Возвращение Айши
Шрифт:
В этот миг вошел Орос и что-то шепнул с низким поклоном.
– Что до этих «смелых людей», сейчас я ими займусь, – со значением сказала Айша, прикрылась, ибо никогда не показывалась с открытым лицом на людях, и выскользнула из зала.
– Куда она отправилась, Хорейс? – насторожился Лео. – На какую-нибудь службу в храме.
– Не знаю, – ответил я, – но если на службу, то это будет заупокойная служба по вождю.
– Ты думаешь? – воскликнул он и захромал следом за ней.
Через минутку-другую я решил пойти тоже. В Святилище происходила любопытная сцена. Айша сидела на своем троне, под статуей. Перед ней, сильно перепуганные, стояли на коленях могучий рыжеволосый вождь и пятеро охотников, все еще с копьями, а в стороне,
Айша сладчайшим голосом допрашивала охотников об обстоятельствах нападения барса, чья шкура лежала перед нею, на Лео. Вождь отвечал, что они выследили зверя в его логове между двумя скалами, после чего один из охотников вошел в логово и ранил его, а тот прыгнул на него и повалил наземь, на помощь ему поспешил господин Лео, но барс повалил и его; они вместе стали кататься по снегу, господин Лео вытащил свой нож и убил зверя. И это все.
– Нет, не все, – сказала Айша, – вы забыли, жалкие трусы, что вы держались в стороне, пока мой господин в одиночку сражался с разъяренным барсом. Вот мое слово. Прогоните этих людей прочь, чтобы они погибли от клыков хищных зверей, и предупредите всех живущих на Горе: пусть никто, под страхом смертной казни, не дает им ни еды, ни пристанища!
Не оправдываясь и не моля о пощаде, вождь и охотники встали, поклонились и хотели было уйти.
– Погодите, друзья, – остановил их Лео. – Дай мне свою руку, вождь. У меня онемела нога от этой царапины, я не могу идти быстро. Мы вместе докончим эту охоту.
– Что ты задумал? В своем ли ты уме? – спросила Айша.
– Не знаю, в своем ли я уме, – ответил он, – но я знаю, что ты жестока и несправедлива. Послушай, все охотники – храбрейшие люди. Этот вот, – он показал на того, кого барс сбил с ног, – вошел вместо меня в логово, потому что я так велел. Ты видишь все, должна была видеть и это. Когда барс кинулся на меня, мои друзья бегали вокруг, выжидая удобного случая вонзить в него копье, так чтобы не задеть меня. Один из них даже схватил барса голыми руками: посмотри на следы клыков на его руке. Если они осуждены на смерть, то виноват во всем только я, поэтому я должен умереть вместе с ними.
Охотники смотрели на него с горячей благодарностью в глазах; Айша подумала и нашла умный выход из затруднительного положения.
– Знай я все это, господин Лео, ты и впрямь имел бы основание назвать меня жестокой и несправедливой, но я знаю лишь то, что видела сама, и осудила их, опираясь на их собственные слова. Слуги мои, мой повелитель Лео заступился за вас, и вы прощены; более того, охотник, который вошел в логово барса, и тот, кто схватил его руками, – получат награды и повышение. Идите, но предупреждаю вас: если жизнь моего господина еще раз окажется в опасности, вам так легко не отделаться.
Они откланялись и ушли, благословляя глазами Лео, ибо подобное изгнание означало неминуемую смерть среди снегов, это была самая ужасная кара, которая здесь налагалась, и налагалась она только по прямому повелению Хес за убийство и другие тяжкие преступления.
Когда мы возвратились в зал, буря, которая собиралась в душе Лео, – я видел это по его лицу, – разразилась.
Айша вновь стала расспрашивать его о ранах и хотела призвать Ороса, чтобы он смазал их и завязал, а когда Лео отказался от его услуг, вызвалась сделать это сама. Он попросил, чтобы его оставили в покое, вся его большая борода встопорщилась от гнева. Он спросил ее с полной серьезностью, уж не считает ли она его маленьким ребенком, нуждающимся в материнском присмотре: упрек столь абсурдный, что я не мог удержаться от смеха.
И затем он распек ее, да, он распек самое Айшу. Он пожелал знать, как она смеет: 1) следить за ним с помощью своей магии, этого ее злотворного дара, к которому он относится с недоверием и даже осуждением; 2) обрекать этих славных, отважных парней, его надежных друзей, на такую дьявольски жестокую смерть на столь сомнительном основании, а точнее, без всяких оснований, просто от злости; 3) поручать его их охране, будто он маленький мальчик, да еще предупреждать их, что они будут сурово наказаны, если с ним что-нибудь случится, а ведь он бывалый охотник, охотился за самой крупной дичью, перенес немало опасностей и лишений.
Он буквально отхлестал ее, и, как ни поразительно, Айша, с ее женской или неженской вспыльчивостью, кротко приняла эту отповедь. Но позволь себе любой другой человек хоть малейшую грубость по отношению к ней, не сомневаюсь, что последовала бы немедленная и крутая расправа: он лишился бы не только дара речи, но и самой жизни, ибо я знал, что она, как и в былые времена, может убивать простым напряжением воли. Но она не убила его, даже не стала ему угрожать, только, как и всякая другая любящая женщина, горько расплакалась. Да, ее прекрасные глаза налились крупными слезами; тяжелыми дождевыми каплями, одна задругой, покатились они по ее щекам, падая со смиренно опущенной головы на мраморный пол.
При этом трогательном проявлении ее человечности Лео сразу растаял. В горьком раскаянии он стал умолять ее о прощении. Она подала ему руку в знак примирения и сказала:
– Пусть другие говорят со мной как угодно (хотел бы поглядеть на такого смельчака!), но от тебя, Лео, я не могу слышать резких слов. Как ты жесток, как жесток! Чем я провинилась перед тобой? Что я могу поделать, если мой дух неусыпно следит за тобой с тех самых пор, как мы расстались у Источника Жизни? Что я могу поделать, если моя душа, подобно матери, видящей, как ее маленький сын играет на самом краю пропасти, преисполняется страхом, когда я вижу тебя в опасности, но бессильна чем-либо помочь? Многого ли стоит жизнь полудиких охотников по сравнению с твоей безопасностью, тем более что, если бы я обрекла на изгнание этих, другие берегли бы тебя с большей заботливостью? А если их пощадить, они или другие могут не только подвергнуть твою жизнь большой опасности, но и погубить тебя. – Слово «погубить» Айша произнесла с непередаваемым ужасом.
– Послушай, любимая, – сказал Лео, – жизнь самого незначительного из этих людей так же дорога ему, как мне – моя, и у тебя также мало права убивать его, как и меня. Простительно ли, что из любви ко мне ты совершаешь жестокости и даже преступления? Если ты страшишься за мою жизнь, облеки меня этим твоим бессмертием; хотя оно и вызывает у меня сильные опасения, так как я считаю, что оно не от Бога, а от дьявола, и поэтому здесь на земле отвергается моей религией, все же, ради тебя, дорогая, я с радостью приму этот крест, зная, что мы никогда больше не расстанемся. Но если, как ты говоришь, сейчас это невозможно, стань моей женой, и пусть исполнится воля судьбы. Все люди смертны, но прежде чем умереть, я буду, по крайней мере, счастлив с тобой – хоть один час.
– Если бы я только смела… – ответила Айша с печальным жестом. – Не настаивай, Лео, ведь я могу не выдержать и повести тебя гибельной дорогой. Ты никогда не слышал, Лео, о том, что любовь может убивать и что в чаше, полной радости, может таиться яд?
И как будто опасаясь себя самое, Айша повернулась и убежала.
На том дело и кончилось. Собственно говоря, не случилось ничего страшного, царапины Лео быстро зажили, охотники не только не были наказаны, но и возведены в ранг личных телохранителей Лео. Но урок мы получили наглядный. Прежде всего мы узнали, что Айша может издали следить за Лео и даже наделять этой ясновидческой способностью других, хотя и бессильна помочь ему в беде, чем и объясняется ее невероятно сильная, постоянная тревога за него.