Возвращение грифона
Шрифт:
— Бежим! Держитесь за крылья, и погнали.
— Ай! Тут колется! Я босая!
— Да твою мать… влезай! Серега, лезь и ты! Задолбали неженки.
Галопом, галопом! Очухались, гады, затрещали выстрелы из пистолетов, забухали карабины — как из пушки. Видимо, подкрепление рядом было. Часть я вырубил, часть положил сонным заклинанием, но кто-то все-таки убежал, позвал на помощь. Вот они и долбают. Быстрее! Быстрее!
Так быстро я никогда не бегал. Полубегом-полулетом. Крылья дают планирование при особо длинных прыжках. Лететь не могу — три человека на спине это перебор.
Нужен «якорь», за который можно зацепиться и перелететь в нужный мир. Иначе можно опять куда-нибудь попасть. Вот как сейчас. Почему сейчас так вышло? Да черт его знает… сбой какой-то. Когда перелетаешь в нужный мир, необходимо держать в голове основные признаки того мира. А у меня, видимо, объединились семьдесят шестой год и мое время, и получились сороковые. Но это так, предположение. Итак — якорь. Что в виде якоря? Маша. Представить ее лицо, руки, ноги… живот, слегка торчащий от беременности… поехали! Вселенная крутится, вертится… есть!
Готово. Тут ночь. Но светло, почти как днем… поместье горит! Ага… вроде получилось. Приземлились через несколько минут после взрыва. Прав был Петр — остались бы там, и нам хана. Или сразу бы прибило, или завалило бы обломками здания.
Маша. Где Маша? Сосредоточился… дзынь! Звук струны — контакт налажен. Ага, где-то метрах в пятидесяти от нас. Пошел туда. Мои наездники так и сидят, как пришитые, только лишь слышно тяжелое дыхание, да по спине текут теплые струйки. Похоже, Петр там доходит до кондиции. Истекает кровью. Если его сейчас не вылечить — может и копыта отбросить. Ладно — минуту потерпит, вылечу.
Рысью в сторону Маши… так… так… ближе, ближе… есть! Вот она, затаилась под старой яблоней, непонятно какими судьбами заброшенной на край ручья. Деревня тут была старая, вот какими судьбами.
— Привет, Машуль, это мы! — а голос у меня такой сахарный, такой непринужденный… как будто не опасаюсь встречи двух своих женщин. Бррр…
Глава 10
— Наконец-то! — Маша вскочила с земли и бросилась ко мне на шею. — Ты цел? С тобой все в порядке?
Мои спутники удивленно смотрели на незнакомую женщину, висящую у меня на шее. Сергей загадочно улыбался, а Василиса застыла, как манекен, и только через минуту, опомнившись, голосом, напоминающим скрип дворовой калитки, спросила:
— Этто кто такая? Этто что происходит?
— Я его жена! — мило улыбаясь, сообщила Маша. — А ты Василиса, да?
— Какая жена?! Ты чего несешь?! — еще более скрипуче сказала моя рыжая половинка (или треть?). — Я его жена! А ты… ты… ты… никто! Как ты смеешь?!
— Смею. Вообще-то я беременна от него. У нас будет ребенок, — так же безмятежно улыбаясь, сказала Маша, с явным превосходством
— Ничего не скрываю, — сдавленно пискнул я и тут же взвыл от боли, рука моей буйной рыжей половины (трети?!) ухватила меня за одно место, благо этому делу не мешала никакая одежда.
— Это ты меня обманывал все время?! Это у тебя жена?! Оторву! Не доставайся ты никому!
— Не трогай его! Отпусти! Ему больно, дура! Пусти!
Маша бросилась на мою защиту и вцепилась в руку Василисы. Та не будь дурой — меня не отпустила, а сжала причиндалы еще сильнее. Маша тянула в одну сторону, Василиса в другую, я пытался вырваться, но безуспешно. Петь бы мне фальцетом… Благо что через секунду бабы забыли про меня и переключились друг на друга.
Василиса вцепилась второй рукой в волосы Маши и стала возить ее из стороны в сторону, а чтобы удобно было карать супостатку, все-таки выпустила мое сокровище. Маша тоже взялась обеими руками за свою соперницу, а так как прическа у той была короткой, то ей пришлось вначале вцепиться в горло, пинаясь. Как каратистка.
Маша не сдавалась, энергично впилась в горло Василисе и при этом тоже пиналась, как каратистка. Обе соперницы были голыми, как младенцы, и это навевало мысль о борьбе в желе — видел по Сети. Там голые бабы возились в бассейне, наполненном каким-то съедобным желе, и тузили друг друга. Видел на каком-то из сайтов. Ну да, да — кто без греха? Кто никогда не ходил по гадким сайтам посмотреть на ЭТО? Почему голые? Так переход из мира в мир — ничего из одного мира в другой — кроме своего тела. Даже пломбы вылетают.
Откуда-то сбоку слышался смех и всхлипывания. Я, потирая поврежденную женами часть тела, хмуро посмотрел на источник звуков, валявшийся на земле, и осведомился — чего же тут смешного? Чем вызвал у него новый приступ истерического смеха.
Наконец, борьба моих боевых подруг перешла в партер, они валялись в пыли, царапали друг друга, пытались укусить и, обессиленные, затихли, яростно глядя в лицо соперницы. Партия зашла в тупик.
— Все. Хватит! — решительно заявил я. — Сейчас, если не успокоитесь, я вас заколдую. Будете спать как убитые! Василиса, прикрой телеса, перед Серегой валяешься голой, как порномодель! Маша, тебе ребенка поберечь — какого черта ты в боксерские бои вступаешь? Вы чего, девки, с ума спятили? Чего тут устроили?!
— Это все она, — в один голос ответили мои жены и в последний раз потрясли друг друга. Потом отпустили руки и сели на земле, тяжело дыша, как загнанные лошади. Василиса вскинула голову, яростно показав Сергею язык.
— Бееее! Чего глаза вылупил? Заведешь свою, тогда и будешь ее разглядывать!
И потом добавила с горечью:
— Вась, как ты мог? Как мог меня обманывать? Говорил, что любишь меня, а сам… эх, ты…
— Он не виноват, — неожиданно вступилась Маша, — он не помнил ничего. Для вас тут прошли часы, а в моем мире прошло почти два года. Он память потерял и обрел ее только недавно.