Возвращение изгнанника
Шрифт:
— Потрясающее зрелище, да? — произнес Калкин.
Каспар оторвался от созерцания города и перевел взгляд на дорогу, ведущую к воротам. Ее обочины поросли чем-то вроде блекло-серой травы. Деревья, видневшиеся в отдалении, тоже казались серыми.
— Если я правильно понял твои объяснения, ты не можешь сюда попасть, — заметил Каспар.
— А я не здесь. Мы просто смотрим, а это существенно меняет дело. Погляди-ка.
Каспар посмотрел туда, куда показывал Калкин. Ворота медленно закрывались, очевидно, на ночь. Все, кто был снаружи, заторопились внутрь, толкаясь и подпрыгивая, но движение створок не замедлилось. Те, кто охранял ворота, были одеты в черные доспехи, очень похожие на Талноя, но с открытым шлемом и без золотистой отделки.
— Почему ворота закрываются так поздно?
— Еще не поздно, — ответил Калкин. — Солнце только село.
— Но небо совершенно черное.
— Да, — ответил бог. — В этом мире солнце испускает тепло, но почти не светит. Помнишь, что я говорил раньше? Законы и правила здесь совсем не такие, как в нашем мире. Если бы ты прибыл сюда во плоти, то прожил бы тут несколько дней, не больше. Самый воздух медленно отравлял бы тебя. На солнце твоя кожа покрылась бы волдырями, и даже ночами тебе было бы нестерпимо жарко. Вода на твой вкус казалась бы горькой, как сера, и жгла бы твои внутренности, как кислота.
Ворота захлопнулись с оглушительным грохотом, как будто столкнулись два громадных камня. Тогда Каспар догадался, что ворота и были двумя камнями, которые с помощью хитрых противовесов управлялись всего несколькими стражами. В закрытом положении ворота стали неделимой частью стены.
— Смотри вон туда, — сказал Калкин, указывая на дорогу.
К воротам во весь опор скакало тягловое животное — помесь мула и рептилии, — запряженное в повозку. Управлял им один из представителей местного населения.
— Как называются эти… люди?
— Себя они называют дасати, что на их языке и означает «люди». Они столь же отличны от людей нашего мира, как драконы. Мы находимся в одном из миров дасати, Косриди. А этот город — столица одного из регионов.
— Ты сказал «в одном из миров»?
— Подобно цурани и некоторым другим расам, дасати обладают способностью перемещаться из одного мира в другой. И они самая агрессивная раса в известной нам истории.
— А что сейчас происходит?
— Закрываются ворота, а здесь никто не может находиться за пределами городских стен после заката солнца.
— Почему? Рядом враги?
— У дасати нет врагов… по крайней мере, в этом мире. Но вот других опасностей в избытке.
Повозка подъехала к стене, и возница забарабанил кулаками по каменным воротам. Сначала в ответ на его отчаянные крики и стук реакции не последовало, лишь стражник, прохаживающийся над воротами, остановился на мгновение и глянул вниз.
Затем шум привлек внимание тех, кто находился на бульваре, венчающем стену. Они побежали поближе к воротам, оживленно переговариваясь и указывая на одинокого дасати под стеной. Вдруг из темноты раздался леденящий душу вой. У Каспара, бывалого охотника, волосы встали дыбом.
— Что это?
— Нечто вроде наших волков.
В поле зрения стремительно ворвались какие-то твари. Они передвигались так быстро, что Каспар не мог разглядеть их облика. Только возле самой городской стены они замедлили свой бег, и в свете факелов герцог увидел такое, что оторопел: если существа, тянущие повозки, можно было бы назвать ящеромулами, то этих молниеносных тварей произвели бы скрещенные волк с лошадью.
— Это волки?
— Местные жители называют их заркисами, — ответил Калкин.
Тварей размером со среднюю лошадь покрывала темно-серая шерсть, на лапах — более темная, почти черная и цвета охры вокруг пасти. На крупной широкой голове поблескивали желтым огнем широко посаженные глаза. Клыки, торчащие из пасти, по размеру не уступали кинжалу Каспара. Двигались чудовища с невероятной скоростью, и три заркиса справились с несчастным ящеромулом за пару секунд.
Двое других обошли повозку, и тут же один на лету оторвал вознице голову, а второй секундой позже перекусил еще не успевшее упасть тело пополам. Калкин заметил:
— Темп жизни здесь гораздо выше, чем в нашем мире. Даже растения тут жесткие, с прочными корнями и стебли их так просто из земли не вырвешь. Хищников Косриди ты уже видел своими глазами, а то бы не поверил, но и их предполагаемые жертвы окажут такое сопротивление, какое нашим охотникам и не снилось. Представь себе кролика с зубами как пила и с нравом росомахи. Люди, разумеется, ведут себя в том же духе.
— Почему никто не помог опоздавшему? — спросил Каспар.
— Помощь дасати оказывают только тогда, когда им это удобно. Родственник, может быть, попытался бы сбросить несчастному веревку, будь у него на это время, близкий друг пообещал бы передать семье последнее «прощай», знакомый не стал бы смеяться, глядя на него сверху, а подождал бы, пока заркисы не прикончат его.
И действительно, Каспар обратил внимание, что на стене все радостно смеются, как будто присутствуют на забавном представлении.
— Им это кажется смешным?
— Другие правила, Каспар, другие правила. — Каспар заметил, что при этих словах обычная улыбка Калкина погасла. — Эти существа находят забавной боль. Они с удовольствием наблюдают за мучением и страданием.
— Я видел в Кеше подобные игры, — сказал Каспар. — Я видел, как люди дрались до смерти, но там зрители подбадривали противников, а не смеялись. Там это было… соревнованием.
— А здесь развлекаются видом страданий. Здесь слабых убирают, словно болезненные наросты с тела расы; прояви слабость — тебя уничтожат, будь сильным — ты будешь уничтожать других. В Косриди договариваются только люди приблизительно равной силы, потому что если одна из сторон сильнее, она просто забирает себе все, что ей хочется. Слабым остается только искать покровителя, чтобы он защищал их в обмен на услужение. Убийства — обычное дело, милосердие же неведомо и невозможно. То, что хотя бы отдаленно напоминает доброту, можно встретить только среди членов одной семьи, но если ты найдешь чужого ребенка без присмотра, то убьешь его немедленно, потому что однажды этот ребенок вырастет и станет угрозой тебе и твоим детям. Своего же ребенка ты кормишь и воспитываешь в нем чувство долга и верности родителям, так как иначе он просто выгонит тебя из дома, когда повзрослеет. Семья дает тебе власть, физическую силу, навыки в магии и покровительство богов. Кстати, боги здесь столь же неколебимы и суровы, как и люди, поклоняющиеся им.