Возвращение чудес
Шрифт:
Остановившись, император повернулся к де Льену.
– Что говорит Викониус?
– спросил он с определенным интересом.
– Есть надежда для девочки?
– Викониус просит немного времени, - ответил граф, едва заметно обозначив поклон.
– В суете и спешке трудно прийти к верным выводам.
– И сколько времени он просит?
– в голосе императора прорезались жесткие нотки.
Это, однако, Жерара не смутило, и глава посольства спокойно сказал:
– Хотя бы месяц. Принцесса уже на грани смерти. Это последнее, что все мы сможем для нее сделать. Она будет
Фраза прозвучала просто, без пафоса. Даже печально. И на императора это, вероятно, подействовало. Он сложил руки за спиной и зашагал дальше.
Месяц, размышлял светлейший из владык. А это, пожалуй, даже хорошо. За месяц я успею заполучить эту баронессу - тем более что она, кажется, не против. Всё равно сейчас ни о чем другом не думается. Верно. Следует сообщить моим людям о переносе операции.
– Ну хорошо, - произнес он вслух, глядя на дорожку перед собой.
– Я даю вам это время. Жизнь ребенка свята, не так ли? Только помните, у меня самого есть дети. Они растут здоровыми благодаря опеке Викониуса. Когда его нет при дворе, я начинаю беспокоиться. Мало ли, всякое может произойти. Так что врач мне нужен здесь.
Последние слова он выговорил с нажимом. Жерар поклонился.
– Вы поставили меня перед фактом, - продолжил император.
– Виктор с самого начала не собирался отпускать Викониуса вовремя, но, тем не менее, он уверил меня, что выполнит все условия.
– Не смею возражать вашей мудрости, - вмешался граф, - однако мне известно, что мой король искренне желал соблюсти все условия договора.
Светлейший из владык скептически усмехнулся:
– И что же ему помешало? Ах, Жерар, мы с вами давно знаем друг друга. Давайте говорить начистоту, здесь нет тех, перед кем стоило бы кривляться.
В ответ на это предложение де Льен лишь пожал плечами:
– Ваша светлость знает, что я не умею лицемерить. Заупокойный тон официальных бесед не по мне. Я - человек действия, и всегда говорю то, что думаю.
– Верно!
– рассмеялся император, посмотрев на собеседника в упор.
– Тогда скажите, что вы думаете обо мне. Самое главное, мелочей не нужно.
Жерар легко выдержал взгляд пронзительно-голубых глаз.
Этот человек, по возрасту лишь ненамного старше графа де Льена, держал в своих руках огромную часть цивилизованных земель. Не он добыл их для империи - то была заслуга его отца и деда. Нынешний император представлял собой типичного баловня судьбы: ему все доставалось легко. Слава, женщины, престол. Он любил воевать и делал это с энтузиазмом, но за время его правления границы империи расширились едва ли на пядь.
– Думаю, - ответил Жерар медленно, уже совсем отбрасывая посольский этикет, - что вам следует бояться своей страсти к удовольствиям, сир. Не сочтите мои слова за грубость или дурной намек.
Император поджал губы: он явно ожидал чего-то другого.
Спутники графа, которые только-только начинали дышать с облегчением, заметно помрачнели. Неужели Жерар позволил себе вот так глупо сорвать переговоры? Именно в тот момент, когда до успеха оставался один шаг?
– Спасибо, - процедил император, - я преклоняюсь перед
Он резко ускорил шаг, так что послам пришлось догонять хозяина. Затем, так же неожиданно остановившись, император вновь повернулся к графу:
– Я преклоняюсь пред вашей честностью. Но не считаю, что вы правы. Страсть к удовольствиям лежит в самой глубине человеческой сути. Она движет нами. Она рождает то самое лучшее, что есть в этом мире. И вы, и я существуем благодаря этой страсти. А кроме нас - стихи, музыка, науки, живопись. Я ошибаюсь?
Жерар не ответил. "Я задел его за живое, - подумал он.
– Видит Бог, сейчас лучше промолчать".
– То-то же, - его собеседник улыбнулся с прежней самоуверенностью, словно отсутствие аргументов со стороны Жерара убедило его самого. Потом он обвел рукой вокруг: - У меня прекрасный сад, вы не находите?
– Да, сир, - согласился граф де Льен.
– У вас прекрасный сад, и здесь особенно хорошо в это время года.
Он не льстил: их окружали самые разнообразные цветы и деревья, то тут, то там были искусственные пруды, где плавали лебеди и утки, в ручьях плескалась крупная ленивая рыба. Сад императорской резиденции славился во всем мире. Его хозяевам удалось собрать огромную коллекцию редких растений, что в довершение к великолепной планировке впечатляло еще больше.
– Здесь особенно хорошо весной, - возразил император.
– Впрочем, вы правы. Сейчас здесь есть какая-то полнота, завершенность. Так вот, ради чего был создан этот сад, как вы думаете?
Жерар опять промолчал.
– Всё та же страсть к удовольствию!
– с триумфом возвестил хозяин.
– Только ради нее. Взгляните, какая красота. Разве вам не доставляет удовольствия созерцать все это?
Казалось, он воодушевился настолько, что вот-вот - и пустится в пляс. Однако император, оглянувшись на послов, неожиданно сменил тон.
– Вернемся к делу, мы отвлеклись, - сказал он ровно, как будто став совершенно другим человеком.
– Вы получите этот месяц. Получите без всяких дополнительных условий. Пусть это будет мой подарок Виктору. Но я прошу, чтобы по истечении месяца Виктор все-таки выполнил свое обещание и возвратил моего лекаря назад. Я прошу, - подчеркнул он, хотя в голосе был скорее приказ, чем просьба.
– Не нужно больше ставить меня перед малоприятными фактами. Сейчас мне в любом случае некуда деваться, правда? Если я начну кричать и топать ногами, вы все равно не вытащите Викониуса откуда-нибудь из котомки. При всем своем желании.
Граф не говорил ни слова - да и что здесь можно было сказать?
Император тоже немного помолчал, а затем спросил:
– Есть еще вопросы, которые мы должны решить?
– Подарки, - напомнил де Льен, подавая сигнал товарищам.
Но его собеседник снова остановил их жестом.
– Ах, да. Оставьте у казначея.
Жерар покорно кивнул.
– Вы хотите отдохнуть несколько дней перед обратной дорогой?
– поинтересовался хозяин.
– Я прикажу приготовить комнаты.
– Благодарю, ваша светлость, - граф поклонился, - но, с вашего позволения, мы отправимся прямо сейчас.