Возвращение блудного бумеранга
Шрифт:
— Он взял в заложницы мою жену! — воскликнул Давид. — И сбежал!
Следователь с трудом вернул челюсть на место. Судорожно сглотнул и пробормотал:
— А вторая женщина? Она кто такая?
Подскочившая сзади Леся воскликнула:
— Она тоже преступница! На ее совести целых три трупа!
— Не может быть! — усомнился следователь. — Такая молодая и симпатичная!
— Что вы сомневаетесь! Она сама нам призналась!
— Просто не верится, — все еще колебался следователь.
— Она убила Сандрика, чтобы у тети Изольды не было наследников, кроме нее.
— Потом убила дядю Нико.
— Потому что нервишки сдали.
— А потом убила и тетю Изольду.
— Чтобы побыстрее заполучить ее денежки!
Следователь был поражен до глубины души.
— Такая симпатичная молодая девушка! Ей бы о любви думать, а она… И куда только катится наш мир?!
Давид скрипнул зубами.
— Так ты будешь философствовать или спасать мою жену?
— Да, да, — заторопился следователь. — Надо объявить план «Перехват».
— Ага! Самый верный способ, чтобы Аня уцелела! Едва Робин обнаружит, что за ним погоня, он убьет свою заложницу.
Но следователь считал иначе. Заложницу Робин будет беречь пуще зеницы ока. Ведь она у него одна. Второй нет и взять ему ее негде.
— В любом случае без помощи специалистов нам их не схватить, — решил следователь и взял в руки рацию.
Это утро в тихом поселке Горская никто бы не решился назвать тихим. Весь поселок возбужденно гудел, передавая из уст в уста страшную новость. Мужчины не пошли на работу. А женщины, перебегая из дома в дом, рассказывали одно и то же. Двое их односельчан стали преступниками. Похитили Аню — жену Давида и мать двух его мальчиков. И теперь убьют и ее, если за ними вздумают снарядить погоню.
В такое невозможно было поверить. Многие и не верили. Например, жена Робина — Сонна твердо стояла на своем: ее муж просто решил закрутить очередной романчик.
— Только я удивлена, что этот кобель выбрал Тамару и Аню. Зачем ему сразу две? Да еще замужние?
И эта дура так и стояла на своем, несмотря на десятки полицейских, наводнивших Горскую. Зачем они сюда приехали, никто не понимал. Ведь преступники были уже далеко. Где? Вот этого, к сожалению, не знал никто. Преступников искали по всей стране. Но нашли лишь брошенную машину Давида.
Машина стояла на окраине Тбилиси. И куда делся водитель, а также две следующие с ним женщины, никто не мог сказать. Давид поседел буквально на глазах. Но что он мог? Искать Робина и его пленницу? Где искать? Как искать? Поэтому Давид сидел дома и ждал новостей, молясь, чтобы они оказались хорошими.
Так прошел день. Поиски продолжались.
Прошла ночь. Поиски преступников и их заложниц все еще не привели ни к каким результатам.
И только на следующее утро в доме Давида раздался телефонный звонок.
— Мы нашли одну женщину, — произнес следователь.
— Она жива?!
Следователь молчал.
— Это… Это Аня? — дрогнувшим голосом спросил Давид.
— Нет, нет! Ваша жена пока что не найдена.
— Значит… Значит, Тамара?
— Да. Она мертва. Травма головы, несовместимая с жизнью.
Теперь ожидание стало и вовсе невыносимым. Подруги не знали, чем утешить бедного Давида. Они и сами прекрасно понимали, если уж Робин решил избавиться от беззаветно преданной ему Тамары, то Аньке и вовсе рассчитывать на его милосердие не приходится.
— Если только он причинит ей вред, я найду его и убью, — рычал Давид. — Клянусь! Я так и сделаю! Продам дом, продам все! Но найду этого урода!
До самого вечера Давид мерил свой дом шагами. Кидался к телефону, словно тигр на добычу. Но никаких известий не поступало. Подруги уже не знали, хорошо это или плохо. В данной ситуации новости могли означать только одно. И они молча ждали и страшились неизбежной развязки.
И она пришла. Снова раздался телефонный звонок. И снова Давид подскочил к телефону.
— Да! — взволнованно выкрикнул он. — Да, да! Понимаю! О-о-о! Не может этого быть!
И трубка выскользнула у него из рук. А сам он прислонился к стене. Лицо у него было бледнее мела. В волосах заблестела еще одна белая прядка. Дети заплакали. Следом за мальчиками завыла и Анькина свекровь:
— Ой, горе какое! Осиротели мы! Бедная Анечка! Бедная моя девочка! Как же я в глаза ее матери посмотрю! Ведь не уберегла! Не уберегла Анечку.
И только тут Давид ожил.
— Мама! Не вой! Дети, тихо! Жива наша мама!
— Жива?!
Подруги вскочили с места. А мать Давида, еще не успев вытереть слез скорби, залилась новой порцией слез. На этот раз от радости.
— Жива! Жива! — приговаривала она. — Слышите, дети. Жива ваша мама. Скоро к нам вернется!
А подруги уже налетели на Давида:
— Говори толком! Что с ней?
— Где она сейчас?
— Она в порядке?
— Да, да, да! — твердил в ответ Давид, сам не свой от радости. — Она у следователя. Это он звонил. Я немедленно еду к ней!
Разумеется, с ним поехали все. И подруги. И дети. И Анькина свекровь. С трудом, но они втиснулись в машину и покатили в Тбилиси.
Анька в самом деле оказалась жива. Она кинулась к мужу и детям, обнимая и целуя их.
— Уже и не верила, что увижу вас вновь! Милый! Любимый! Дорогой! Погоди, что с тобой?
И отстранившись от Давида на мгновение, она воскликнула:
— Господи, да ты же совсем седой!
Но Давид уже не слушал жену. Он лез к следователю. Разбираться.
— Где он? Где этот мерзавец? Дайте мне его! Я должен лично поквитаться с ним.