Возвращение к себе
Шрифт:
— А чем он занимается? — задала я нейтральный вопрос, чтобы отвлечься от возможной напряженности при предстоящем знакомстве в моём доме.
— Государственная тайна. Нет, правда! Человек очень интересный, разносторонний, и друг настоящий, сама убедишься!
Эх, была-не была! Говорят, у страха глаза велики, может обойдётся без сцен… За разговором мы незаметно подошли к двери моей квартиры, но не успели нажать на звонок, как дверь распахнулась. Оно и к лучшему, потому что руки и у Дани, и у меня были заняты.
— И чего замерли на пороге? — ворчливые интонации Валеры
— В дверь со всеми покупками пролезть не можем. Помогли бы лучше! — сразу вступил в контакт Даня, но говорил он это не злобливо, а как-то задорно, словно обращался к кому-то знакомому.
Валера и появившийся в след ему Саша приняли от нас нагромождение пакетов, пакетиков и свёртков и Даня смог войти. Меня же тормозил Потапыч, который, видимо, специально расставил лапы, и я никак не могла вписаться в дверной проём.
— Потапыч, не позорься, дай Нате войти, — хихикнул Даня и втащил нас с Потапычем. Правда, перестарался с усилиями: мы по приданному нам ускорению пролетели мимо удивлённого Даньки и уткнулись своими носами в папу. Надо отдать папе должное, хотя он не ожидал такого напора, но устоял, вид у него был, мягко говоря, ошарашенный. Ещё бы! Мало того, что дочь привела в дом нового знакомого, так её появление сопровождалось полётом неизвестного зверя, пытавшегося сбить с ног хозяина дома! Ничего себе замашки!
— Ёлки-моталки! — только и крякнул папа, пытаясь восстановить дыхание, — Это что за явление честному народу?
— Новый член семьи, — хохотала мама, наблюдавшая эту сцену из-за спины папы. Её фраза была довольно двусмысленной, потому что не понятно к кому относилась к Потапычу или Дане. Но задорный и заразительный смех мамы разрядил обстановку, потому что комизм произошедшего заставил расхохотаться всех, даже меня! Первый лёд был сломан! — Уморили, прям, с порога. Отец, расслабься, нападение плюшевых мишек отменяется, но захват территории Потапычем налицо! Наташка, давай это чудо-юдо, постараюсь его с комфортом разместить в твоей комнате, иначе гостиная падёт и за стол нам никак не усесться, — утирая выступившие на глазах от смеха слёзы, предложила мама.
Не без сожаления я передала ей Потапыча, но он, по-моему, был рад, потому что хитро сморщил любопытный носик и уютно устроился на руках у мамы. Как она с ним так лихо справилась? Ума не приложу!
Пока мы снимали верхнюю одежду, нас ежесекундно торопили: Имейте совесть, можно и побыстрей! Есть очень хочется! Мария Дмитриевна в своём репертуаре — наготовила на Маланьину свадьбу! Вы-то в кафе, небось, перекусили, а мы скоро с голода из-за повышенного выделения слюны при виде такого обилия на столе умрем, это я официально, как врач заявляю!
Все эти фразы произносились одновременно, и из этой какофонии и уловила только одно, что нервничаю ни я одна. Наконец, и мы смогли войти в гостиную, потому что несмотря на требования ускорить процесс снятия шубы, надевания тапочек и прочее, все столпились в проходе и мы даже шага не могли сделать.
Мамуля превзошла сама себя — стол был накрыт шикарный.
— Наташка, закрой рот, муха влетит, — хмыкнул папа. — Тут
— Это Даня…
— Богдан, — поправил меня Даня, но потом, улыбнувшись моей любимой мальчишеской улыбкой, задорно добавил, — но можно Даня.
Церемония представления прошла на редкость легко и никакого напряжения, чего я так боялась, не возникло. Все расселись за столом и дружно занялись уничтожением кулинарных шедевров.
— Вы-то как сегодня решили приехать, — обратилась я к Валере и Саше, — Мне ничего не сказали…
— Это был экспромт! Валерка сообщил, что у тебя на вечер свидание намечается, а потом предположил, что потом вы домой приедете. Надо же было помочь Марии Дмитриевне подготовиться к торжественной встрече! Вот мы и решили, что не должны ударить лицом, то есть, лицами, — поправился Саша, — в грязь!
— А с чего вы взяли… — начала я, но Валерка не дал мне договорить.
— Ты так орала на работе, что только глухой бы не понял, точнее сначала не услышал, а потом не понял. Остальное дело техники, но секретов раскрывать не будем.
Данька оживлённо что-то обсуждал с моим отцом, мама заботливо опекала всех и каждого, чтобы тарелки не успевали опустеть. Незаметно в разговор о прошлом Москвы и будущем родного города вовлеклись все. Даня спорил, соглашался, внимательно слушал, было понятно, что он без проблем вписался в незнакомую для него компанию. Папа даже полез за альбомами с фотографиями старой Москвы. Это позволило отползти всем от стола, потому что еда уже просто больше не лезла, и переместиться на диван, в кресла. Уютная семейная атмосфера, шутливое подтрунивание, добродушная поддержка друг друга во время от времени вспыхивающих жарких спорах — об этом я могла только мечтать. Я заметила, что не только у меня, но и у мамы на глазах заблестели слёзы умиления.
Через какое-то время Саша с Валерой во всеуслышание заявили, что Данька классный мужик, которому не стыдно в споре уступить и оба пожали ему руку, признавая своё поражение. Что за спор про меж них возник, я прозевала, но мне было приятно, что мужчины нашли общий язык. А ребята, не особо интересуясь моим мнением, уже обсуждали планы на ближайшие выходные.
— Э, мужчины, а мои интересы как-то учитываются? — попыталась вклиниться в их разговор я. — Вы так ничего не попутали, случаем? Сговорились, да?
Мои дорогие мужчины хитро переглянулись и хором заявили:
— Молчи, женщина, когда говорят мужчины!
У меня от такой наглости в дыханье спёрло, а глаза на лоб полезли. Ничего себе поворот! Познакомила на свою голову…
Судя по всему, ребята были полностью удовлетворены достигнутым эффектом. Гомерический хохот, от которого даже люстра под потолком закачалась, был ответом на, видимо, отразившиеся на моём лице эмоции.
— Ната, — сжалился Даня, — последнее слово за тобой, но не торопись. У мужиков классные идеи на выходные, боюсь, что в случае твоего согласия на их реализацию одних субботы с воскресеньем будет мало.