Возвращение Безумного Бога 6
Шрифт:
Лилия пребывала в странном, пограничном состоянии — не сон, но и не явь. Реальность ускользала, дробилась на острые грани, путалась в вязком мареве кошмаров. Девушка металась на жестком ложе, вздрагивая всем телом, но никак не могла проснуться. Невидимые путы опутывали сознание, погружая в липкую, удушливую темноту.
Снаружи, за пределами тесной душной клетки-камеры, грохотало и выло. Бухали взрывы, гремели выстрелы, кто-то надрывно кричал, срываясь на фальцет. Но все эти звуки доносились до слуха волкодевочки словно
Двое охранников маячили перед дверью, нервно переминаясь с ноги на ногу. Переглядывались растерянно, сжимали оружие побелевшими от напряжения пальцами. Бледные, с шальными глазами, то и дело облизывали пересохшие губы. Страх — липкий, животный — плескался в их сильно расширившихся зрачках зрачках.
Да, сильно расширившихся — оба уже успели принять некие… стимуляторы, повышающие храбрость и убирающие чувство страха. Стервятники таким не брезговали.
Но были у этих стимуляторов кое-какие побочные эффекты.
— Слышь, Ржавый, — просипел один, вытирая со лба холодную испарину, — Чего делать будем, а? Там наших, поди, в труху уже перемололи… Че встали, ждем очереди?
Второй — Ржавый — сплюнул под ноги и прорычал:
— Фиг знает! Может, свалить по-тихому, пока не поздно? А девку тут бросим, пущай теперь сама выкручивается…
— Да ты че, совсем офигел?! — зашипел первый, округлив глаза, — А ну как Варан пронюхает, что мы пост бросили? Враз на ремни пустит! Не, надо башкой думать, чего удумать…
Он был очень нерешительный по характеру. Самому принять решение ему было трудно.
— А я те отвечаю — фига с два он нас найдет! — сказал Ржавый, — Спорим, его самого уже черви жрут, упыря! Так что погнали, Шило! Тикаем, пока целы!
И Ржавый уже дергает щеколду двери, толкает створку плечом. Но Шило вдруг хватает его за рукав, дергает назад. Шепчет горячечно, брызгая слюной:
— Стой, кореш! Стой, говорю! Слышь, у меня идейка появилась. Глянь, девка-то без сознания, тепленькая еще. Ты ж знаешь, когда мы еще так сподобимся, а? Ну, че скалишься? Давай замутим по-быстрому и тогда уж свалим!
Глаза Ржавого вспыхнули нехорошим, масляным блеском. Он облизнул губы, качнул башкой.
— А че, можно и вдуть напоследок, — гоготнул он довольно, — И волки сыты, и овцы… Ну ты понял, короче. Только эта, с предохраном давай, чтоб заразы всякой не подцепить! А то кто этих полуфурри знает, с кем они там по лесам дробятся под пушистый хвост…
Оба заухмылялись, довольные собой. Эх… оторвутся щас по полной, выпустят пар! А девчонка все равно в отрубе, можно юзать смело.
Шило подцепил грязным пальцем кусок мешковины, служивший импровизированным одеялом. Ржавый уже примеривался, расстреливая ремень.
Но когда рывком сдернули тряпку, внутри клетки было пусто. Лишь смятая подстилка, да цепь с
Шило застыл соляным столбом, хлопая глазами с тупым рыбьим выражением лица. Челюсть отвалилась, будто контузило.
— Какого?.. — только и просипел Ржавый, — Куда?!.
Но тут в дальнем углу камеры мелькнуло что-то стремительное, размытой тенью метнулось под потолок. Тихий вкрадчивый смешок отразился эхом от стен, посылая мурашки вдоль позвоночника.
— Ох, мальчики, как нехорошо, — раздался насмешливо-угрожающий голос. И от этой интонации кровь в жилах стыла, — Стоило мне задремать, как вы тут такое учудить удумали? Нехорошо, ай-ай-яй!
Охранники дернулись, вскинули головы. На металлической балке под потолком, скорчившись в причудливой позе, сидела Лилия. Босая, лохматая, в рваньё вместо одежды. Но глаза… Глаза у нее были волчьи. Желтые, мерцающие в полумраке. Полностью безумные.
Шило икнул, отступил на подгибающихся ногах. Ржавый вскинул автомат, передернул затвор трясущимися руками.
— С-стоять! Ни с места!.. — попытался рявкнуть он, но голос сорвался жалким сипением. Лилия в ответ лишь хихикнула и плавным, нечеловечески гибким движением спрыгнула на пол.
Ноги ее, казалось, практически не коснулись бетона — так легко и невесомо она приземлилась. Медленно выпрямилась, одарила замерших охранников ледяным взглядом исподлобья. И улыбнулась.
У Шила сердце в пятки ухнуло. Такой жуткой улыбки он в жизни не видывал. Губы девчонки разъехались широко в стороны, обнажив длиннющие, острые резцы. И глаза — безумные, пылающие, нечеловеческие…
— Что, испугались? — промурлыкала Лилия с издевкой, — Правильно. Бойтесь. Очень бойтесь.
И сорвалась с места. Быстрее мысли, стремительнее атакующей кобры. Вот она уже возле Ржавого, с силой выбивает автомат у него из рук. Тот только охнуть успел — а волкодевочка хватает его одной рукой за грудки, вздергивает в воздух как нашкодившего котенка.
Он отчаянно дергается, молотит ногами. Хрипит надсадно:
— Пус… ти… стерва!
А Лилия смеется колюче, неприятно. Смотрит прямо в глаза — и от этого взгляда мороз по коже. Так хищник смотрит на загнанную дичь, прикидывая, с какого боку начать трапезу.
— О нет, дружок. Не отпущу. Ты такой мясистый, вкусный… а я после сна всегда такая голодная…
И она широко распахнула рот — очень широко, так, как обычный человек никогда бы не смог…
А то, что произошло дальше… Шило в ужасе стоял на месте, полностью парализованный способный лишь наблюдать… Страх полностью сковал его, словно кролика, оказавшегося перед удавом…
…Лилия скалится весело, слизывая кровь с губ. Ее живот заметно округлился. На полу валялся автомат, ранее принадлежащий Ржавому, да оба его ботинка.