Возвращение домой
Шрифт:
– Я прощаю тебя, - с досадой добавил я, вспомнив о потерянной фляге и разлитом джине. Как я надеялся, что у моей кобылы хватит ума вернуться к Эллису!
– Слышишь? Клянусь Судным днем.
Мальчишка кивнул, не глядя на меня. Он смотрел вверх, на луну, которая неожиданно выплыла из-за деревьев, а затем развернулся и пошел прочь. Я рванулся за ним, ломая кусты, как медведь, и странное, незнакомое чувство искаженности мира посетило меня. Я ждал, что мы выйдем на дорогу, но он неумолимо пробирался через лес, таинственным образом обходя препятствия и легко перепрыгивая через
Мы вышли на открытое место, и соленый ветер с моря ударил мне в лицо. Ночь была ясной, и до рассвета было еще далеко, только яркая звезда мигала над утесом, будто маяк для моряков. Я с удивлением понял, что обсох за время лесной прогулки, и потер руки, предвкушая близкий отдых, но, оглядевшись, не увидел здесь ни единого признака живого существа или жилья. Мальчишка стоял впереди меня, глядя на море. Он обернулся ко мне, неожиданно печальный, и тоскливо потянулся ко мне.
– Как тебя зовут?
– спросил я, чтобы не молчать.
Он пожал плечами.
– Ты здесь живешь?
После паузы мальчишка кивнул.
– Где твои родители?
Вместо ответа он указал на море, и я ничего не понял. Они утонули? Ушли в плаванье?
– Ладно, - сказал я, не желая разбираться в этих головоломках.
– Уж отведи меня в дом, а завтра я вернусь в город и вознагражу тебя, как следует. Я привезу тебе ткани на одежду, что ты на это скажешь? Или мяса. Ты давно ел мясо, юнец?
Он опять пожал плечами, и меня начала раздражать его привычка.
– Отведи меня в дом, - повторил я.
Мальчишка повернулся ко мне, и от неожиданности я попятился. Только сейчас мне удалось заметить, что его ноги были босыми и на удивление чистыми - после нашего блуждания в лесах я был грязен как угольщик, и меня осенило смутное подозрение, что я сплю или, может быть, брежу. Он широко раскинул руки, будто распятый, и медленно повалился спиной вперед с обрыва. Я бросился за ним, поскальзываясь и оступаясь, но подхватить его не успел. Внизу шипело, набегая на берег и разбиваясь о камни, обманчиво тихое море, и до меня не донеслось ни звука, ни плеска от падения тела.
– Да будь ты проклят, - пробормотал я, сбитый с толку, взволнованный до кончиков ногтей. Я лег на живот, пытаясь вглядеться в волны, но увидел лишь светлую полосу пены, тающую на берегу.
Сбивая пальцы, я кое-как сполз по обрыву вниз, всякий раз сжимаясь, когда под ногой скользили и осыпались камни. "Зачем мне это нужно?" - зло думал я, когда присел отдышаться на холодный камень. "Во что ты ввязался?" - подсказывал внутренний голос и гнусно хихикал.
Волны добегали почти до моих ног и таяли, уходя в песок. Насколько я мог видеть при тусклой луне, здесь не было ничьих следов, только лис недавно пробегал по берегу. Из чистого упрямства я поднялся и прошел на север, до изгиба скалы, прямиком по звериным следам, и, как только я готов был сдаться, то увидел небольшую полузатопленную пещерку среди камней. Здесь следов стало больше, но между ними, по-прежнему, не было ни единого, принадлежащего человеку.
Я заглянул внутрь и попятился от дурного запаха. Здесь что-то гнило - дохлая рыба или особо едкие водоросли. Меня так замутило, что в глазах потемнело, и я ухватился за камни, чтобы не упасть в то, что колыхалось в воде.
Перед тем, как впасть в забытье, я увидел прозрачные глаза мальчишки, который глядел на меня из-под темной массы. Еще я помнил корабль, заходивший в заброшенную бухту, но, разрази меня гром, не знал, как и где мог его увидеть.
– Что он скажет, когда придет? Кэптен Джек не обрадуется, ты знаешь об этом... и нас по головке не погладит.
Послышался назойливый, бесплодный стук дерева о дерево, и тот, кто говорил, сплюнул.
Чьи-то холодные руки дотронулись до моего лица, и я немедленно подскочил на постели, в которой лежал, вспомнив свой сон о призраке. На меня хмуро и мрачно смотрела смуглая девица, не выказавшая никакого удивления моему пробуждению. Она отняла от моего лица ладонь, которой ощупывала мои щеки и лоб, и наклонилась, чтобы подать мне деревянную чашу с разбавленным кислым вином.
– Благодарю, - от неожиданности выпалил я, откашлявшись, но девица ничего не ответила и отвернулась, шлепая босыми ногами по земляному полу.
– Слава Богу! Слава Богу!
– воскликнул румяный старик из-за стола. Голова у него была лихо перевязана черным платком, и его края торчали из узелка на макушке, будто рожки.
– Наконец-то ты пришел в себя, юноша. Мы так испугались, когда посреди ночи послышался стук в дверь!.. Сюда редко приходят люди... Я имею в виду, по суше, - пояснил он.
– Здесь нет дорог, а в лесу полным-полно диких зверей и индейцев.
Я молчал, пытаясь понять, где я тогда вообще нахожусь, и он принял мое молчание за стеснение.
– Ты пей, пей, - добродушно сказал он, кивая на чашу в моих руках.
– А если хочешь есть, то только скажи. Чем богаты, тем и рады. Как тебя звать-то, юноша?
За его спиной сидела старуха, худая, как жердь. Она глядела на меня неодобрительно, поджав тонкие губы, изъеденные какой-то болезнью. Глаза у нее выцвели от времени, и темные зрачки напоминали мелкие камни, которые иногда так назойливо попадают в туфли, что отравляют весь поход.
– Томас, - назвал я чужое имя прежде, чем успел осознать это.
– У меня был один дружок по имени Томас, - старик кивнул.
– Хороший был парень, мир его праху!
– А что с ним случилось?
– Утонул в шторм, бедолага. Да ты иди к столу, поешь с нами! Меня звать Пенни Болтон, а это - миссис Болтон. Агнес, принеси ему тарелку, да положи побольше гущи!
Агнес с таким же непроницаемым лицом поставила передо мной похлебку. Я поблагодарил ее, недоумевая, чем успел ее обидеть, и Пенни Болтон немедленно пояснил, что девушка немая, и они приютили ее из жалости несколько лет назад. Он вообще много говорил, и я заметил, что он всякий раз исподволь задавал мне вопросы и зорко следил за тем, как я отвечал. Я проговорился о том, что тороплюсь в город, на суд, и старуха тотчас же встревожилась еще больше.