под какими-то чарами. Он смотрел сквозь меня, не замечая, и глаза у него были сонные и пустые. И всякий раз видя его, я молился всем богам Вечности, прося защитить моего мальчика, помочь ему спастись. А теперь даже не знаю, жив ли он, или эти ведьмы убили его!
– Жив!— внезапно сказал Террант, резко вскинув голову. –Эдди, ты помнишь? Тот мальчишка в клетке! Вот кого он напоминал мне! Его лицо, его профиль…Стейн, твой сын и правда похож на тебя как две капли воды!
====== 7. Прикосновение ужаса ======
За окном сгустились сумерки. Эдина наложила Чары Тишины, которые должны были сделать стены комнаты непроницаемыми для любых звуков, так, что снаружи ничего нельзя было услышать. Повстанческий отряд, расположившись на полу в большой комнате, пытался выработать план действий. Командиром отряда негласно избрали Алису, должность стратега досталась Валету, который имел неплохой опыт в ратном деле. Проблема была в том, что их было очень мало, для роли разведчиков в замке нужны были глаза и уши, а Пламкин с доктором спали как убитые после двухдневного перехода и драки с мертвецами. Тэкери тоже дрых, свесив уши из кармана Шляпника, так что оставалась только Мали. Попутно обсудили возможность пробраться на кухню и попробовать добыть парочку флаконов с Невидалкой, зельем, которое могло на час сделать невидимым. Наконец совещание было закончено. Мали прилегла в большой вазе, чтобы набраться сил перед заданием. Шляпник и Эдина устроились на той кровати, что стояла в алькове, и сразу же уснули. Алиса перетащила прикорнувших доктора и крыса на одноместную кровать, стоявшую за пологом в маленькой комнатке за альковом, а потом присоединила к ним Тэкери, укрыв одеялом.
– Вообще-то, я думал сам ненадолго занять эту кровать… — задумчиво сказал Валет, стоя у двери и глядя, как она подтыкает одеяло.
– Я так и знала, что ты сейчас будешь ныть из-за постели…-хмыкнула Алиса.
– Да и Глот с ней!— пожал плечами Стейн. –Меня больше волнует твоё платье.. похоже, оно испорчено напрочь…не хочешь пока снять его?
– Не испытываю ни малейшего желания!— ответила Алиса, чувствуя, как начинает закипать гнев внутри.
– Не доверяешь мне?!— криво усмехнулся Валет. Алиса фыркнула.
– Доверять? Тебе? Извини, Стейн, но доверять тебе я не стала бы, даже если бы ты подыхал у моих ног, умоляя о прощении. И не думай, что своим рассказом ты заставил меня забыть о том, какая ты сволочь на самом деле!
Она испытала странное чувство болезненного удовольствия, заметив, как он дернулся, словно от пощечины. Алисе сейчас действительно хотелось врезать ему, так её взбесила его ухмылка и его мерзкое предложение. Ей было неприятно вспоминать о том, что произошло пару часов назад, хотелось принять ванну, отмыться от его прикосновений, который жгли её тело даже через платье. Но сейчас для этого не было времени. Просто она будет держать его подальше от себя…
Шляпник и Эдина сладко посапывали, прижавшись друг к дружке. Алиса устроилась рядышком, свернулась калачиком и закрыла глаза. Дремота навалилась тяжелым камнем, окутав усталое тело и не менее усталый мозг. Алиса слишком устала за день. Проваливаясь в забытьё, она успела подумать о том, что теперь придется держать ухо востро. Сквозь сон в сознание прорывались странные звуки. Они тревожили, заставляли продираться сквозь усталость и слабость. Алиса открыла глаза, вслушиваясь в доносящиеся из соседней комнаты слабые стоны. Покосилась на постель. Шляпник и Эдина безмятежно посапывали. Стало быть, Валет…Чтоб ему… Выскользнув из-под одеяла, Алиса на цыпочках вышла в соседнюю комнату и присела подле спящего прямо на полу Стейна. Он метался во сне, сжимая и разжимая кулаки, невнятно бормотал. В этом бормотании Алисе почудилось имя его сына. Как ни зла она была на Валета, всё же ей стало жаль его. Присев рядом, она осторожно коснулась его покрытого испариной лба… …Алиса не понимала, что произошло, и как вдруг она оказалась в странной комнате, похожей на тронный зал Белого Замка. Только тут не было трона. Она увидела лишь огромный стол, занимавший почти половину помещения и уставленный колбами, пробирками и магическим инструментарием.