Возвращение домой.Том 2.
Шрифт:
И вот наконец это случилось. Во вторник вечером, в шесть часов. Джудит была в спальне. Она уже окунулась в море и приняла душ. Завернувшись в полотенце, она расчесывала мокрые волосы, когда один из офицеров ЖВС, работавших в регистратуре, пришла за ней.
— Данбар?
Продолжая держать гребень в руке, Джудит повернулась от зеркала.
— Да, что такое?
Велено тебе передать: командир вызывает тебя завтра утром. Джудит услышала свой спокойный голос: .
— Мне же с утра на работу.
— В телефонограмме сказано, что она договорилась с капитаном Спиросом. Отправишься на корабль позже.
— В какое
— В десять-тридцать.
Офицерша ждала от нее какого-нибудь ответа.
— Ну так что? — поторопила она.
— Да, хорошо. Спасибо.
Джудит снова повернулась к зеркалу и продолжила причесываться.
На следующее утро она начистила туфли, выстирала шапочку, вынесла их сушиться на солнце. Надела чистую форму — белую хлопчатобумажную рубашку и юбку, еще похрустывающие после утюга. Как будто моряк перед боем. Перед тем как корабль вступал в бой, весь экипаж одевался в чистое, чтобы уменьшить риск заражения в случае ранения. Туфли высохли. Она зашнуровала их, надела форменную шапку, вышла из спальни на слепящее солнце. Прошла через территорию лагеря, вышла за ворота и направилась по знакомой дороге к штабу военно-морских сил.
Офис командира корпуса ЖВС в Тринкомали капитана Бересфорд помещался в трех комнатах на втором этаже одного из штабных зданий. Ее кабинет выходил окнами на пирс и гавань за ним. Открывающаяся панорама была словно изумительное живописное полотно, и посетители неизменно выражали свое восхищение, останавливались у окна и спрашивали капитана Бересфорд, как ей удается сосредоточиться на работе, имея перед глазами такую красоту.
Однако, после того как капитан почти год проработала на своем ответственном посту, вынужденная постоянно решать массу разнообразных проблем, вид из окна утратил для нее свое волшебное очарование и сделался привычной частью служебной рутины. Ее письменный стол стоял так, что, подымая взгляд от бумаг или прерываясь, чтобы сделать звонок по телефону, она видела перед собой лишь покрытую белой штукатуркой стену и два шкафчика для хранения документов.
Помимо этого на столе пристроились на скромных местах (чтобы не отвлекать от работы) три маленькие фотографии в рамках. Ее муж, подполковник артиллерии, и двое детей. Детей она не видела с начала лета сорокового года, когда, поддавшись на уговоры мужа, отправила их в Канаду — жить до окончания войны у родственников в Торонто. Вспоминать о прощании с ними на вокзале Юстон, о том, как она посадила их в поезд, было настолько больно, что капитан Бересфорд изо всех сил старалась не делать этого. Но вот война — так ужасно и так внезапно — закончилась. Никто из Бересфордов не пострадал. Однажды семья воссоединится, они снова будут вместе. Когда дети отправились в Канаду, одному было восемь, другому — шесть. Теперь им — тринадцать и одиннадцать. Каждый день разлуки был пыткой, ни дня не проходило, чтобы она не думала о них…
Довольно! Встряхнувшись, капитан Бересфорд взяла себя в руки. Момент был не самый подходящий для грустных раздумий о своих чадах; вернее сказать — самый неподходящий. Было двадцать второе августа, среда, и в четверть одиннадцатого утра уже пекло невыносимо; температура ползла вверх, солнце двигалось к точке осеннего равноденствия. Даже дующий с моря бриз и вездесущие вентиляторы, вращающиеся на потолке, не могли дать желанной прохлады, и хлопчатобумажная блузка капитана уже намокла от пота и липла к спине.
Нужные бумаги лежали перед ней на столе. Она придвинула ах и стала читать, хотя и так уже знала все наизусть.
Стук в дверь. Внешне спокойная, она подняла голову.
—Да!
В дверях появилась голова старшины ЖВС.
— Рядовая Данбар, мэм.
— Благодарю, Ричардсон. Впустите ее.
Джудит вошла в открытую дверь и увидела просторный кабинет, вращающиеся вентиляторы, распахнутое окно на дальней стене, обрамляющее знакомую панораму гавани. Капитан Бересфорд, как будто вежливо приветствуя приглашенную посетительницу, поднялась из-за стола. Зто была высокая женщина лет под сорок, с приятным лицом и гладкими каштановыми волосами, закрученными на затылке в аккуратный пучок. Непонятно почему, но она всегда выглядела в военной форме как-то не так, гораздо легче было представить ее в двойке из кардигана и джемпера и с ниткой жемчуга — в роли столпа Женского общества, организующего украшение церкви.
— Данбар! Спасибо, что пришли. Берите стул и располагайтесь. Хотите чаю?
— Нет, мэм, спасибо.
Стул оказался простым деревянным и не очень удобным. Джудит села напротив капитана, сложив руки на коленях. Их взгляды встретились, капитан Бересфорд отвела глаза и суетливо, без всякой надобности зашелестела лежащими перед ней бумагами, потянулась за авторучкой.
— Вам передали мою просьбу? Ах, ну да, конечно, передали, раз вы здесь. Вчера вечером я говорила по телефону с капитаном Спиросом, и он согласился отпустить вас на утро.
— Спасибо, мэм.
Еще одна пауза, а потом капитан поинтересовалась:
— Как ваша нога?
— Прошу прощения?..
— Ваша нога. У вас была травма. Теперь уже все в порядке?
— Да, конечно. Все было не так уж серьезно.
— Все же очень неприятный случай.
Вступление было сделано. Джудит ждала, когда же капитан перейдет к сути, И после еще одной мучительной паузы капитан приступила:
— Боюсь, у меня для вас не очень хорошие новости, Данбар. Мне очень жаль.
— Это касается моих родных, да?
— Да.
— Что с ними?
— Мы получили информацию от Красного Креста и департамента социального обеспечения ВМС. Эти две организации работают в тесной связи друг с другом… Я… вынуждена сообщить вам, что ваш отец умер. В лагере Чанги, от дизентерии, через год после падения Сингапура. Он был не один. Товарищи по заключению делали все возможное, чтобы помочь ему, ухаживали за ним, но, конечно, условия были ужасающие. Без лекарств, да и еды не хватало. Много ли тут сделаешь? Но его окружали друзья. Не стоит думать, что он умер в одиночестве.
— Понятно, — прошептала Джудит. Во рту у нее внезапно так пересохло, что выговорить это единственное слово стоило ей неимоверного труда. Она попробовала снова, на сей раз получилось чуть лучше: — А мама? И Джесс?
— Пока мы не располагаем какими-либо определенными сведениями. Известно только, что их корабль, «Раджа Саравака», был торпедирован в Яванском море через шесть дней после взятия Сингапура. Судно было невероятно перегружено и затонуло почти мгновенно. Считанные секунды оставались на то, чтобы покинуть корабль, и в официальных кругах склоняются к тому, что если кому-то и удалось спастись, то таких счастливцев можно пересчитать по пальцам.