Возвращение домой
Шрифт:
– Заживо растворился? – всхлипнула Вероника. – И все в доме растворились?
– Как там было – не знаю. Растворились или переместились куда. Этим учёные заниматься должны. Только наш Феликсович, похоже, всё скрыть собирается.
– С него станется, – проворчал Макс.
Ника насторожилась:
– Куда переместились?
– Вероника, это предположение. В чёрную дыру или параллельную реальность. Я хотела снять и отправить куда надо, да эти молодцы у нас телефоны забрали.
– Охренели совсем! Стойте, у нас не забрали, можно снять.
– Отберут, как только вытащишь.
Ольга обернулась и проговорила тихо:
– Если их отвлечь, то не заметят. Я сейчас скандал устрою, а вы снимайте.
– Подождите! – Вероника схватила Ольгу за плечо. – Я сперва попробую позвонить маме.
Римма Генриховна открыла рот в недоумении, посмотрела на Ольгу:
– А мы, вороны, не догадались.
– Потому что нам звонить некому. Вероника, давай, только осторожно.
Ника присела на корточки, спрятавшись за соседями, отправила вызов и прижала телефон к уху.
– Вне зоны действия. Сейчас папе попробую.
И папа Ники, и родители Макса оказались недоступны.
– Остаётся скандалить, – заключила Ольга, поднялась с сыном на руках и направилась к мэру.
Марк Феликсович в это время бубнил в телефон:
– Да-да, я вас понял. Да. Будет сделано. – Закончив разговор, зарычал на Эльвиру Прохоровну: – Что вы за мной ходите? Аферистка! Решила пыль в глаза пустить и квартиру выкружить? Не было здесь дома, ошибка в проекте. Разнюхала и пользуешься?
Эльвира Прохоровна сперва побледнела, потом пошла пятнами, забыла, как дышать, и осела в траву. Пока она хватала ртом воздух, на сцену вышла Ольга:
– Вы собираетесь что-нибудь делать? Пока решаете, был дом или его не было, мы, потерявшие жильё, сидим на улице. У меня ребёнок, между прочим. Я накормила его грудью, но молока у меня мало, и от переживаний оно не прибавится. Через час сын снова проголодается. Нужны смеси, прикорм, а ещё подгузники, распашонки с ползунками.
– А вы кто такая? – выпучил глаза мэр. – А-а, я понял, вас тут шайка мошенников!
– Плохо играете. Дом был. У меня есть фотографии в сетях.
Мэр хохотнул:
– Фотошоп. Ничего ты не добьёшься!
– Это мы ещё посмотрим! Но сейчас вы должны поселить куда-нибудь людей и организовать сбор помощи.
– Обязательно! Вас ждут благоустроенные камеры.
– Вы грозите мне камерой и совершенно не переживаете о том, что сегодня погибли сотни людей? – Ольга показала на серебристый автомобиль на парковке: – Вот ещё доказательство! Это моя машина, пробейте по номеру! Она в зоне оцепления. Проверьте видеорегистратор!
В это время вернулась супружеская пара с Мишенькой. Они остановились перед заграждением, вышли из машины и разразились возмущённо-удивлёнными тирадами. Мужчина достал телефон и навёл камеру на котлован и оцепление. К нему тут же подскочили молодцы в чёрных костюмах и заботливо проводили всю семью к пункту помощи.
– Надо полагать, ещё одни любители халявы, – усмехнулся мэр. – Игорёк, вызывай наряд, пусть прикроют до выяснения. А детишек по детдомам определите.
Мать Мишеньки вцепилась в сына:
– Какой детдом? Что происходит?
– Святая невинность! Я на идиота похож? Думали, стоит пожаловаться, что дом пропал, и вам сразу квартиры из городского фонда? Хоть бы версию правдоподобную придумали, кирпичей натаскали, взрыв газа изобразили. Всё, с вами будут разговаривать в другом месте.
– Не сомневайтесь, и с вами тоже. – К мэру шла Римма Генриховна. – Пока вы глумились над женщинами, мы снимали. И уже выложили видео.
Марк Феликсович гневно зыркнул на охрану и издал нервный смешок:
– Да кто вам поверит? Скажут, решили на фейках популярность поднять.
Однако уверенности в мэре поубавилось. Он снова почесал бороду, посмотрел на темнеющее небо, подозвал подручного и долго с ним шептался. Наконец обратился к потерявшим жильё:
– У администрации, в отличие от вас, есть совесть и сострадание. Не знаю, чего вы добиваетесь, но на улице вас не оставят, что бы вы ни задумали. Сейчас приедет автобус…
– И доставит нас в комфортабельные камеры? – перебила его Римма Генриховна.
Мэр поморщился:
– Что вы переворачиваете? Это была шутка. Никаких камер. Вас разместят в центре временного проживания. Туда же доставят продукты и всё необходимое. Волонтёры уже работают. – Повернувшись к подручному, буркнул: – Верни телефоны.
Автобус приехал через полчаса. Антошка уже заходился в крике, Моника и Бриджит тоже скулили и жались к ногам хозяйки, а она так и пребывала в шоке от нанесённого оскорбления. Соседи впервые видели Эльвиру Прохоровну такой тихой.
Их встретила женщина-администратор, представилась Наташей и проводила в свободную секцию, объясняя по пути:
– У нас всё занято погорельцами, пришлось срочно переселять людей, чтобы освободить вам место. Порядок навести не успели. Там только два номера, но надеюсь, все поместятся. Вы семья? – обратилась она к родителям Мишеньки. – Значит, займёте двухместный. Женщин поселим в трёхместном, девушке постелем матрас. А юношу… Что-нибудь придумаем.
Эльвира Прохоровна первой вошла в номер, осмотрела стены с облупившейся краской, потёки на потолке, пятна на матрасах и пришла в себя:
– Это возмутительно! Поселить как скотов в каком-то клоповнике! Мы жители элитного района! Дорогие мои, мы немедленно едем в гостиницу, а если завтра дом не вернут, то подыщем приличное жильё.